Лариса Васильева - Бессонница в аду

— А где хозяин-то?

— В лаборатории.

Ноги у Марии подкосились, она поняла, что это ее последняя прогулка по коридору. Мужики почуяли перемену в ее настроении и тут же подхватили ее с двух сторон, не вырвешься. Она тащилась между ними на ватных ногах.

— Мне в туалет надо…

— Кто бы сомневался, всем вам сразу надо в туалет… Потерпишь.

Валентин подал знак, что он выполнил свою задачу, сейчас приведут Марию, и ушел в щитовую, а Леонид тут же отправил лишних людей прочь из лаборатории — умному человеку несложно придумать несколько крайне важных и срочных поручений. Сейчас свидетели не нужны, а когда Мария будет в аквариуме, уже никто, ничего не сможет изменить. Лаборатория опустела, все шло как надо… Вдруг распахнулась дверь, и ворвался Хан.

— Шеф, ты еще здесь? А я так понял, что ты должен был срочно улететь, думал, что уже едешь к аэродрому.

Хан рылся в своих бумагах, не обращая внимания на зама.

Леонид Сергеевич говорил, а сам лихорадочно соображал, что же делать? Почему он вернулся? Что-нибудь забыл? Или поездку отменили? Сейчас же должны привести Марию! Нужно срочно убрать хозяина из лаборатории! Пожалуй, есть только один способ, как выманить шефа отсюда.

Обычно, стоило лишь Хану сказать, что вот, мол, осенила идея, и тот сразу проявлял громадный интерес. И если мысль на самом деле была стоящей, мог отложить все текущие дела и заняться ею, поскольку считал, что все новое надо поддерживать и что чем смелее мысль, тем легче ее вспугнуть, потерять. Шеф всегда так рьяно приветствовал у сотрудников прогрессивное мышление, что должен был сейчас купиться на это, просто обязан. Леонид Сергеевич бросился к нему, изображая, что его внезапно осенила гениальная мысль, рассчитывая, что Хан пойдет с ним в кабинет обсуждать ее. Тем временем Валентин узнает, что шеф здесь, и сообразит отправить Марию восвояси.

Ради такого случая Леонид выложил Хану свою на самом деле очень стоящую мысль, но это не сработало, на этот раз Хан вдруг отмахнулся от него и не обращая внимания на то, что тот говорит, подошел к экспериментальной ванне и включил спуск раствора. Стеклянное сооружение, этакий восьмиметровый куб из высокопрочного стекла, наполненный жидкостью, стал быстро опорожняться.

— Хан, ты что делаешь, в чем дело?! Мы же собирались запустить сейчас туда нашу рыбку?!

— Я понял, в чем была ошибка, надо пересчитать пропорции… Из-за этого и вернулся. Отменяй сегодняшний эксперимент, мы не успеем залить новый состав. Я хочу ввести новые компоненты, их еще надо будет заказать на Большую землю. Я еще разок в самолете все проверю. Пойди, скажи, чтобы не трогали старуху сегодня, зачем женщину зря нервировать.

— Так за ней уже пошли.

— Иди, отмени, отправь кого-нибудь. Теперь, я думаю, все получится, как я мог не видеть очевидного, это же так просто…

— А в чем дело? Что ты хочешь поменять? — заинтересовался Леонид.

Но тот не стал отвечать, только хитро взглянул на своего зама:

— Потом, потом… Сначала я сам должен убедиться, что ошибки нет. Это еще надо обмозговать. А ты пока продумай получше свою мыслишку, мне кажется в ней есть зерно, а теперь, извини, не мешай, я и так тороплюсь, уже должен был лететь — меня ждут к четырем… И к тому же боюсь потерять нить своих рассуждений… Вернусь — обсудим твою идею.

— Когда вернешься, Хан?

— Наверно, задержусь на пару дней. Командуй тут, да ты сам все знаешь…

Леониду хотелось покрутиться рядом, чтобы узнать, в чем суть осенившей шефа идеи, но он помнил, что сейчас может появиться Мария, представлял возможную реакцию шефа и бросился к выходу из отсека, чтобы перехватить ее. Он выскочил и сразу увидел подходившую группу с Марией посередине.

— Так, все отменяется, иди, Маша, к себе, я уговорил шефа не трогать тебя. Иди, не волнуйся.

Мария повернулась и пошла назад, словно автоматическая кукла. Шла и удивлялась сама себе: надо же, как можно было поверить в хорошее отношение Хана, даже больше того, убедить себя в его любви?! Как она ошибалась… Зато Леонида Сергеевич, которого она всегда считала двуличным, спас ее… Только надолго ли? Она не только поверила в любовь Хана, но и сама влюбилась в этого монстра и даже надеялась пробудить в нем человеческие чувства: доброту, жалость к людям, снисходительность к их ошибкам… На ее глазах он так жестоко обращался с людьми! Даже если убивал в невменяемом состоянии, то не заметно было, чтобы он сильно сожалел о загубленных душах. А она надеялась изменить его… Как же плохо она разбирается в людях!..

Хан улетел. Леонид Сергеевич и Валентин были в растерянности: Мишаню и Марию желательно было убрать, они оба стали для них крайне опасными. Леонид Сергеевич подумывал и о Валентине — в принципе, убери его, но так, чтобы это выглядело как самоубийство, и все, ниточка к нему самому будет оборвана. А то, что он не сказал Хану, как приводили Марию, так это просто объяснить: не хотел нервировать, решил сначала сам выяснить, кто и почему распорядился привести ее, чья это неумная шутка.

Но помощника жаль, он был нужен, разбрасываться верными людьми нельзя. Значит, надо убирать Марию и Мишаню, и нужно все сделать до возвращения шефа. Командировка Хана давала заговорщикам время, они могли спокойно обдумать, как убрать свидетелей.

Мария удрученно сидела в своей комнате, тут заглянула Галя.

— Фух! Устала, хоть немного полежать. Пока все белье разберешь, пока машины загрузишь, замоталась совсем…А ты чего такая сидишь? Слышала, сегодня опять эксперимент хотели начать, да Хан передумал.

— Передумал? Почему?

— Говорят, другой раствор будут готовить, Хан еще что-то придумал.

Значит, вот почему Хан не стал больше приходить к ней, не простил ее последнего отказа, решил отправить в ванну. А Леонид незаслуженно приписал себе доброе дело, не его заслуга, что ее сегодня отпустили, это Хан решил поменять раствор, ей просто повезло, дали еще пару дней жизни.

Что же это она руки опустила? В самом деле, что с нею происходит? Ругала себя, что жила всю жизнь, как амеба, а сама опять надеется на чудо. Сидит, как овца на привязи, ждет, когда ее зарежут. «Ну-ка, пошевели мозгами! — приказала она сама себе. — Думай, как отсюда можно уйти?» Мария вскочила, она не могла больше спокойно сидеть, и зашагала по комнате. Так, под оградой больше не пролезешь — везде свежевспаханная полоса, охрана теперь более бдительна. Что же делать? Переодеться, что ли, в кого-нибудь? В Хана, например… Да, было бы здорово… Можно стащить форму охранника в прачечной, но что это даст? Охранников тоже выпускает только по приказу шефа. А кто может свободно выезжать отсюда? Только сам хозяин и Олег Аркадьевич…

— Ты что топчешься? Не надоело еще? — Галю раздражало мельканье перед глазами.