Отто Штайгер - Избранное

Как-то под вечер сидел я за своей конторкой, занимаясь подсчетами. Вдруг я услышал, что кто-то разговаривает в соседней комнате с моей секретаршей и выражает желание увидеть меня. Надо сказать, я всегда терпеть не мог праздных болтунов, которые мешают работать, переливая из пустого в порожнее. Поэтому уже давно над моим письменным столом висела надпись: «Будь краток: время — деньги!»

Мои служащие тоже знали, что я принципиально не принимаю в конторе посетителей по личным делам. Поэтому секретарша заявила пришедшему, что видеть меня нельзя.

Но он самоуверенным голосом, который показался мне знакомым, ответил:

— Ну, меня-то он примет, прелестная фройляйн! Передайте ему мою карточку!

Она принесла визитную карточку. На ней я прочел: «Доктор юридических наук Ганс Э. Левенштейн».

Я не видел Шаха со времени моей женитьбы, и мне было неудобно отказать ему. Поэтому я велел впустить его. Он еще больше раздался вширь и еще больше стал похож на губку. Своим обычным развязным тоном, который, наверно, считал сердечным, Шах приветствовал меня, протянув мясистую руку. Другой рукой он похлопал меня по плечу и крикнул с сияющим видом:

— Ну, старина, как поживаешь?

— Садись! — предложил я и с удовлетворением отметил, что он читает надпись над столом. Гость со смехом указал на нее:

— Ко мне это не относится? Или все же?

— Конечно, нет! — ответил я. — Это только для тех, кто мешает мне работать.

Он расположился поудобнее, закурил сигарету и начал без околичностей рассказывать о себе. С науками он покончил и теперь имеет прекрасную должность при суде.

— Ты знаешь, кто уж пролез туда, тот потом автоматически получает повышения. Остается лишь править рулем. Двигательную силу обеспечивают другие.

Я подумал о своем деле и сказал:

— У меня, к сожалению, это не гак просто!

Шах огляделся.

— А ты все-таки добился своего! Жаловаться тебе нечего! Черт возьми, странно вспомнить о том времени, когда ты жрал свой завтрак на лестнице перед школой! Нет, серьезно, как тебе живется? Я имею в виду твои дела.

Я пожал плечами.

— Могло бы быть лучше! — пробормотал я.

Он поинтересовался — отчего; и я кратко рассказал ему о своих затруднениях. Почему именно ему я выдал тайну, которую так тщательно охранял, и сам не знаю. Может, потому, что он для меня ровно ничего не значил и я думал, что едва ли еще его встречу. Когда я окончил, он встал, подошел ко мне, присел на край стола, по-приятельски положил мне руку на плечо и серьезно поглядел на меня, показывая, что он мне сочувствует и хочет сказать что-то важное.

— Милый мой, — начал Шах таким тоном, словно собирался произнести речь перед собранием, — милый мой, ты действуешь совершенно неправильно! Позволь старому другу — ведь я могу считать себя твоим другом — сказать это тебе.

— Вот как? — улыбнулся я и скептически махнул рукой. — Почему же, собственно?

— Потому что ты хочешь один тащить свой воз. Все мы должны опираться друг на друга и друг другу помогать.

Я подумал, что он захочет войти компаньоном в мое дело, и быстро соображал, как обосновать отказ. Что бы ни случилось, я хотел оставаться полновластным хозяином и не испрашивать разрешения на каждый расходуемый франк у этого жирного, самодовольного человека.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я, чтобы выгадать время.

Он не изменил позы, только сильнее надавил рукой на мое плечо.

— Взгляни на меня! — воскликнул он. — Почему я занимаю свою должность, почему именно я, а не другой? В жизни необходимы друзья, милый мой, в этом весь секрет!

— Да, — согласился я, — ты прав: друзей у меня как раз нет.

— Сам виноват!

Я вопросительно взглянул на него.

— Ты принадлежишь к какой-нибудь партии? — спросил он.

Я ответил отрицательно.

— Вот видишь! Ты должен вступить в какую-нибудь партию, заниматься политикой. Ты должен плыть по течению, а не против него. Тогда волны спокойно и неуклонно вынесут тебя к цели.

— В политике я ничего не смыслю, — пробовал я защищаться.

— Когда войдешь в партию, освоишься, это придет само собой!

— Нет, — сказал я, — на это у меня нет времени, я должен двигать свое дело.

— Вот в том-то вся штука! — воскликнул он, словно наконец навел меня на верный след. — Политика тоже дело! И неплохое, если за него умело взяться.

Он начал пространно перечислять преимущества, которые я получу, если вступлю в его партию. Сначала я слушал его из вежливости, однако мало-помалу ему удалось пробудить во мне интерес. Мне показалось несомненным, что в той или иной партии я завяжу знакомства с влиятельными людьми и некоторые из них когда-нибудь могут сослужить мне службу. Когда же он еще упомянул, что на ближайших выборах в городское самоуправление надеется попасть в список кандидатов, я окончательно понял: политика может оказаться для моего дела не столь уж убыточной, чего я, было, испугался.

— Ты тоже со временем можешь пройти на выборах в какое-нибудь учреждение, — заметил Шах.

Что-то новое шевельнулось при этих словах в моей груди — неведомое мне раньше честолюбие. Борясь с сомнениями, но уже наполовину побежденный, я возразил:

— У них найдутся другие люди, я им не гожусь!

— Годится каждый, кто может пригодиться, — с ударением произнес Шах и рассмеялся, довольный своим каламбуром. — Ты годишься, ты это доказал.

— Что же мне надо делать? — спросил я.

— На следующей неделе у нас собрание. Я зайду за тобой, и мы поедем вместе. Там я представлю тебя кое-кому из членов моей партии. Остальное придет само собой, вот увидишь. А теперь я попрощаюсь, не то получится, что твое изречение относится и ко мне.

Мы пожали друг другу руки. Оставшись один, я довольно долго сидел и размышлял о новых возможностях. Передо мной открывался интересный путь — с этим я должен был согласиться, — и моя вера в себя, моя решимость возросли. Шах отнял у меня почти всю вторую половину дня; уже смеркалось, когда он ушел. Но я не был на него зол: он показал мне выход из лабиринта, в котором я блуждал.

«Я должен быть ему благодарен, — сказал я себе. — Этого я не забуду».

Я побывал на собрании, и тот вечер стал началом моей политической карьеры. Шах заехал за мной около восьми, и мы отправились. По дороге он объяснял мне достоинства своей машины. Показывал, как легко он обгоняет других и как уверенно правит. Мы сделали большой крюк и потому прибыли с опозданием. Когда мы вошли, на трибуне стоял молодой человек (кстати, он и сейчас мой коллега во фракции) и говорил о каком-то голосовании.

Мы сели в конце длинного стола. Шах шепотом приветствовал нескольких человек, другим помахал рукой, и я подумал, что он, видимо, с пользой потратил время, так как приобрел много знакомств. Оратор говорил дельно, и, когда он кончил, ему дружно аплодировали. Шах представил меня нескольким своим знакомым. Я был поражен тем, с какой приветливостью отнеслись ко мне все эти внушительные господа. Кое-кто из них даже знал мою фирму и говорил примерно так: «Ах, вот вы кто! Да, я уже слышал о вас».