Сергей Елисеенко - Ноль (сборник)

Подавив в себе инстинктивное желание мотнуть отрицательно головой и пойти дальше, я изобразил на лице ответную улыбку и, показав рукой в сторону обсерватории, сказал: «В ту сторону еще около двух кварталов пройдите — и будете на месте».

— Огромное спасибо! — поблагодарил он меня и направился в указанную мной сторону.

Да, так недолго и сердечный приступ схлопотать, если буду так нервничать. А это ведь всего лишь десять часов без приема Лю-Ибли. Что будет дальше, какие ломки пойдут, мне было даже страшно представить. Ну, ничего, если я выбрал путь свободы, то никто не говорил, что он будет легким. Так что вперед и только вперед! И вот уже через час я пришел на заранее продуманное мной место. Здесь была бывшая промзона, теперь заброшенная за ненадобностью, ведь всю промышленность перенесли под землю. Также здесь сходилось несколько веток метрополитена, и были выходы в канализационные коллекторы. В общем, просто куча путей к бегству, если вдруг нагрянут блюстители порядка. Ну а пока стоило обжить выбранное мной убежище. Радовал еще тот факт, что эта была окраина города, и сенсорный покров сюда не доставал. Получалось, что я как бы выпадал из зоны действия фиксации гражданского повиновения. Конечно, мое отсутствие заметят родственники и на работе, но пока они поймут, в чем дело, я тысячу раз поменяю место своего обитания. Пройдя немного по территории моего будущего проживания, я нашел небольшое здание, видимо, бывший склад. Здесь было тихо и относительно тепло, видно сказывалось присутствие системы отопления. Немного побродив по четырем небольшим помещениям, из которых состоял склад, я увидел, что здесь есть спуск в метрополитен. Это порадовало параноидальную часть моего сознания. Выбрав себе относительно чистый угол, я постелил там спальный мешок и бросил на него сумку. Решив как можно тщательней обследовать пути к возможному отступлению, я направился к выходу из склада. Вновь выйдя под открытое небо, я вдруг почувствовал, что весь ажиотаж моей затеи, моего порыва к свободе кажется каким-то мелким и незначительным. В сущности, что значит бунт одного муравьишки против всего муравейника? Пустая трата времени и сил, ведь рано или поздно он будет раздавлен бесчувственной пятой Системы. Ощутив себя на секунду таким же никчемным, как представленный мной муравей, я почувствовал, как низкое небо словно давит на меня. К чему все это? Зачем? Кому я доказываю? Апатия начала захватывать все мое сознание, ненужность моего крика души размалывала в труху мысли о свободе и реальном взгляде на мир. Каждый мой шаг словно вдавливал мое стремление к новой жизни в землю, и большего уже ничего не хотелось. Только лечь и умереть от собственной ненужности. Еле переборов столь упаднические настроения, я, взглянув на часы, увидел, что дело близится к ночи. Часы самобичевания прошли так быстро, что я даже не заметил, как пролетела половина дня. Решив, что лучше лечь спать пораньше, я направился к своему новому убежищу. Наскоро поужинав продуктами, захваченными из дома, я улегся в спальный мешок. Но сон не шел ко мне. В голове бродили мысли о бренности собственного существования и ненужности дальнейшей борьбы. По натуре я всегда был человеком жизнерадостным и оптимистичным, так что накатывающие на меня волны депрессии были очень необычны. Но, возможно, резкие изменения в моей повседневной жизни были тому виной. Я старался привести свои мысли в порядок, но лавина безысходности смывала мои тщетные попытки успокоиться. Казалось, ничто не может вернуть мне стремления хотя бы просто жить и дышать воздухом. Трудно описать мое состояние, мне казалось, что я нахожусь на дне океана. Сотни проблем давили на меня многотонным грузом отчаяния, и ничто в мире не могло вернуть меня в счастливый мир моего химического прошлого. Вот! Да! Это все на самом деле просто ломка! Организм не привык жить без каждодневного воздействия на мозг, ему требовались мощные стимуляторы. Но я резко прекратил свой симбиоз с ежедневной порцией грез и теперь мучаюсь без своих маленьких разноцветных друзей. Значит, теперь мне придется перебарывать еще и физическую зависимость, но пока это поправимо. Я не зря захватил с собой небольшую аптечку. А там, в череде необходимых лекарств, было и снотворное. Быстро выбравшись из спального мешка, я, открыв аптечку, выбрал самое сильнодействующее снотворное и, рывком сорвав пластиковую оболочку, закинул их в рот. Не запивая водой, резко дернул головой, заставляя провалиться моих горьких спасителей прямо в желудок. Вновь закутавшись в не успевший остыть спальник, я прикрыл глаза в ожидании эффекта. И он не заставил себя ждать. Сумрачные мысли отринулись на задний план, оставив лишь туман надвигающегося сна. Постепенно окружающий меня мир окутался призрачной дымкой, и я провалился в одно из тех сновидений, о которых и не вспомнишь наутро.

Проснулся я на рассвете, видимо, кончилось действие снотворного. Чувствовал я себя паршиво, голова гудела, как после принятия алкоголя. Поднявшись на ноги, мне пришлось опереться о стену, чтобы не упасть. Постепенно мельтешение перед глазами исчезло, но ощущение опустошенности и странного ментального похмелья не проходило. Решив выйти на свежий воздух, чтобы хоть как-то очистить рассудок, я направился на улицу. Выйдя из своего укрытия, я заметил, что окружающий меня мир словно поблек. Будто кто-то притушил яркость и сочность цветов в моих глазах. Все виделось серым и скучным. Нежно-голубое небо было тусклой грязно-серой пародией на себя самого. Пронзительно каркали невидимые мне вороны. От этого звука хотелось лечь на землю и, свернувшись калачиком, зажать уши. Да, на открытом воздухе становилось еще хуже. Когда же пройдет эта странная ломка? Терпеть все эти безумные фантомные боли становилось все труднее. Решив отодвинуть надвигающиеся на меня мысли о безысходности, я направился обратно к своему убежищу с твердым намерением плотно позавтракать, а после принятий пищи начать мыслить оптимистично и жизнерадостно. Но, приняв горячего чая из термоса, закусив его бутербродами, захваченными из дома, я ощутил лишь сытость в желудке. В мыслях же царила пустота и разброд. Теперь мне уже начинало казаться, что вся моя затея со свободой и новой жизнью не так уж и хороша. Мрачность надвигающегося непреодолимого рока заставляла мозг размягчаться и прятаться за хрупкой стеной моей воли. Но я уже чувствовал, что появляются первые трещины в моей твердости духа. Может бросить все эти глупости, вернуться домой, покаяться перед Лекарями и принять то, что дарит покой и сладостное спокойствие? Но это будет предательство самого себя! Хотя, о каком предательстве я говорю? Мне просто хочется жить, а не сидеть, истекая холодным потом и содрогаясь от собственной тени, скачущей на потолке причудливые танцы моего подсознания. Сотни мыслей бились в моей голове бесплотным потоком, сталкиваясь и кружась в ментальных бурях моего разума. Постепенно это состояние стало настолько невыносимым, что я начал тихонько стонать про себя, надеясь хотя бы звуком изгнать всю эту депрессивно-тягостную черную муть из своего рассудка. Внезапно я поднялся и, не в силах больше находиться на одном месте, побрел туда, куда тащили меня хаотично сокращающиеся мышцы тела. Я брел словно зомби, не видя, куда иду и уж тем более, не зная, зачем. Странно, но я не мог конкретно описать, почему мне так плохо. Не было точных мыслей и образов, лишь мрачная серая муть, затмевавшая все мое стремление к жизни. Вялые попытки узнать хотя бы причину моего безумного состояния депрессивной ломки натыкались на стену безнадежности и безысходности. Наконец, я словно выпал из кокона собственных переживаний и почувствовал, что в лицо мне бьют порывы безумно холодного ветра. Оглядевшись, я обнаружил, что нахожусь на крыше. Как я сюда забрался? В моей памяти не отразилось ни секунды. Я знал лишь то, что оказался здесь не случайно. Подойдя к краю, я взглянул вниз, мне ответила пропасть в двенадцать этажей. Видимо, это был один из недостроенных мини-блоков для жилья. Но, смотря вниз, я словно бы ощутил легкое облегчение, словно в этой высоте крылось мое спасение. Ведь всего один лишь шаг подарит мне краткий миг полета, а затем вечный сон. Так стоит ли страдать и мучаться ради непонятного и никому ненужного прожигания O нашей планеты? Особенно такому ничтожному червю, как я. Кому и что я хотел доказать? Только самому себе, что могу быть свободным. Но, видимо, свобода не для таких, как я. Мой мозг еще думал, а тело делало последний шаг. И вот я лечу. Только странно, почему я сделал шаг вперед, но падаю будто спиной вниз? А, черт! Какая разница! Через пару секунд мне вообще не будет разницы ни в чем…