Александра Стрельникова - ТАСС не уполномочен заявить…

Не могу отказать себе в удовольствии, мысленным взором представляя, что сказала бы по этому поводу Лариса «изобретателю» термина, придя, допустим, к нему брать интервью. Наверное, что-то типа: не из нашей всё это жизни — бегать по психотерапевтам. И что лично она в психоаналитиках вовсе не нуждается, а просто хотелось бы поговорить с доктором чисто… по-женски.

Пожалуй, еще журналистка, рассмеялась бы доктору в лицо и сказала, что никак не считает себя несчастной. Потому что она — такая молодая, умная, независимая, преуспевающая, знающая себе цену, не обойденная мужским вниманием и красивая… По всем этим определениям уже никак не может быть обездоленной. И не надо ее так оскорблять… или жалеть. Что в данном случае, возможно, одно и то же. И еще она бы обязательно посетовала: как же устала от этого бесконечного превосходства мужиков по жизни, которые везде им, женскому сословию «перекрывают кислород»! И вовсе не потому, что они умнее и талантливее.

«Где женщины-политики? — спросила бы она обязательно. — А где женщины-дипломаты? Ага, там же, где и политики… И разве не видно, куда завели страну эти мужики-правители и прочие государственные мужи»?

И, вообще, разве родители не внушали ей в детстве, что всего в этой жизни можно добиться самой, если будешь твердо стоять на ногах? А для этого надо хорошо учиться, чтобы получить хорошую профессию. Вот она и получила, даже с «Красным дипломом». И что же? Она без конца сталкивается в своей работе с мужской конкуренцией. Ее не раз упрекали представители сильного пола в том, что она — карьеристка и слишком стремится к лидерству. Мол, была бы она мужчиной, это было бы понятно. А она, мол, — всего лишь женщина. «Всего лишь»! И поэтому, ее женский удел, как бы она не старалась, всё равно — киндер, кюхен, кирхен!

Об этих средневековых ценностях она устала уже слышать от своего начальника Кирюши, который жутко боится, что она его подсидит. И не зря боится, потому что знает, что в профессиональном плане она по всем параметрам — лучше его. Так зачем нас с детства обучают тогда этому ложному равенству между мальчиками и девочками? Зачем? Неужели же только для того, чтобы, когда мы достигнем определенного уровня карьерного роста, ткнуть нас носом в это средневековье: «дети, кухня, церковь»? А она так не хочет. И не будет.

И, вообще, кто ответит ей: разве не было матриархата в истории? И разве не остался он в каких-то далеких и самых потаенных глубинах нашей генной памяти? Да вся ее женская сущность, вся ее природа восстает против этого жуткого неравенства и несправедливости: всю свою жизнь доказывать, что женщина — не только «друг человека» по образному определению сатирика.

А ведь, мы, и, правда, гораздо умнее, тоньше, хитрее, живучее, чем все это племя, именуемое сильным полом… И разве история нам мало преподносила женских имен, достойных поклонения и уважения? Взять, хотя бы, египетскую царицу. А ей (или нам?) сегодняшние умники, оказывается, какой-то комплекс (простите) «присобачили».

Конечно же, только мужик такое мог изобрести… (Мстительный, к тому же). Это ж надо такое придумать — «комплекс Клеопатры»! Нет, не прощает нам это наглое мужское племя превосходства ни в чем: ни в уме, ни в силе характера, ни в творчестве…

Так, или примерно так, наверняка бы, рассуждала Лариса. И, по-своему, была бы права, защищая себя и своего кумира…

Лариса выпорхнула из подземки на станции метро «Площадь Ногина», как договорилась с музыкантом. Выпорхнула… и сразу попала в распростертые объятия Михаила, который ждал ее с огромным букетом, предусмотрительно завернутым от лютого столичного мороза в газету «Московский комсомолец».

— Снегурочка ты моя московская! — восхищенный Ларисой музыкант чмокнул ее в обе щеки, а затем еще нежно поцеловал в губы. — Красавица, богиня! Если бы ты знала, как я считал каждую минутку до нашей встречи!

Молодая женщина кокетливо приняла бумажный конверт из рук восторженного поклонника и заглянула вовнутрь. Огромный букет ярко-алых роз сразу пронзил ее обоняние сладостным и страстным ароматом, рассекая московскую стужу зноем лета.

— Я тебя не сильно заморозила? — улыбнулась женщина, отрывая носик от манящих зноем и тайной ароматов.

— Как же, меня заморозишь в такой «натуре»! — и Михаил самодовольно похлопал себя по ладно сидящей на нем шикарной дубленке цвета «ольхи».

А Лариса наметанным женским глазом подметила еще и в тон подобранные дубленый козырек с утепленными отворачивающимися «ушками», шикарные замшевые ботинки и перчатки. Перчатки буквально распирало от толстого натурального меха цвета слоновой кости изнутри… Да, такую экипировку не приобретешь в «совдеповских» магазинах, оно и понятно…

— У природы нет плохой погоды, а есть плохая одежда, — сказала журналистка, делая, таким образом, комплимент вкусу музыканта, и поинтересовалась, — так где гуляем?

— У меня столик заказан в ресторане гостиницы «Россия», — сказал Михаил. — Поужинаем, а потом…

— И что же потом? — томным голоском перебила его Лариса.

— Если дама не против, приглашаю в мой номер-люкс. Я туда уже шампанское и фрукты заказал…

— Дама очень даже не против… И вообще, как здорово, Мишель, что сегодня только вечер пятницы, и впереди два выходных! — жизнерадостно воскликнула Лариса и энергично подхватила за руку своего кавалера.

И они — молодые и беспечные, подгоняемые московским морозцем, быстро двинулись в сторону гостиницы «Россия». Впереди их ожидал романтический вечер…

В ресторане Лариса решила полностью положиться на вкус кавалера. Ей было интересно узнать, что любят поесть такие изысканные артистические натуры. Поэтому на каждое заказанное Михаилом для себя блюдо, она согласно кивала головой и произносила с улыбкой в сторону официанта — «дубль два»…

Когда Михаил вежливо озаботился у своей дамы по поводу напитков, она лишь произнесла: «Коньяк, конечно, коньяк. Надо же чем-то согреться в такую лютую стужу».

— Нам коньяку граммов триста, — заказал Михаил, — и чем больше звезд, тем лучше. И еще, — тут Михаил так неподражаемо улыбнулся официанту, — добавьте одну звездочку с неба. Специально для моей дамы…

— Будет сделано, — услужливо отозвался официант, безошибочно, профессиональным чутьем угадывая щедрого на чаевые клиента.

Ларисе нравилось всё. И манера общения музыканта с нею, и с совершенно посторонними людьми. Ей нравилась его щедрость. И скатерть-самобранка, которую он перед нею накрыл. Чего на ней только не было! Расстегаи с семгой, суфле из телятины со сложным гарниром, салат «Столичный», жульены с белыми грибами, всевозможные пирожные, кофе и взбитые сливки…