Гийом Мюссо - Я возвращаюсь за тобой

Когда дверь открылась, Клэр посмотрела на него с нежностью, проводив взглядом до выхода. Какое-то время она сомневалась, не последовать ли за ним, не обратиться ли к нему. Даже если он не в лучшей форме, во взгляде у этого типа было что-то необъяснимое, что наводило на мысль, что слабость могла бы стать силой. В итоге она не решилась его окликнуть. Цепляться за плохих парней и проходить мимо хороших — так уж повелось у нее в жизни.

Автоматические двери пропустили Итана как раз в тот момент, когда перед входом остановилась «Скорая помощь». Был уже поздний вечер, и первые жертвы Хэллоуина начинали стекаться к больнице. Дверь машины открылась, чтобы выгрузить пару носилок: на одних — готская принцесса в реанимационной маске, на других — Фредди Крюгер с животом, залитым кровью.

Итан смотрел, как санитары «Скорой помощи» проходят мимо него. Засунув руки в карманы, он обнаружил зажигалку, но на этот раз пуста была пачка сигарет.

— Просто бывают такие дни, а? — раздался голос у него за спиной.

Он повернулся и…

Манхэттен

Паркинг больницы Сент-Джуд

22 ч 20 мин

— Просто бывают такие дни, а? — раздался голос у него за спиной.

Итан повернулся. В свете фонаря стоял Кертис Нэвилл, огромный и угрожающий. Он оставил мотор своего такси работающим. Машина, припаркованная у двойной линии, сверкала мигающими огнями аварийной сигнализации.

— Сядете? — предложил он, открывая дверь со стороны пассажира.

Итан покачал головой и вместо ответа показал ему средний палец.

Он устроился за рулем «Мазерати» и выехал со стоянки. Но не проехал и сотни метров, как раздался какой-то подозрительный скрежет, за которым последовал шум царапающегося винила.

«Вот дерьмо!» — подумал Итан, внезапно приходя в себя, остановив машину. В зеркале заднего вида он заметил свет фар приближающегося такси. Старый «Чекер» обогнул его слева и остановился перед ним. Кертис опустил стекло и сделал Итану знак сделать то же.

— Идите сюда! — позвал он.

— У меня был ужасный день, представьте себе, и если бы вы могли оставить меня…

— Садитесь! — Кертис не повышал голоса, но его слова звучали скорее как приказ, чем как предложение. — К тому же, — добавил он, — мы оба знаем, что у вас нет выбора…

Итан вздохнул. Все усложнялось. В конце концов, он отстегнул ремень безопасности и пересел к Кертису на переднее сиденье такси.

— Искренне соболезную по поводу вашей дочери, — сказал тот, трогаясь, — но я же предупреждал, что вам ее не спасти.

— Я действую вам на нервы, — ответил Итан, захлопывая дверь.

Старый «Чекер» резво катил, бойко сверкая всеми огнями и насмехаясь над гневными всполохами фар встречных машин. Автомобильный кассетник на полной громкости воспроизводил потрескивающую запись Марии Каллас. На приборной доске дымила палочка тибетского фимиама, испуская необычный запах кожи, аниса и сандалового дерева.

— Вы можете сказать, куда мы идем?

Кертис ответил с нежностью:

— Мне кажется, вы сами очень хорошо это знаете.

Нет, он этого не знал, скорее — не хотел знать.

— Но что вы от меня хотите? Кто вы такой? Что-то вроде десницы судьбы?

Прежде чем ответить, чернокожий гигант поколебался:

— Возможно, я тут для того, чтобы передавать послания.

— И какого типа новости вы передаете?

— Только хорошие, — ответил Кертис.

Включенная на максимум печка распространяла невыносимый жар, и создавалось впечатление, что находишься в парилке. Итан попытался опустить стекло, но оно оказалось заблокировано. Он вдруг почувствовал приступ клаустрофобии. Все больше и больше это такси напоминало ему катафалк, а шофер — мифологического перевозчика душ умерших, который переправляет их на своей лодке смерти на другую сторону реки. По легенде он получал за это монету, которую родственники покойного клали в рот трупа. И несчастье тем, кто не мог заплатить: они были обречены на то, чтобы без конца бродить в преддвериях мира, который не принадлежит ни живым, ни мертвым.

Нет, кончай этот бред, если тебе суждено умереть, то это будет не здесь.

Итан закрыл глаза и попытался дышать полной грудью. Нужно взять себя в руки. Этот тип — всего лишь просвещенный адепт, человек, которого смерть сына сбила с толку, который зациклился на нем, вероятно, увидев его по телевизору. Кертис наверняка покупал его книги, затем начал за ним следить, гнаться за ним, а потом придумал всю эту систему, связанную с судьбой. Это банально: Нью-Йорк полон сталкеров и свихнувшихся на любой вкус.

На светофоре на Грамерси-парк такси было вынуждено остановиться за рядом других машин. Кертис Нэвилл выглянул наружу. На тротуаре, около остановки автобуса, за стеклом рекламного щита Джордж Клуни поднимал свою чашечку кофе. «What else?» [58] Джордж Клуни снялся в рекламной кампании «Nespresso — what else?» — «Неспрессо — что же еще?» Повернувшись обратно, Кертис увидел пистолет, направленный прямо на него.

— Выходите из машины! — распорядился Итан.

Кертис положил обе руки на руль и со вздохом сказал:

— На вашем месте я бы этого не делал.

— Возможно, — согласился Итан, — но пока дуло именно у вашего виска и решения тут принимаю я.

Кертис состроил гримасу, выражающую сомнение.

— Сдается мне, ваша пушка не заряжена и вы — не убийца.

— А мне сдается, что вы не собираетесь рисковать и умирать. И я клянусь, что, если вы еще будете в машине, когда загорится зеленый, я выстрелю.

Чернокожий гигант поморщился.

— Подобного рода штучки проходят только в кино.

— Остается проверить.

На светофоре все еще горел красный, но ему оставалось еще недолго. Кертис не выглядел испуганным, несмотря на капельки пота, выступившие у него на лбу.

Итан сказал еще более угрожающим тоном:

— Вам, так верящему в порядок вещей и неизбежность событий, самое время задать себе вопрос: а что, если ваша судьба состоит в том, чтобы умереть в этот вечер?

— Я не умру в этот вечер, — возразил Кертис твердо.

В то же самое время он не сводил глаз со светофора.

— Я нахожу, что вы крайне самоуверенны, — проговорил Итан, надавливая ему пистолетом на висок.

Последовало еще полсекунды молчания и…

— Ладно! — крикнул Кертис, открывая дверь в тот самый момент, когда на светофоре вспыхнул зеленый.

Он вышел из машины, а Итан пересел на его место и надавил на газ.

22 ч 35 мин

За рулем такси Итан ехал по Парк-авеню.

И что теперь делать?

Второй день оказался изнурительным. Ему был дан второй шанс, но он не смог им воспользоваться. Он напрасно старался узнать о планах судьбы, ему не удалось их раскрыть. Не удалось спасти Джесси, не удалось найти Селин и помириться с Джимми и Марисой, не удалось обнаружить своего убийцу — он оказался заурядной марионеткой, которой высшие силы манипулируют по своему усмотрению. Для такого человека, как он, чья жизнь — попытка ускользнуть от заранее предписанного плана, это было невыносимо. В университете, интересующийся философией и гуманитарными науками куда более, чем медициной, он часами сидел в библиотеке, читая великих авторов. Ему вспомнилась фраза Камю, который считал, что единственное достоинство человека состоит в бунте против своего положения. [59] Камю пишет: «Бунт является первой очевидностью. Но эта очевидность извлекает, индивида из его одиночества, она является тем общим, что лежит в основе первой ценности для всех людей. Я бунтую, следовательно, я существую». Принцип, из которого он сделал двигатель всей своей жизни, но который он не смог применить сегодня.