Алексей Свешников - Кошка с Собакой

– Не слышал… – спортсмен тактично оттеснил жену корпусом как в хоккее. – Иди, дорогая, проверь курицу.

– Тогда, может, у вас есть фомка или лучше, конечно, лом…

– Нет ничего. Хотя я плечом могу попробовать…

– Не, плечо явно не поможет, – говорю, а сам думаю: «Даже такое». – Дверь железная и открывается на лестничную площадку.

– А когда пытались залезть?

– Меня часов двадцать не было – летал в Москву. А сейчас дверь не открыть.

– Дома никого?

– Относительно…

Спортсмен недоверчиво скривился.

– Собака с кошкой, – пояснил я, чтобы он не мучался мыслями.

Мы как раз подошли к дверям.

– Да надо что-то делать, пока они не нагадили в квартире, – задумчиво произнёс сосед.

За дверью раздалось гневное шуршание.

«Только бы на самом деле не насрали сейчас для правдоподобности легенды», – думаю. – «С этих станется!»

– Есть у меня телефончик. Сейчас принесу.

Спортсмен ушел к себе и вернулся через минуту. Пока он ходил, я услышал от кошки много интересного о нашем соседе.

– Странно, мне показалось, что кто-то говорил из-за двери, – удивился он. – Вот звоните, зовут Андреем.

– А кто он?

– Специалист…

Андрей приехал через полчаса. Был он худощав, с тяжёлой золотой цепью на жилистой шее и с ещё более толстым браслетом на запястье.

– Что стряслось? – осведомился он после того, как мы поздоровались, и он проверил мой паспорт на предмет прописки в этой квартире.

– Видимо, хотели зайти гости в моё отсутствие, но не вышло.

– Понятно, – он как-то хитро улыбнулся. – Может и хорошо, что не вышло?

– Да просто замечательно…

Присев на корточки, Андрей заглянул в замочную скважину, светя туда фонариком.

– Так-так, – пробормотал он. – Ну кто ж так открывает? Всю личинку изувечили…

– Ключики не дадите?

– Пожалуйста! – я протянул связку.

– Отлично, – шептал он больше замку, чем даже самому себе.

– Замок у вас хороший, я его даже спасу. Будет работать как часы – отвечаю. Такой только специалисты могут вскрыть.

Он на секунду замолчал, резко провернул ключ, и дверь открылась. Получилось очень эффектно.

– Заходите…

На пороге уже скакал зверинец.

– Ого, у вас тут целый зоосад! Что ж не лаяли-то?

– Сам-то давно из зоосада? Там небось подвывал? – отрезала кошка.

Андрей стал, как вкопанный, моргая глазами, ставшими с чайные блюдца, и даже рот открыл.

– Сколько с меня? – я прикинулся, как будто ничего не было.

– Тысяча, – тихо отвечал специалист.

Я протянул деньги:

– Держите, вы прямо шаман…

Закрыв за Андреем дверь, я устало присел на стул в прихожей.

– Ну и надо было тебе это? – посмотрел я на кошку.

– Жизнь за решёткой одинаково неприятна и людям, и животным.

«Опять права, засранка», – подумал я.

– У меня такое чувство, что я что-то забыл… – пробормотал я вслух.

Телефон предательски зазвонил. Звонила Марина.

– Дорогой, ты где?

– Дома…

– А как же меня встретить? Забыл?

– Ты уже прилетела что ли?

– Да, только-только сели.

– Лечу, дорогая! Подожди, не убегай с первым встречным…

Когда вся канитель закончилась, и Марина уже спала, я сидел на кухне и пил чай. Напротив села кошка:

– Это ещё не всё, – вкрадчиво начала она.

– Послушай, хватит уже впечатлений для одного дня. Растяни на год. Он большой – не лопнет.

– На, читай, – протянула она мне несколько листков.

– Это что? – осторожно спросил я.

– Как что? Стихи, вестимо!

Я взял первый лист:

Когда от старости курганы

Уже незримы. По степи

Осенний ветер, да джейраны

Пыль с прахом вечным разнесли.

В предтечи бури знаменитой,

От глаз людских в ночи, сокрыто,

Бежал преследуем, гоним

Полудержавный властелин,

Гнезда властителей Тибета

И жертва древнего обета.

Беды своей не осознав,

Просторы родины сменяв

На пыль дорог и на чужбину,

Как на поддельную картину,

Лежит, забывшись нервным сном.

Кто он? Еврей? Жидо-массон?

Ответа быстрого читатель

И мой, надеюсь, почитатель

Не жди. Не ясен пятый пункт.

И общий строй душевных струн

Его. Нам точно не покажет

Стремленья дерзкого юнца.

Но всё со временем расскажет

Тебе, мой друг, рука моя.

Привычно бегать по бумаге,

Зажав меж пальцами перо,

От бога видно ей дано.

Но так и быть, опустим трепет,

Сквозь сон мы слышим тихий лепет:

– Пусти меня презренный мавр,

Не то сразит тебя двутавр.

Сей оборот нам не понятен.

И право слово, неприятен

Для слуха русича. Его,

Презренней нету, разговора,

Но, видимо, сама природа

Берёт над варваром своё.

В поту от страха просыпаясь,

Сморкаясь громко и ругаясь

На непонятном языке,

Он одинок в своей тоске.

И видно взглядом, вскользь пущённым,

Своей надеждой окрылённый,

Он в путь бросается смело,

Лицо его храбро, свежо,

Морщин оно ещё не знало

Не то бы мудрость древних лет

Ему бы тотчас подсказала,

Единственный найдя ответ.

Но млад, горяч, неосторожен

И как обычно обезвожен

Он гонит степью скакуна.

Лишь одинокая луна

Его стремленья постигает

И всё же недопонимает,

Зачем он мести посвятил

Свои, ещё младые годы

И душу дьяволу скормил,

Как псам возвышенной породы.

Живых людей кидают в час

И крик охватывает нас,

Как жесточайшие оковы,

И только лишь ночные совы

Во тьме лесной разносят глас.

Но вот, лишь солнце показалось,

Над степью длани разостлав

Своих огней. Трава прижалась,

Под ветром стебли распластав.

И вдалеке у горизонта

Погони виден пыльный хвост,

Как злой дракон в огромный рост

Без колебаний, нагло, смело,

Своё вытягивает тело.

И наш мальчонка ошалело

В лучах родившегося дня

Стегает бедного коня.

Уж морда в пене, но мерзавец,

От страха разум растеряв,

Лицом почти как Лени Кравец

В одно мгновение представ,

Мелькнул пред нашими очами,

В мгновенье ока пролетел,

И следом чёрными грачами

Летят пучки калёных стрел.

Погони этой пересказ

Я предоставлю сей же час,

Но, видно, надо нам прерваться

И размышлению предаться,

А после может и опять

Для вас начну повествовать.

Судьба его тревожит душу,

И я надежду вашу рушу,

Как недостроенный сарай.

Ну, впрочем, дальше. Наливай!

За часом час погоня длилась,

Безбрежной степью пыль клубилась,

Повсюду стрелы на скаку

Пускали в спину дураку,

Но наш дурак был сам не промах,

Он в город мчался, во хоромах

Его млада ждала княжна

Младенцем отяжелена,

Но видит Вышний – всё напрасно

И три стрелы – снаряд фугасный

На части сердце разнесли,

И пал с коня отец ребёнка,

Копыта лошади печёнку

Галопом носят по степи