Юрий Ампилов - Четвертая экспедиция (сборник)

Хотя рациональное объяснение Алексея по поводу случившегося шторма и землетрясения предназначалось даме за соседним столом, Владимир отнес его к себе и своим сомнениям. Да, все эти природные явления объясняются просто, и он тут ни при чем. А что, если нет? Пусть шторм и землетрясение случились сами по себе, а почему из головы исчезла почти готовая симфония, а сделанные им вчера отрывочные нотные записи теперь кажутся полным бредом? И это вполне объяснимо. Просто от того, что он сильно сосредоточился на своих переживаниях и размышлениях по поводу правды и лжи в своей жизни, настоящего и фальшивого, шедевров и пустышек, Елены и Ирины, наконец. Сомнения все равно остаются: а может Байкал обладает разумом, к которому Владимир прикоснулся первым из всех смертных? «Не может быть такого, – в очередной раз убеждал себя Владимир, – этот живой дух создан моим воображением, жаждущим хорошей собственной музыки».

Ирина и Алексей уже ушли, а Владимир еще долго сидел и размышлял за чашкой чая, а потом попросил официантку принести еще горячий чайник, из которого подливал себе, пока, наконец, не согрелся.

Затем он поднялся в свой номер и решил прилечь ненадолго, чтобы ликвидировать ночной дефицит сна, и уже потом собраться с мыслями. Заснуть долго не удавалось, слишком уж много событий произошло за сегодняшнюю ночь. Потом он все же задремал, но совсем ненадолго. Тревога не покидала его, и Владимир решил снова побродить по окрестностям в поисках успокоения. О вдохновении речи уже не шло. Надо было хотя бы справиться с разочарованием от того, что все задуманное снова превратилось в тлен.

День по-прежнему был пасмурным и ветреным, но без дождя. Легкая ночная морось прекратилась, но трава была еще влажной. Владимир направился на тот самый мыс Халтыкей, рядом с которым они с Алексеем и Ириной были в первый вечер. Через полчаса неспешной ходьбы он уже был у его подножья со стороны леса. Мыс представлял собой круто обрывающуюся в воду скалу, второй пологий склон которой, обращенный к берегу, порос густой травой и высоким кустарником. Здесь проходила слабо накатанная лесная дорога, поднимающаяся на вершину мыса. Не останавливаясь, Владимир пошел по ней дальше и вскоре был на его верхней точке. Байкал все еще бушевал. Слышно было, как внизу волны разбивались о скалу. В воздухе висела водяная пыль от прибоя, а может быть и мелкий дождик начал накрапывать. Владимир стоял лицом к Байкалу. Справа открывался вид на мыс Арал и галечную косу, где они причалили позавчера, а по левую руку сквозь туман виднелась дорога вдоль берега на Хильбурский перевал, куда уехали недавно Ирина с Алексеем. Но в отличие от первого дня видимость была очень плохой.

Здесь на вершине был один из многочисленных бурятских бурханов, разбросанных по всему побережью. Он представлял собой врытый в землю и укрепленный подпорками деревянный столб с вырезанной фигуркой какого-то божества в верхней части. Обычно у бурханов путники отдыхали. Владимир стоял здесь молча и слушал грозный и неприветливый Байкал.

– Можешь сказать мне, чем я провинился и за что ты отобрал у меня свою музыку? – произнес Владимир, мысленно обращаясь к этой бушующей стихии.

Ответом был продолжающийся шторм с усиливающимися порывами ветра и начавшийся уже приличный дождь. Причем минут через пять он превратился в сплошной ливень.

Как тут было не поверить в то, что это был реальный ответ неизвестного разума, ассоциируемого с этим уникальным природным образованием – самым глубоким и загадочным озером на планете. Этот ответ был не иначе, как прямой укор ему, Владимиру, за то, что он должен был понять все сам и без подсказки. Владимир и так в глубине души понимал, что живет далеко не в гармонии с самим собой и внешним миром, отчего страдают близкие ему люди и он сам. Только не хотел себе в этом признаваться.

Меж тем ливень все усиливался, и спрятаться от него было невозможно. Владимир с тревогой посмотрел налево в сторону Хильбура, куда отправились Алексей с Ириной на квадроцикле. За плотной завесой дождя не было видно абсолютно ничего. Не дай бог, им в такую погоду ехать по бездорожью. Надо бы им где-то переждать эту сплошную стену дождя. Он стал очень беспокоиться за Ирину. За завтраком он почувствовал в ее голосе какие-то нотки раскаяния за свою навязчивость, и ему почему-то даже стало немного жаль ее. «Она – прекрасная и добрая, в общем-то, женщина, достойная любви и счастья, – подумал он, – но заморочилась со мной на свою и на мою голову. А я тоже хорош. Тешил свое мужское самолюбие тем, что такая красавица предпочла меня любым другим мужчинам. Распушил перья словно павлин, представляя себя суперменом и сексуальным гигантом. Типичный образ для примитива, к которому я и скатился. Надо поговорить с ней по-хорошему. Немного помучается и поймет меня. Тогда и найдет себе кого-нибудь достойного. А так зря на меня тратит время. Все равно я не смогу уйти от своих девчонок, да и не собирался никогда этого делать». Владимир поймал себя на мысли, что вновь думает об Ирине с теплотой. Ему действительно хотелось остаться с ней в дружеских отношениях. Он был уверен, что это удастся, и тогда все в его жизни встанет на свои места. Но в данный момент он очень тревожился за них.

Чтобы укрыться от дождя Владимир стал искать пещеру, о которой им говорил Алексей в первый вечер, когда они приходили сюда. Он уже был насквозь мокрый, и потому разумнее было просто идти на базу прямо под дождем. Там можно было просушиться и согреться в сауне, а здесь ждать еще неизвестно сколько.

Ирина, сидела сзади на квадроцикле, крепко схватившись за Алексея, но все равно еле удерживалась на сиденье. Машину изрядно бросало на камнях, и рытвинах, которые попадались там и тут. Она уже не раз пожалела о том, что согласилась на этот маршрут да еще без Володи. Удовольствия от такой езды не было никакого, а все обещанные прекрасные пейзажи в эту пасмурную погоду с висячими туманами были попросту не видны.

– Алеша, может, давай развернемся? – предложила Ирина. – Все равно мы не можем в такую хмарь ничего увидеть. Да и дождик начал накрапывать.

– Хильбур, который высотой больше 800 метров, мы уже перевалили, а до Онгурен полчаса осталось, – ответил Алексей, – обидно не доехать.

– Смотри сам, у меня всякое желание пропало, – сказала Ирина.

Алексей затормозил и произнес:

– Пожалуй, ты права. Дождик нам ни к чему, особенно если он разойдется. Мы-то сами хорошо прикрыты брезентовыми плащами с капюшонами, а дорога может раскиснуть. Да и не положено по технике безопасности вдвоем на этих колымагах ездить. Посуху еще можно, а при скользкой дороге нельзя. Давай, действительно, назад.