Михаил Сергеев - Последний мужчина

— Все люди подписывают с нами договор. Даже те, кто становится одним из нас, — тяжёлый, глухой голос председателя вполз в немоту стен, заставляя Сергея начать соображать. Впрочем, соображать его заставила старуха, которая, что-то напевая, протирала стол. — У каждого своя степень падения, — продолжал старший. — Одни подписывают бессознательно, другие по неверию или своими поступками. Не подозревая того.

— Это… как? — выдавил Сергей.

— К примеру, песней… — уже повеселев, бодро парировал тот. — Помните, «кто кому в постели нужен, это секшн революшн…». Ах, какие слова! Какие слова! Думаю, вы понимаете, что просто так они в голову придти не могут. Требуется наша возмездная, — он ухмыльнулся, — помощь. А на бумажке, что на вечном хранении, вместо подписи — песня. Такие «революционеры» — наши ребята по бестолковости. Никакой особой ценности, так, солдатня. Кстати, что с ним?

— Готов, почти готов, ваша честь! — раздались голоса.

— А вот те, что осознанно делают это, так сказать, приходят к нам по родству душ, те другое дело. Хотя какие у нас души! — председатель захохотал. — Становясь с нами, и они гонят её прочь. Иногда душа просто так не уходит. Всё тянет к нему руки. Даже плачет. Тогда приходится помогать, — тяжелый вздох не вязался с презрительной гримасой и чуть поднятыми бровями на его лице. — Правда, при таком варианте что-то теряется, человек не совсем сливается с нами. Становится как бы слегка ущербным, неполноценным, что ли, — и кивнув на место, где только что сидел муж Хельмы, добавил: — Как этот. Но в нашем полку всем находится место. А есть и особо ценные экземпляры, превосходящие вас ещё там, на земле. Говорят, у них и души-то нет. Не видел, чтоб здесь они гнали кого-то. Некого. И договор подписываем не мы с ними, а они с нами, диктуя свои условия. Но ни слова о душе и там нет. Видимо, и впрямь это исчадия бездны мира, принявшие облик людской! Непостижимая, но великая участь! Непостижимая в высоте целей, великая в степени содрогания человечества от одного только движения мыслей их. Скоро уж век как радуют нас. — Он замолк. Несколько секунд прошли в полной тишине. — Вот кто исходит от самого , наполняясь его мерцанием, заражая людей жаждой величия и признания! Пополняя окружение моё! — слова гулко отозвались под сводами. — Они и есть проводники недоступной истины смысла вашего существования! Камни, спасительно брошенные вам для священной башни знания и свободы! Не древа уже, а башни! И мы становимся подвластны ему. И уже мы солдаты и служители гордой воли его! Великая в своём ужасе честь для нас! — При этих словах старший поднялся, вытер со лба пот и некоторое время стоял, молча устремив отрешённый взгляд вверх. Никто не смел даже шелохнуться. Наконец он медленно опустился в кресло.

Прошло несколько минут. Подавленность присутствующих постепенно сошла на нет. Балахоны тихо исчезли в глубине свода. Оглядев остальных, Сергей понял, что уже адекватно, если такое определение было уместно, оценивает обстановку, и тут же поймал на себе пристальный взгляд. Председатель не моргая смотрел на него, барабаня по столу пальцами левой руки.

«Геккон! Тот самый геккон! Только чёрный», — вспомнил Сергей, видя почему-то снова ощетинившуюся ящерицу.

— Не могу понять, понять тебя изнутри, — глухо пробормотал тот. — Но ладно, потом… терпит. Так что? Теперь главное, — переведя глаза на привязанного к стулу мужчину, прохрипел главный, остальные замерли. — Кто-нибудь сомневается, что мы должны исполнить обязательства, даже если клиент нарушил договор? — угрожающий тон не давал никому расслабиться.

— Так написано в книге Летавра, — тихо заметил советник слева. Все закивали.

— Даже если ему удалось исчезнуть больше чем на сто лет? — Все снова закивали. — Тогда начинайте бридж! Наш бридж! — Мантия грузно отвалилась на спинку стула. Сергей вздрогнул. Роберт достал карты. Не торопясь и что-то мурлыча себе под нос, начал раскидывать их всем, кроме Сергея.

— Что там по договору? Что мы ему обещали?

Человек снова развернул лист бумаги:

— Золото, ваша честь. Очень много золота.

— И получит его всё! — старший захохотал. Все заулыбались, почувствовав разрядку. — Что я придумал! — ухмыльнулся председатель, беря карты. Остальные последовали его примеру. — Помните Лумумбу?

— Как же, как же, — раздались голоса.

— Борец за свободу Африки, — бросил Роберт, глядя на своего знакомого. Сергей с недоумением посмотрел на него. Вдруг предчувствие, что он должен что-то сделать, предпринять именно в эту минуту, заставило его резко встать.

— А ему? Его услышать! Вы не хотите? — отчаянно громко сказал он, показывая на стул у чернеющей бездны. — Или здесь права только у вас? — Сергей уже почти кричал.

— Услышать? Обязательно услышим, — ухмыльнулся главный. — Да вы присядьте, присядьте. Хотя для вас не это сегодня главное.

Молодой человек обессиленно опустился на стул.

— А как его убили? Борца за свободу. Кто помнит? — спокойно продолжил тот.

— Растворили в ванне с серной кислотой. Он просто исчез. Ничего не осталось, — разведя руками, вставил мужчина с красным платком.

— Чтобы паломничества не было, — поправил сидящий слева.

— Верно. Но вы забыли… а впрочем, откуда вам это знать! — Старший снова захохотал. — Золото! Ни с чем на земле оно не вступает в реакцию! Не окисляется и не темнеет. Его ни в чём нельзя растворить.

— За то и ценят! — заулыбавшись, вставил Роберт, вновь почему-то глянув на Сергея.

— Ни в чём! Кроме одной жидкости, — словно не заметив реплики, продолжал человек с седым ёжиком на голове. — Концентрированная серная кислота.

— Нильс Бор растворил в ней свою нобелевскую золотую медаль и, спокойно пройдя немецкую таможню, увез в Америку! А там восстановил обратно, из кислоты, — неожиданно удивляясь самому себе, выпалил Сергей. Все повернулись к нему.

— Вот! Вот что значит образование! — захохотал человек в стальной накидке. — Не то что вы — недоучки босоногие! Кем бы и где вы были, если бы не это! — Он ткнул пальцем в развёрнутый лист договора. — Жажда, вот что делает из них, — он кивнул в сторону Сергея, — звёзд экрана, власти, сцены! Славы! Желательно с золотым отливом! Они до сих пор грызут запретный плод, рвут его из рук Евы. А ведь все, что должны сделать на земле, написано в одной книге. Но никто не читает её.

— Обижаете, ваша честь, — неуверенно возразил сидящий слева. — Я тоже кое-что могу привести из истории металла. За который гибнут люди…

— Да ладно, — тот махнул рукой. — Наслушался опер.

— Ваша честь, выпало опять вам, — радостно подал голос Роберт.

— Ну что ж, — тот сделал паузу. Все затихли.

— Так вот, — прорычал председатель, — Он получит сполна обещанное нами. Я растворил в кислоте всё золото мира! — Старший вскинул обе руки в направлении жертвы. Сергей повернул голову. Зал вспыхнул, тёмная бездна за спиной несчастного посветлела, и перед ними открылась панорама гигантского озера со свинцовой гладью. Покрытые снегом вершины окрестных гор, слабо мерцая, отражались в ней, слегка покачиваясь. — Этот получит его сполна! Он растворится в нем! Нет! Он станет с ним единым целым!