Жеральдин Бегбедер - Спонсоры. Нет проблем, или Небольшие трансбалканские хроники из страны спонсоров

С тех пор он пытается искупить свою вину хорошим поведением. Конечно, на это потребуется время, но все получится. Он и не такого навидался, и кожа у него толстая.

Крысы сбежали с тонущего корабля, теперь в ТКП остались только верный Виктор, Неша и несколько случайных людей, называющих себя друзьями Большого Босса, но если и связанных с ним дружбой, то весьма недолговечной. Виктор с Нешей ничего уже не ждали от будущего, потому они укрылись в виртуальном мире видеоигр и Интернета, не оставив себе другого окна во внешний мир.

Что же до Дарко — он не из их компании. Он крутит роман с Иваной, секретаршей Большого Босса, красивой девятнадцатилетней брюнеткой с ногами от ушей, которая кружит головы всем потенциальным клиентам ТКП и благодаря своим прибыльным ножкам уже сколотила — желающих хватало — неплохой запасец средств. Только в глазах Неши и Виктора главное отнюдь не романы Дарко, а то, что он регулярно работает на спонсоров: именно эта его работа укрепляла в них взаимное преклонение, молчаливое, достаточно сдержанное и меньше всего с их стороны относившееся к нему самому…

Насколько мы поняли, что касается спонсоров, — служит им Дарко весьма своеобразно: в нужное время он занимает место на скамье подсудимых и садится в тюрьму вместо кого-то из них. Работенка непыльная и с возможностью роста. Когда-нибудь Дарко и сам сможет стать спонсором. «Мустанг кобра» знак благодарности, он получит еще много других подарков, если будет и дальше хорошо на них работать…

С тех пор как закончились натовские бомбардировки, Белград вступил в период под названием Tranzicija — и, ей-богу, хуже бардака, чем этот самый Переходный Период, не придумаешь: большая месса, к которой собрались все кому можно и кому нельзя.

Спонсоры, хорошо нажившиеся на войне, стали нуворишами, их с каждым днем все больше, и они процветают в полной безнаказанности. На любом перекрестке можно встретить их черные лимузины с тонированными стеклами, увидеть их за рулем сверкающего «понтиака», «корвета» или «шевроле», самым крутым такие привозят из Лос-Анджелеса, а тем, кто на подступах к самой крутой крутости, — «хонды» или «кавазаки». Спонсоры — везде, они просочились даже на самые верхние этажи власти.

На Дединье [5] Дединье — квартал в Белграде, где находилась резиденция Милошевича. В годы его правления сложилась поговорка: «Sto je dobro za Dedinje — nije dobro za Cetinje», то есть «Что хорошо для Дединье — то плохо для Цетинье», исторической столицы Черногории. растут как грибы кричаще роскошные виллы в неоклассическом стиле, украшенные позолоченными статуями. Крайне важная деталь: от бронированных дверей с резными створками к тротуару тянется красная ковровая дорожка. И если посмотреть на все это пристально, неминуем вывод: именно спонсоры — звезды нынешнего Переходного Периода.

А ракия уже ударила мне в голову, и мной овладевает ощущение, что Дарко не доживет до старости, что вся Сербия быстрым ходом движется к катастрофе и что, как бы там ни было, если Белград стал Нью-Йорком образца 1997 года, [6] Намек на фильм Джона Карпентера «Побег из Нью-Йорка» (США, 1980), где действие разворачивается в 1997 году, а Нью-Йорк представляет собой тюрьму строгого режима для самых отъявленных преступников. логовом гангстеров, паскудных политиканов, сутенеров и шлюх с силиконовыми грудями, тут уже ничего не поделаешь.

К двум часам ночи народ из «Диковины» начал помаленьку расходиться. Замечаю, что пол здесь выложен керамической плиткой, и это очень практично: легко вымести окурки. На самом деле диковинного в этом кафе — только название. А так обычная забегаловка, претендующая на стиль high-tech , но явно не дотягивающая до уровня. Мебель, возможно, и итальянского дизайна, но самая дешевая, свет чересчур яркий. Но все-таки есть, есть тут что-то такое, что трудно определить словами, что-то дико трогательное.

Видеоэкраны гаснут, а еще часом позже официант дает нам понять, что пора бы все-таки всерьез подумать о том, чтобы сдвинуться с места. В кафе никого не осталось, если бы ушли и мы, можно было бы закрывать, и нет никакого смысла раздражать этого парня: у него под черной майкой с черепом играют такие мускулы, что ясно — среди нас ему соперников нет и быть не может. Дарко достает из кармана банковские билеты и платит за всю компанию, выкладывая за раз — чисто славянская манера! — эквивалент месячной зарплаты, с нескрываемым удовольствием от того, что у двух других нет таких бабок. И конечно, речи быть не может, чтобы Francuzi сами за себя платили — это он всех пригласил, да-да-да, для него это дело чести, и даже не думайте о складчине, а то ведь он разозлится! Ну и еще вот что: мы же друзья Виктора, значит, теперь и его друзья — правда, Francuzi ? Да, конечно, друзья, только нам сейчас уже очень хочется домой. Ракия нанесла нам удар под дых, мы почти уверены, что дикая головная боль обеспечена.

Дарко предлагает нас отвезти, но мы ни за какие коврижки больше не сядем в его машину для смертников. Тут у нас с Аленом полное согласие, и мы в один голос отвечаем, что хочется пройтись пешком. Свежий воздух нам определенно поможет, и потом, разве это разумно — настолько бухими грузиться в автомобиль?

Дарко отвечает: «Ну, как хотите…» — а насмешливый оскал на его лице выдает совсем другие мысли: «Ну и слабаки вы, Francuzi, да не спорьте — бесполезно, только что сами дали себя на этом поймать!» И тут, не знаю почему, меня заносит, я начинаю оправдываться и увязаю еще больше. Некоторое время мы, стоя на тротуаре перед «Диковиной», выясняем отношения, остальные пока курят травку вместе с мускулистым официантом, который вышел за ними, и тут вдруг Дарко осеняет новая идея, ему, видите ли, хочется выпить где-нибудь еще по стаканчику — надо же укрепить нашу зародившуюся дружбу:

— Ну а на это — что скажете? Эй, нельзя же вот так взять и расстаться, a, Francuzi ? Всего-то два часа ночи, вы в Сербии, и великая мать-родина смотрит на вас! Расслабьтесь хоть немножко, надо уметь жить и отрываться по полной, черт побери! Знаете, как мы оттянемся, какой кайф словите, ей-богу, вы же еще ничего тут не видели!

Сопротивляться бессмысленно. В конце концов Ален хватает меня за руку и уводит просто-таки посреди фразы. А когда мы, успокоенные безмятежным пением сверчков, подходим уже к Скадарлии, [7] Скадарлия — «богемная», как говорят туристы, улочка. Уголок старого Белграда начала века, где сохранились и уютные балканские домики под черепицей, и маленькие ресторанчики, и «кафаны» (кафе) со столиками на улице, в которых можно отведать национальные напитки и блюда. считая, сколько шагов осталось до улицы Бирчанинова, до нашей кровати, и обдумывая каждый что-то такое, что у нас уже не хватает сил высказать вслух (да и зачем — все равно мысли у нас одинаковые), далеко позади слышится рев «мустанга», готового сорваться с места и бьющего от нетерпения копытом о раскаленный асфальт: скорее, скорее начать снова свой безумный, самоубийственный бег в ночи.