Александр Сапсай - Семейная реликвия. Ключ от бронированной комнаты

— Ух, ты! Красота-то какая! — вырвался у Ольги восхищенный вздох. — Это тебе не наш мрачный типовой урбанистический пейзаж.

Твердо держащий в руках руль и привыкший за годы жизни за рубежом бережно относиться к правилам дорожного движения Станислав лишь кивнул в знак согласия.

— Ты вовремя приехала, сестричка, — сказал он, когда они проехали довольно запруженное машинами объездное кольцо вокруг Мюнхена. — Как раз на днях в нашем Маршалл-центре десятилетие со дня его основания будет отмечаться. Сплошные торжества намечаются, будешь почетной гостьей, я тебе обещаю. Только прошу тебя, все же пристегни ремень, здесь не принято ездить непристегнутыми даже на заднем сиденье. Это не Москва.

Вот и первые нарядные, альпийские шале с кирпично-красной черепицей появились. Непременная герань на окнах, фрески и старинные картины на стенах домов были примечательны для внешнего облика уютнейшего немецкого городка Гармиш-Партенкирхена, расположенного около самой высокой вершины баварских Альп Цугшпитце.

Сегодня Гармиш-Партенкирхен был известен миру не только как столица зимней Олимпиады 1936 года, популярный горнолыжный курорт и одно из красивейших мест Германии, но и как штаб-квартира Европейского центра по изучению вопросов безопасности имени Джорджа К. Маршалла, где и трудился вот уже четыре года российский преподаватель Центра, доктор политических наук, профессор Станислав Усольцев, брат Ольги.

В первый приезд ее к брату в гости он не только рассказал ей подробно о самом Центре, в котором работал, но и сводил ее туда на экскурсию.

Маршалл-центр разместился в построенных в конце тридцатых годов для подразделений вермахта казармах, когда-то называвшихся егерскими. Сразу после Второй мировой американская армия использовала их как лагерь для военнопленных. Позже здесь расквартировалась горнопехотная дивизия бундесвера, а затем хорошо известный в бывшем Советском Союзе советологический центр, теперь уже тоже бывший. В 1993 году эту привлекательную во всех смыслах базу со своими службами, инфраструктурой, спортивным комплексом, богатой библиотекой, в том числе на русском языке, передали созданному тогда же Центру имени Маршалла. Те, кто хорошо помнит фильм «Судьба резидента», наверняка узнали бы то место в горах, куда немецкие разведчики привозили для проверки на вшивость героя известного актера Ножкина. Это и есть казармы «Шеридан» и «Крафт фон Деллмензинген», никогда, кстати, для подобных целей не использовавшиеся.

Тогда же, в самый первый приезд, Ольге повезло в том, что брат показал ей Центр, что называется, снаружи и внутри. У входа в него Станислава и Ольгу встречали с десяток вооруженных джи-ай. Глобальная война Против терроризма требовала повышенной бдительности и осторожности. Центр, где всесторонне изучают эту проблему, не был исключением. Не случайно девизом центра стали слова «К демократии через доверие и согласие». На эмблеме — факел, символ знаний и свободы, две руки, соединившиеся в крепком рукопожатии, — знак сотрудничества и дружбы.

Брат с гордостью показывал тогда Ольге огромную территорию Маршалл-центра, где каждый камень, как говорится, имеет имя, отчество и фамилию. И это вовсе не было пиаром, к которому за долгие годы реформ привыкли российские жители как к неотъемлемому элементу своей жизни. Нет. Так принято в любой цивилизованной стране. Ольге особенно запомнились зал Николсона, названный в честь офицера-страноведа, члена военной миссии США Артура Николсона, смертельно раненного в 1985 году на территории Восточной Германии; корпус Вернера — с характерными башенными часами и с американским и немецким флагами на флагштоках. Там располагался большой конференц-зал и залы для семинарских занятий. Корпус назвали в честь Манфреда Вернера, бывшего министра обороны Германии и генерального секретаря НАТО, активного сторонника создания международного учебного заведения по вопросам безопасности в Гармиш-Партенкирхене.

Перед входом в центр стоял памятник генералу Джорджу Маршаллу — единственному военному, удостоенному Нобелевской премии мира, чья концепция развития послевоенной Европы и легла в основу создания Европейского центра по изучению вопросов безопасности.

Американские профессора, администрация, обслуга — все жили на территории Центра. Станислав же с семьей, как и большинство работающих в Гармише ученых-иностранцев, — в самом курортном городке. Вот и ставшая знакомой за эти несколько лет небольшая уютная улочка, ведущая в центр, — Ахенфельдштрассе. А вот и нарядный трехэтажный особняк, к которому они лихо подрулили, где семья брата снимала два этажа.

Ольгу здесь давно ждали. К ее приезду, по всей вероятности, загодя активно готовились. На ней тут же повисли с радостными возгласами младшие дочки брата Ирина и Катюшка. Старший сын Костик уже третий год учился в США, в университете имени Дж. Вашингтона в Сиэтле. Первым делом Ольга раздала домочадцам свои московские подарки. А их было немало. И не только от нее с Олегом, но и от всей многочисленной родни. Каждый из их большого клана хотел порадовать семью Станислава, пользуясь Ольгиным визитом к брату.

— Молодец, дорогуля, аппетит у тебя, как и в детстве, отменный, и как же при этом тебе удается оставаться в такой отличной спортивной форме? — проговорил Станислав, когда они сели за стол, подкладывая Ольге громадный кусок айсбайна с кислой капустой — фирменного немецкого блюда, которое научилась великолепно готовить Наталья, его жена.

— Да покушать вкусно, как ты знаешь, мы все любим. Это у нас семейное, — отвечала Ольга, положив в рот кусочек аппетитнейшей свиной рульки, причмокивая от удовольствия, дабы показать, как ей на самом деле нравится то, что приготовили к ее приезду. — Это во-первых, — продолжала она, добавляя специально выбранный братом для нее соус из того большого количества баночек с приправами, которое всегда присутствовало за едой в его доме. — А во-вторых, как ты знаешь, толстых у нас в роду никого не было и нет. Вы все тоже не пятитонки, а настоящие стройняшки; судя по тому, как и сколько вы едите, совсем непохоже, чтобы, как просвещенные американцы, калории за обедом да за ужином подсчитывали. Что же касается меня лично, то специальный комплекс упражнений я каждый день, чтоб вы знали, делаю. Да и в фитнес Аллин, то есть Геннадиев теперь, — поперхнувшись на полуслове, поправила она себя тут же, — хожу. Точнее будет сказать — ходила до его разгрома, — опять поправилась она.

— Ты, я смотрю, настоящий препод, — засмеялась Наталья, шутя передразнивая Ольгу: — «Во-первых. Во-вторых. В-третьих».

— Подожди, — перебил ее муж, — о смерти Аллы все мы знаем, а о каком разгроме фитнеса, скажи, идет речь? Это что-то новое? Или все то же самое, только продолжение?