Кристофер Бакли - Дебаты под Martini

Трудно дать точное определение книги «Конец света». Это что-то среднее между «Семью днями в мае» и «Оменом». Хорошие ребята — все тот же руководитель отдела рекламы и его жена, профессиональный баскетболист-негр и латиноамериканец, специалист по телевизорам. Все они сторонники пастора Джека, потомка американского проповедника восемнадцатого века Джонатана Эдвардса. Их манера вести беседу напоминает разговор кумушек, зашедших в «Клуб 700», которые испытывают необъяснимый страх и постоянно советуют друг другу обратиться к Откровению Иоанна Богослова:

— Совершенно верно, Мануэль. То же самое написано и в Библии. Дело в том, что в обеих книгах говорится о властелине адского мира Антихристе. Его так зовут, потому что он старается действовать во имя Сатаны, точно так же как Христос — во имя Бога.

— О! Надеюсь, ему это не удастся, — сказала Кейси.

Плохие ребята разговаривали как злодеи в фильме Чарли Чана. На самом деле их речь звучала, как синхронный перевод с какого-нибудь страшного индо-иранского языка.

— Панчал, извини, что приходится будить тебя. Готовь своих людей. Сегодня вечером боги отдадут Америку в наши руки.

Слова «извини, что приходится будить тебя» являются одним из многих непреднамеренно написанных эпизодов, оживляющих скучное повествование. Хотя в книге блестяще описан надвигающийся конец света и в целом она вполне приятна для чтения, несмотря на подобные отрывки:

— Антихрист бесится от злобы… Грядет окончательная битва. Во главе своих войск он отправится на Иерусалим. «Тогда, — сказал он Джойсу Кумберленду Вонгу, — победа будет за мной! Наконец-то я отомщу!»

Книга начинается с описания взрыва, вызванного падением в Тихий океан метеора весом триста миллиардов фунтов, силой пяти тысяч атомных бомб. Взрыв вызвал цунами высотой в три тысячи футов, землетрясения, пожары, утечки с ядерных заводов, извержения вулканов, скопление пепла в атмосфере, наводнения и голод. Тем временем, на Пенсильвания-авеню, 1600, состоялся неприятный разговор:

— История такова, — обратился министр обороны к главнокомандующему, потягивая сок лайма с содовой, в то время как весь мир был объят пожаром. — Как вам известно, один президент покончил жизнь самоубийством. Другой умер от укуса змеи, и человека, подложившего кобру в письменный стол президента, убили. Говорят, он покончил с собой, но не верьте этому.

Здесь, если бы я был на месте главнокомандующего, то попросил бы виски с содовой, но в протестантской литературе хорошие ребята не пьют алкогольных напитков.

— Теперь, — продолжал министр, — в Белом доме сидит этот бывший университетский радикал, и если вы слышали его сегодняшнюю речь, то вам стало ясно, что у него далеко идущие планы.

Я имею в виду речь «Весь мир — это мы», название которой уже упоминалось. У президента Марка Белью (по-английски созвучно словам «знак зверя») действительно были грандиозные планы: единое для всего мира правительство с собственной валютой; полиция в форме вооруженных сил ООН; великолепный новый дворец в Вавилоне, строительство которого обошлось бы в 25 миллиардов долларов, где обстановка явно влияла бы на сексуальное настроение присутствующих; личное клеймо-татуировка для каждого; наркотики и оргии для школьников и марочное вино для взрослых.

Ваша либеральная программа не распространялась бы дальше желания выпить шардоне. В протоколах заседаний правительства президента Марка-Зверя можно было бы найти следующие назначения: «На пост министра образования президент выбрал буддийского монаха с обритой головой, одетого в желто-оранжевые одежды и сандалии. Министром сельского хозяйства он попросил бы стать пастуха из Невады, который вел уединенный образ жизни и разговаривал на жаргоне. Его единственным „свидетельством об образовании“ был тот факт, что однажды в Лас-Вегасе он играл в джейалай — игру, наподобие гандбола. Министром энергетики был назначен ливанский мусульманин-шиит, который был членом террористической группировки Хезбаллах, владелец бензозаправочной станции в Деарбоне, штат Мичиган».

«Министром здравоохранения он выбрал человека, который всю жизнь выступал за легализацию наркотиков. На пост государственного секретаря была заявлена кандидатура профессора восточных религий Гарвардского университета, — выпускник Йельского университета не мог сдержаться, чтобы не продолжить списка „заслуг“ кандидата. — Профессор имел тесные связи с Сиоко Асахарой, возглавляющим секту сторонников культа бога Шивы, известную под именем Аум Синрикё, что означает „высшая истина“. Оба были связаны с террористами, которые провели газовую атаку в токийском метро в 1995 году. А генеральным прокурором он выбрал ярую феминистку-негритянку, юристку, которая выступала за отмену смертной казни и закрытие всех тюрем».

Могу поспорить, что ни один из них не платил налога в фонд социального обеспечения.

«Конец света» так же близок к Данте, как яичница к Божьему дару. Если в трудные времена при чтении романа о гибели миллиардов людей вы сохраняете невинное выражение лица, значит, что-то не так.

Но все же, чтобы не поддаться самоуспокоению, надо помнить о двух недавних событиях. В марте 1989 года большой астероид пролетел в 450 тысячах миль от Земли. Если бы он упал в океан, как считают ошеломленные его внезапным появлением ученые, то возникли бы всесокрушающие волны высотой триста футов. Если вы думаете, что 450 тысяч миль большое расстояние, то учтите, Земля была на пути астероида за шесть часов до его отклонения от прямой, по которой он двигался.

Потом был ураган Глория. В сентябре 1985 года этот мощный ураган с бешеной силой продвигался по Атлантике, направляясь прямо к Вирджиния-Бич, штат Вирджиния, где находится центр Христианской радиокомпании. Мистер Робертсон взмыл в воздух и стал умолять ураган остаться над океаном. Стихия послушалась его и, промчавшись над Огненным островом, стерла с лица земли летний дом Келвина Кляйна.

Мне повезло, что, по мере того как я взрослел, а дома, казалось, становились все меньше и меньше, я вырос среди больших зданий. Думаю, поэтому у меня такое нежное, граничащее с благоговением отношение к особнякам. Несколько лет назад в Париже я оказался в великолепном здании девятнадцатого века, бывшем отеле «Ротшильд». Я потягивал коктейль в шикарном обеденном зале — скромном помещении в стиле Людовика XV, размером чуть меньше баскетбольной площадки, обшитом деревянными панелями, с хрустальными люстрами. В архитектуре таких зданий я находил то, о чем создатели и не думали: карнизы на стенах с внешней стороны, по которым очень удобно подкрадываться к окнам; мраморные полы, вполне пригодные, чтобы кататься на велосипеде или на роликовых коньках; лотки в прачечной, подходящие для физических опытов.