Юрий Ампилов - Четвертая экспедиция (сборник)

– Может и так, но я боюсь, что эффект не слишком долог во времени и скоро может исчезнуть, а мы так ничего и не узнаем.

– Хорошо, давай еще раз вместе посмотрим, подумаем и будем прекращать эти опыты.

Пол включил напряжение. Капсула с лунным материалом находилась в боксе из свинцового стекла, не пропускавшего возможные умеренные радиоактивные излучения, однако все электромагнитные поля высокой напряженности создавались внутри бокса. На дисплей подавалось изображение колбы с видеокамеры, также находившейся внутри бокса. Никаких видимых изменений не наблюдалось. Спустя три минуты Пол отключил питание. Стрелки всех индикаторов тут же опустись к нулевому значению. Уровень радиации согласно показаниям цифрового датчика был на фоновом значении 18 микрорентген в час, как и до этого момента.

– Вот, смотри, – указал Пол на один из многочисленных индикаторов.

Действительно, стрелка не дошла одного маленького деления до нулевого значения, однако очень медленно продолжала сползать к нулю.

– Я запрещаю ставить дальнейшие эксперименты, – распорядился Павел. – Записи всех приборов у нас есть на диске компьютера. Надо сделать несколько копий и все четко задокументировать. Кроме того, надо все это вместе с записями линейчатых спектров сжать в электронный архив и сегодня же отправить по электронной почте на Землю.

–Хорошо, босс, решение ваше, – ответил Пол.

Утром за завтраком Павел и Линь уже допивали утренний кофе, а Пол, обычно встававший раньше других, в этот раз к завтраку не вышел. Видимо, заспался после напряженной работы.

– Не пора ли разбудить нашего американского друга? – спросил Линь.

– Да пора, конечно, – ответил Павел, – но он вчера допоздна архивировал и копировал файлы с результатами экспериментов, чтобы отправить их по электронной почте и, скорее всего, поздно лег спать. Так что пусть поспит еще с полчасика, а потом разбуди его, пожалуйста.

– Хорошо, разбужу, – согласился Линь.

Павел занялся неотложными делами, которые еще следовало завершить до отъезда. Надо было готовить отчеты о проделанной работе. Кроме того, надлежало заполнить всевозможные суточные формуляры за вчерашний день и отправить их по электронной почте на базу до десяти часов. Он уже погрузился в работу, но довольно неожиданно его прервал Линь, вошедший в отсек лаборатории, где находился Павел на своем отдельном офисном месте, специально оборудованном для руководителя экспедиции.

– С Полом что-то не так, – услышал он голос Линя.

– Что не так, не хочет вставать? – спросил Павел.

– Да нет, вообще не понятно, спит он или бодрствует. Думаю, Вам следует взглянуть.

Павел забеспокоился. Он тут же направился вместе с Линем к спальному боксу Пола. Подойдя к двери, он решительно постучал:

– Пол, можно войти?

В ответ он услышал какие-то звуки, но слов не разобрал. Павел открыл дверь и вошел. Пол лежал на кровати, но глаза его были открыты. При этом он с кем-то разговаривал, не обращая внимания на вошедшего Павла и Линя за его спиной.

– Пол, ты меня слышишь? – произнес Павел.

Тот как бы нехотя повернул голову в сторону Павла, но, похоже, не сразу его узнал. Потом в его глазах появилось какое-то прояснение, и он ответил:

– А, это ты, тезка. Странно, а как ты попал сюда?

– Погоди, Пол, мы с тобой уже третий месяц здесь. Да еще Линь с нами.

Павел словно в подтверждение своих слов выдвинул Линя вперед и продолжил:

– Ты давай-ка, быстро вставай, завтракай, да за работу. Нам пора закругляться, да побыстрее домой отсюда. Ты, наверное, совсем устал от этой работы.

Но, похоже, тот снова его не слышал и продолжал разговаривать с кем-то третьим.

– Та-а-к, – задумчиво сказал Павел, обращаясь уже к Линю, – очень похоже, что он не в себе. У него явные галлюцинации. Надо для начала срочно доставить его на базу в лунопорт. Там есть медики. Нам самим с ним не справиться в таком состоянии.

– Неужто можно так неожиданно ни с того ни с сего «слететь с катушек»? – удивился Линь.

– Тут что-то не так, – ответил Павел, – есть у меня одна догадка, но я пока не уверен. Линь, давай-ка, свяжись с медиками на базе и готовь луноход. Думаю, нам надо как можно быстрее его туда доставить. Как бы хуже не было.

– Хорошо, я понял, – ответил Линь и пошел выполнять поручение.

Павел стал анализировать ситуацию. С чего бы это спокойный и уравновешенный Пол так вдруг без видимой причины в один миг стал неадекватным? Павел имел некоторые минимальные представления о различных психических расстройствах из курса медицинской подготовки в отряде космонавтов. Да и его мать была врачом, хотя и не психиатром. Не похоже, что именно это случилось с Полом. Павлу не давала покоя мысль о его вчерашних длительных экспериментах с микропробами лунной породы, извлеченной из недр. Он все больше склонялся к тому, что вчера они были свидетелями излучения неизвестной природы, которое не регистрировалось имеющимися у них приборами. И именно это было первопричиной сегодняшнего состояния американца. Пока Павел размышлял, неожиданно открылась дверь лаборатории, и вошел Пол. Лицо его выглядело усталым, но взгляд был вполне осмысленным.

– Доброе утро, коллега, – сказал Пол, как ни в чем не бывало, но более официально и сдержанно, нежели обычно. Никаких традиционных шуточек он не отпускал.

– Доброе утро, дорогой ты наш, – облегченно произнес Павел, – плохо спал, наверное?

– Похоже, я вообще не спал, либо наоборот все это время пребывал в каком-то странном сне, – ответил Пол. – Я и сейчас до конца не понимаю, что со мной происходит. Я вижу тебя, понимаю, что мы на Луне, но одновременно внешняя обстановка какая-то раздвоенная. Я словно существую одновременно в двух параллельных реальностях. В одной я вместе с тобой и Линем здесь на лунной геофизической базе. А в другой какое-то непонятное полуподвальное помещение со странными допотопными приборами на полках, старинными паяльниками на столах и множеством предметов, предназначение которых мне не ясно. При этом никаких компьютерных мониторов не заметил. Зато много так называемых осциллографов, которые я видел только в радиотехническом музее. Вероятно, это все из далекого прошлого. Но откуда это могло взяться в моем так называемом сне?

– И сейчас ты видишь это?

– Пожалуй, нет, но эта картинка четко сидит в моем сознании, и я порой не понимаю, действительно ли я вижу ее или это плод воображения. Сейчас в ней нет одушевленных персонажей, которые полностью переключают мое сознание на это прошлое, и потому я могу общаться с тобой. На первом плане и более четко – именно эта обстановка из очень далекого прошлого. А за ней, словно в тумане, я вижу тебя, тезка, в нашей лунной лаборатории.