Фред Стюарт - Век

В дальнем углу гостиной стоял рояль «Стейнвей», задрапированный испанской шалью с бахромой. На нем играл высокий австриец. Он был в комнате один. Когда Карл Мария фон Герсдорф увидел Лорну, он перестал играть.

— Пожалуйста, не останавливайтесь, — попросила она, заходя в комнату. — Такая красивая мелодия, что это было?

— «Анданте спианато» Шопена, — ответил тот, поднимаясь из-за рояля. Голос у него был низким.

— Я раньше никогда это не слышала, правда, я не очень сведуща в музыке. Меня зовут Лорна Декстер, я сестра Барбары.

Она подошла к роялю, пианист поцеловал ее руку.

— Очень рад познакомиться с вами. Меня зовут Карл Мария фон Герсдорф.

Он говорил с венским акцентом и не выглядел особенно привлекательным со своим продолговатым грустным лицом и темными усами. Но глаза ей понравились. В них была смешинка.

— Моя сестра сказала, что вы пианист, но я и не подозревала, что вы так хорошо играете. Вы играете в кинотеатрах?

На миг на его лице промелькнуло изумление, потом он ухмыльнулся:

— Да, это верно. Я играю на съемках. Для создания настроения! — Он снова уселся за рояль и взял минорный аккорд. — Трагедия! — провозгласил он громко. — Трагедия матушки России!

Потом он перешел к увертюре из «Вильгельма Телля».

— Преследование! Волнение! Начальник полиции гонится за бандитами! — Он перешел к «Грезам любви» Шумана, и его лицо стало мечтательным. — Страсть! Романтизм! Душераздирающая любовная сцена! Герой изливает свою любовь героине, а она притворяется, что отвергает его. — Он глянул на Лорну и рассмеялся. — Какое святотатство! Какое неприкрытое святотатство! Бетховена, наверное, вырвало бы от этого. Его счастье, что он умер еще до изобретения кинематографа.

— Я так поняла, что вы не любите кинофильмы.

— Они мне скучны. Это — сказки для детей. Почему я должен созерцать, как мужчина на экране целует героиню? Я предпочел бы целовать ее сам. Например, Барбару ла Марр, я бы дорого дал за то, чтобы поцеловать ее, — усмехнулся он.

— А вам не кажется, что несколько лицемерно нападать на кинематограф, который дает вам работу?

— Как вас понимать?

— Ну, вы же сказали, что работаете на съемках.

Он вздохнул и поднялся из-за рояля:

— Я вижу, вы никогда обо мне не слышали. Что же делать? Я еще не Падеревский [62] И.Я. Падеревский — польский пианист (1860–1941). . Я не играю для кино. Я концертирующий пианист. А здесь я отдыхаю перед гастролями в Мексике, они начнутся на следующей неделе.

— Какая я глупая! — воскликнула Лорна, испытывая ужасное смущение оттого, что приняла его за тапера. — Но я все же слышала о вас. Вы не давали недавно сольный концерт в Карнеги-холл?

Тот улыбнулся:

— Вы очаровательная лгунья. Нет, я никогда не играл в Карнеги-холл, однако как мило с вашей стороны вообразить, что я мог играть там. Вы… миссис Декстер?

— Мисс. И я на самом деле слышала о вас.

Он засунул руки в карманы. Он был около двух метров ростом и сильно сутулился. И ему не мешало бы спустить с десяток килограммов веса.

— Мисс Декстер, независимо от того, слышали вы обо мне или нет, если бы вы согласились со мной поужинать, я бы много мог о себе рассказать. Конечно, я понимаю, что если вы отказались встречаться с Рексом Армстронгом, то у меня мало шансов.

— Я не хотела встречаться с ним потому, что не желала, чтобы мой жених прочитал об этом в газетах, кроме того, он кажется ужасно самонадеянным.

Пианист перевел взгляд на кольцо с крупным бриллиантом на ее руке.

— Так вы обручены? Значит, ужина не будет. А могу я узнать, с кем вы обручены? — Он глядел на нее очень пристально.

— Он врач в Нью-Йорке.

— Вы очень красивы, мисс Декстер. Ваш доктор — счастливый человек. — Он умолк, потом вынул руки из карманов. — Я должен идти. Был очень рад познакомиться с вами.

Он снова взял ее руку и поцеловал. Затем пошел к дверям. Лорна смотрела ему вслед.

— Мистер фон Герсдорф, — сказала она.

Тот остановился:

— Я слушаю.

Она ощущала себя дурочкой и мысленно обругала себя за это.

— Не думаю, что если женщина с кем-нибудь помолвлена, она не может принять приглашение на ужин от других мужчин. Я хочу сказать, особенно если ее жених находится от нее на расстоянии трех тысяч миль. — Она запнулась. — То есть мне это кажется таким старомодным, как вы считаете?

Он просиял:

— Несомненно, старомодным. В этом любопытном городке нет ни одного ресторана, достойного так называться, но мне говорили, что еда в отеле «Голливуд» вполне сносная. Но, конечно, вина нам заказать не удастся.

— Мы могли бы взять бутылку шампанского у моей сестры, — сказала Лорна, удивляясь, какое безумие обуяло ее, когда она согласилась принять приглашение.

Карл Мария улыбнулся:

— Это превосходно!

Отель «Голливуд» представлял собой длинное трехэтажное здание в стиле католической миссии, с окнами под козырьками и с двумя взмывшими в небо куполами над центральной частью. Это было пристанище для только что прибывших в город актеров и актрис, которые снимали здесь номера, ожидая ролей в фильмах, что даст им возможность затем снять или построить уже свои дома. Его неопрятный интерьер и меняющиеся без конца постояльцы придавали отелю какой-то нереальный и временный вид, свойственный всем отелям в киногородах. Однако, хотя журнал «Фотоплей» и намекал на то, что в номерах здесь устраиваются оргии, этот отель был тоскливо респектабельным. Заправляла им известная трезвенница — вдова по имени Херши, которая приняла все меры к тому, чтобы никто не проносил в отель алкогольные напитки, причем еще до принятия закона о запрещении продажи спиртного, и чтобы никто не оставался на ночь в чужом номере. Она сразу же обратила внимание на подозрительно выглядевшую сумку Лорны, едва только та вместе с Карлом вошла в вестибюль.

— Извините, мисс, — вдова надвинулась на них будто танк, — что у вас в этой сумке?

Лорна оглянулась на Карла:

— Лекарство от кашля.

— У меня ужасный ларингит, — подхватил Карл, закашлявшись в подтверждение своих слов.

Миссис Херши скептически оглядела его:

— Тем не менее я должна проверить вашу сумку. Вы же знаете, закон…

Лорна протянула сумку, миссис Херши залезла в нее и вытащила бутылку с микстурой от кашля. Холодно глянув на них, она отвинтила колпачок и понюхала содержимое.

— Если это лекарство от кашля, то я Мэри Майлс Минтер, — пробурчала она. — Никакого спиртного в этом отеле! Если вы хотите поужинать здесь, вы должны сделать заказ через меня.

— Мы пытались, — вздохнул Карл. — Не могли бы вы сказать мне одну вещь, мадам? Почему самая богатая в мире страна делает жизнь в ней такой унизительной для всех?

— Я не издаю законов, — сурово ответила миссис Херши. — Единственное, что я делаю, это слежу за тем, чтобы в отеле «Голливуд» эти законы соблюдались.