Дмитрий Березин - Пару штрихов тому назад

Соседка открыла дверь с таким видом, будто ее заставили поднять с десяток гантелей, с ними упасть и отжаться.

– Маша, я уже спать собиралась. А тут слышу, звонок, и еще звонок. Дай думаю, схожу, посмотрю, кто так поздно, а это ты.

– Тетя Катя, мне очень нужно сейчас уехать и, наверное, до утра. Но утром я приеду, вы не думайте. Мне только за Аленкой посмотреть. Это важно, там дела, связанные с Женей, – Мария говорила сбивчиво, но сосредоточиться у нее не получалось. – Тетя Катя, пожалуйста, я оставлю вам ключи, если что, Аленка вам позвонит. Тетя Катя, пожалуйста.

После небольшого внутреннего колебания тетя Катя согласилась.

– Давай ключи. Поставлю телефон рядом, а то знаешь, как мне старухе тяжело вставать и идти к телефону.

– Спасибо, спасибо вам, тетя Катя, – твердила Мария, отдавая второй комплект ключей, тот, что обычно был у Евгения. – Аленка сейчас заснет, не будет вас беспокоить.

Аленка и вправду уснула – когда Мария вернулась в квартиру, она уже спала. Мария оставила рядом с ней лист бумаги, на котором крупными буквами было написано «Тетя Катя». Так она поступала всегда, когда муж был где-нибудь на даче, а ее срочно вызывали в клинику на дежурство.

Тихо собравшись и пройдя по квартире, чтобы все проверить, Мария закрыла дверь и спустилась по лестнице вниз. Выходила из подъезда она с опаской, оглядываясь по сторонам. Но кроме парочки, сидевшей на детской площадке с пивом, ее взгляд не поймал никого.

– Слава Богу, – вздохнула Мария и отправилась к автобусной остановке.

Автобуса, как ни странно, долго ждать не пришлось. Он пришел почти сразу. Будто специально все складывалось так, чтобы Мария попала к экстрасенсу именно в тот вечер. И соседка, согласившаяся присмотреть за дочкой, и автобус именно того маршрута, что требовался. До улицы Комсомола было остановок десять, не меньше. Мария села у окна и смотрела на улицы, пыльные, чуть прихорошившиеся распустившимися зелеными ветками. По правде она не любила весну и говорила, что любит лишь потому, что весну обожал Евгений, а она обожала его. И вот Мария тоже начала находить в весне что-то свое, очень светлое. Только Евгений был далеко, хотя и с ней даже в таком тяжелом состоянии. Марии больше всего на свете хотелось, чтобы он сидел сейчас с ней рядом и строго следил, чтобы она не пропустила нужную остановку.

Мария добралась довольно быстро, еще не было полуночи, а она уже стояла перед тем домом, где уже однажды была, и вспоминала, что нужно сделать. Но Эдуард ее опередил. От неожиданности Мария даже отскочила назад – впрочем, испугался бы каждый на ее месте. Эдуард стоял в дверях подъезда.

– Я увидел вас в окно и решил спуститься. Хорошо, что вы приехали так быстро. У нас мало времени, очень мало. Проходите.

В квартире почему-то не горел свет и пришлось пробираться сначала наощупь, потом наугад. В той комнате, где Мария была во время первой встречи, к креслам был придвинут стол, на котором горели свечи. Их дрожащее пламя и освещало комнату. Скудный вечерний свет фонарей с улицы задерживался в плотных шторах.

– А теперь внимательно слушайте меня и старайтесь ничего не упустить, – сказал Эдуард, усевшись в кресло напротив Марии и закрыв лицо руками. – Я знаю, что скажу страшные и очень тяжелые для вас вещи, но не сказать их я вам не могу. Вы в опасности. И надо действовать сейчас. Я скажу так: вы должны смириться с тем, что ваш муж… он больше уже не вернется.

– Послушайте, что вы такое говорите? Он в клинике, с ним врачи…

– Дело не во врачах, дело в нем самом. Его заперли в замке с такими же, как он, художниками. Это не случайная жертва. И выбраться оттуда он не может. Точнее, может…

– Если может, то пусть возвращается. Я его жду и как без него быть, я не знаю, – у Марии подбирался комок к горлу. – А если вы все это придумали? Почему я вам должна верить? Вы просто хотите сейчас сделать так, чтобы я сдалась, поверила вам и ходила на какие-нибудь сеансы за огромные деньги. Так, скажите, сколько я вам должна? Давайте рассчитаемся и разойдемся, не будем друг у друга отнимать время.

Мария встала с кресла, открыла сумочку и стала искать кошелек. От волнения ее руки дрожали и не слушались. Прядь волос спустилась на лицо и мешала. Мария поправила волосы и в этот же момент выронила сумочку.

– Все эти ваши спектакли, – тихо сказала она, – мне надоели. Как я не верила всяким колдунам, так и не верю. Говорили мне всегда, что это только развод на деньги.

– Сядьте, – почти приказал Эдуард, привстав в кресле. – Вы никуда не уйдете, пока не выслушаете меня. И никаких денег мне не нужно. Я не беру денег, когда речь идет о здоровье или о жизни.

– А на что, простите, вы тогда живете? На что все это? – Мария показала рукой на окружающую, далеко не бедную обстановку. – Не иначе как с таких как я. Пользуетесь чужими несчастьями…

– Буду считать, что я этого не слышал. Не надо мне ваших денег. Я деньги беру только за розыск всяких пропавших предметов, угнанных машин и прочую ерунду. Но ваш случай не такой, – Эдуард понизил голос, но вдруг что было силы закричал. – Сядьте сейчас же и слушайте меня внимательно! Если с вашим мужем я уже ничего не могу исправить, то с вами и вашей дочкой сделать это просто обязан.

Мария покорно села обратно в кресло и заплакала.

– Душа вашего мужа должна навечно остаться взаперти, это жертва, которую он несет для того чтобы не страдали другие. Он думает о вас постоянно, особенно о дочке. Он пытался вернуться, но это невозможно. И когда о его попытках стало известно им, то они разрешили ему обменять себя на вас или на дочку, поставили перед выбором. И он отказался этот выбор сделать. Вы все еще не верите мне?

– Нет, не верю. Простите меня, но не верю.

– Хорошо, – Эдуард повернулся к столу и, ухватившись за край, пододвинул его поближе. – Сейчас смотрите на свечи очень внимательно.

Все происходило не так, как показывают в мистических фильмах. Эдуард взмахнул руками над пламенем свечей так, что они чуть не потухли. В тот момент, когда пламя в очередной раз дрогнуло, Мария рассмотрела фотографию мужа, лежавшую в центре стола. Она хотела что-то спросить у Эдуарда, но ей показалось, что он спит, закрыв глаза и откинувшись в кресле. Что-то подсказывало ей, что нужно поступить точно так же. Едва она закрыла глаза и попыталась представить себе мужа, его взгляд и улыбку, как этот образ превратился в ту женщину, что преследовала ее на протяжении двух дней. Эта женщина смеялась и что-то говорила, и эти слова Мария повторяла, словно свои.