Алексей Евсеев - Кукук

За всё время, проведённое во сне в стенах клиники, я лишь раз проснулся от ночного дозора. Сестра тогда посветила мне в лицо карманным фонариком. Я проснулся и хотел, было, пошутить равнодушным хриплым голосом: «Viva la muerte!» [23] Viva la muerte! (исп.) — Да здравствует смерть! , но передумал, промолчал и тут же заснул.

Пару раз за время этого шоу в комнату заходил полуживой Наркоман и заваливался спать в кровать Самоубивца. Его прогоняли. Он уходил и опять возвращался. Опять прогоняли. Цыган злился на него. Называл его скинхэдом (парень был действительно наголо брит) за то, что тот ему (цыгану) что-то обидное сказал в первый день…

Пришло время спать. Я проглотил таблетку, разделся и заснул. Время от времени просыпался, слышал переговоры заговорщиков. Опять засыпал. Просыпался от скрежета. Неужели медперсонал в коридоре ничего не слышит? Потом услышал голос Самоубивца, попросившего Хорвата подсобить — спустить оконную раму на пол. Дело было сделано. Я опять провалился в сон. Затем услышал, как Хорват возбуждённо сказал цыгану, зашедшему в комнату: Всё готово!

Цыган (радостно): Да?!!

Через пару секунд я услышал хлопок, и кто-то побежал, ещё один хлопок и опять удаляющиеся шаги. Спрыгнули, убежали. Теперь можно спать дальше. Я подумал лишь о том, что надо было всё-таки сбежать с этим цыганёнком. Надо было, надо было. Во Францию, елки-палки… Романтично бы получилось. Lebenslauf [24] Lebenslauf (нем.) — биография. у меня скучный, бездарный, а вот раздел sonstiges [25] Sonstiges (нем.) — прочее. был бы на славу. Пожалел бы, конечно, о пропавших компьютере и iPod'е, но зато в какую бы историю попал! Мне теперь только такие и нужны, если я, конечно, собираюсь жить дальше. Лишь они — эти прочие беды, неурядицы, зигзаги судьбы — способны заглушить беду № 1. Чем мне хуже, тем легче переносить её, с которой не справлюсь уже никогда. Есть глубокая уверенность в этом. А так, уткнувшись носом в подушку, жить не хочется.

Но не хватило мне ни авантюризма, ни отваги. Не решился я на подарок судьбы, не хватило смелости. Позорно заснул серой мышкой в прорезиненной постельной норе.

В 7 часов утра побудка.

Голос медбрата: Просыпайтесь, господа! (сам себе) Так, один уже встал… (видимо, заметил при входе пустую постель Самоубивца).

Толстяк-медбрат вышел прочь. Я встал, умылся, выполз к завтраку. Следом за мной Хорват. После завтрака возвращаюсь в палату и ложусь читать. Окно по-прежнему занавешено. Занавески дрожат от ветра. Прохладно. Лежу на койке, читаю, жду продолжения истории.

Вспоминаю, что цыган завещал оставшимся все свои съестные запасы. Встаю, подхожу к его шкафу. Он заперт. Ключ убежал с цыганом. Возвращаюсь к книге.

Продолжение следует.

Заходит всё тот же медбрат, толстый с курчавой бородкой. Обращается к куче белья и подушке, накрытым одеялом: Господин Рамадани (цыган), пора вставать! Проспите свой завтрак!

Подходит к кровати, пытается растолкать цыгана за плечо. Понимает, что это «кукла». Немая сцена. Я вожу глазами по строчкам книги — якобы увлечённо читаю. Периферийным зрением вижу, как медбрат подходит к окну, отдёргивает шторы. Пауза.

Медбрат: Упс!

Задёргивает шторы, выходит из палаты. Слышно, как он по соседству делится информацией со своим коллегой. Тот заходит в палату. Проделывает тот же путь от «куклы» до окна и выходит. Возвращается первый. Просит меня выйти на какое-то время. Я беру книгу и ухожу прочь. В холле замечаю Хорвата, рассказывающего «историю» всем тем, кто ещё завтракает вместе с ним за столом. Проходя мимо, я говорю ему, что «пропажу» только что заметили.

Довольно быстро приехали спецы по починке окон. Они привезли целую тележку с инструментами и прокопались в палате что-то около двух часов. Когда я смог вернуться в неё вновь, то был поражен результатом их деятельности — дырка была просто заколочена фанерой. Точнее: фанера висела на нескольких шурупах. Следующий побег можно было осуществить с помощью столового ножа в качестве отвёртки и пары минут времени.

В комнате стало заметно меньше света… Я чувствовал в себе потребность записать всю эту историю, но не мог. Писать ручкой по бумаге желания не было.

Медсестра выбросила содержание шкафа господина Рамадани в мусорный мешок. На место цыгана лег Наркоман, на место Самоубивца уже не помню кто…

Вождь не любит Эдельтраут. Это видно. Она же в него явно влюблена.

Эделе делится со мной информацией:

Я куплю Ларсу квартиру в своём доме. Хочу видеть его, когда он будет выносить мусор к мусорному контейнеру. Хочу спускаться к нему и пить с ним кофе. Мы будем разговаривать…

Как сентиментально! Но всё это явные фантазии.

После обеда визит к врачам. Главврач первым делом спрашивает, как мне спалось этой ночью. Подмечаю про себя, что он жуть как похож на Вуди Аллена.

Я (с улыбкой): …Вы имеете ввиду историю с господином Рамадани или то, как мне действительно спалось..?

Он (поняв, что я догадался о цели его вопроса): Да. Что Вы знаете об этом?

Я: Я ничего не буду рассказывать. Я хоть и не приятель этому парню, но и не предатель, в конце концов. Скажу лишь одно, что я всё знал.

Он: Вы должны понимать, что нанесение материального ущерба данному учреждению является преступлением. К тому же мы находимся в больнице для душевнобольных людей, и вы должны, хотя бы и анонимно, но сообщать о неординарных событиях обслуживающему персоналу.

Я: Я не доносчик. А Ваш персонал на протяжении всего вечера, т. е. 4–5 часов ни разу не заявился в нашу палату, всё это время зашторенную занавеской. Это явное упущение и вина охраны, а не моя. Я не доносчик. Я ничего не буду рассказывать.

Он: Господин (невнятное произношение моей фамилии)… (ещё одна неудачная попытка)…

Я: Не важно. Можете просто Алексей. Так проще.

Он: Почему Вы считаете, что произношение Вашей фамилии неважно?

Я: А почему это должно быть важно, если для всех это представляет такую сложность? Ещё ни один из ваших коллег не смог произнести мою фамилию так, чтобы я сам её мог распознать!..

Он: Господин Крым-брым, вы психически больны, но должны осознавать ответственность за распорядок и правила поведения в данном отделении. Вы должны были сообщить напрямую, или же опосредованно, что здесь происходит противоправное деяние…

Я не слушаю его, зацепившись за фразу «вы психически больны». Обидная фраза, но что я могу на неё возразить?..

Напоследок меня спрашивают, нет ли вопросов с моей стороны. Есть. Я нагло прошу позволения разрешить мне выходить из отделения с целью посещения библиотеки. Там, как я уже знал, можно пользоваться интернетом. Меня слегка тянуло в его сторону. Да и книг мне тоже нужно раздобыть. Читать здесь уже нечего.

Врачи напрягаются. У меня диагноз: Schwere depressive Episode mit akuter Suizidalität. [26] Schwere depressive Episode mit akuter Suizidalität (нем.) — Сложный депрессивный эпизод с выраженным суицидом.