Харуки Мураками - Трилогия Крысы. Мировой бестселлер в одном томе

— Замечательно, — сказала она.

— Ты сможешь собраться сама? Вещи приготовить, купальник положить, сумку упаковать…

— Так это ж Гавайи! — удивилась она. — Все равно что пляж в Оисо. Не в Катманду же едем, в самом деле…

— И то верно, — согласился я.

И все-таки до отъезда у меня оставалось еще несколько важных дел. На следующий день я отправился в банк — снять со счета денег и набрать дорожных чеков. На счету оставалась вполне приличная сумма. Денег даже прибавилось: прислали гонорары за материалы, которые я написал еще в прошлом месяце. После банка я зашел в книжный, купил сразу несколько книг. Забрал сорочки из прачечной. Потом вернулся домой и навел порядок в холодильнике. В три часа позвонил Пятница. Сказал, что сейчас он на линии метро “Мару-но-ути” и готов доставить билеты прямо ко мне домой. Я назначил ему встречу в кофейне “Парко” на Сибуя, где он передал мне толстенный пакет. В пакете были деньги за билет Юки из Саппоро, два билета на Гавайи с открытой датой (первый класс, “Джэпэн Эрлайнз”), две пачки дорожных чеков “АмЭкс”. А также рекламный проспект гостиницы в Гонолулу с описанием, как до нее добираться.

— Приедете туда, назовете свое имя — и больше ничего не нужно, — сказал Пятница. — Комнаты забронированы на две недели, срок можно продлить или сократить. На чеках просто расписывайтесь — и оплачивайте что хотите. Можете ни в чем себе не отказывать. Не стесняйтесь — эти траты все равно спишут на представительские расходы.

— Неужели все на свете можно списать на представительские расходы? — не удержался я.

— Все на свете, к сожалению, нельзя… Но вы, где сможете, постарайтесь брать чеки или квитанции. Всё это я потом спишу, так что сделайте одолжение, — ответил он и рассмеялся. Приятным смехом, без малейшей издевки.

Я пообещал, что сделаю все как нужно.

— Приятного вам путешествия. Берегите себя, — сказал он.

— Спасибо, — ответил я.

— Впрочем, это же Гавайи! — добавил Пятница и широко улыбнулся. — Не Зимбабве какое-нибудь…

Опять двадцать пять, подумал я. Сговорились они все, что ли?

Когда стемнело, я выгреб из холодильника остатки провизии и приготовил ужин. Продуктов аккурат хватило на овощной салат, омлет и суп мисо. [103]При мысли, что завтра я окажусь на Гавайях, меня охватывало очень странное ощущение. Такое же странное, как если бы завтра я ехал в Зимбабве. Наверное, оттого, что я никогда в жизни не был в Зимбабве.

Я достал из кладовки дешевую, не самую большую сумку. Сложил в нее туалетный набор, смену белья, чистые носки. Сунул плавки, темные очки и крем для загара. Запихал пару маек, спортивную рубашку, шорты и складной швейцарский нож. Сверху аккуратно уложил летний пиджак в пижонскую клеточку. Наконец, застегнул молнию — и лишний раз проверил, на месте ли паспорт, дорожные чеки, кредитки, водительские права, билеты… Что еще может понадобиться?

Ничего больше на ум не приходило.

Вот, оказывается, как это просто — собираться на Гавайи. И правда — все равно что на пляж в Оисо. Даже для поездки на Хоккайдо потребовалось бы куда больше тряпок и чемоданов.

Я вынес сумку в прихожую и стал думать, в чем поехать. Приготовил джинсы, майку, тоненькую ветровку, кепку с длинным козырьком. Покончил с одеждой — и больше не представлял, чем заняться. От нечего делать принял ванну, посмотрел новости по телевизору. Ничего нового не сообщили. Завтра погода начнет ухудшаться, пригрозили синоптики. Ну и ладно, подумал я. Завтра мы уже в Гонолулу. Я выключил телевизор и завалился на кровать с банкой пива. И снова представил Мэй. Абсолютно, безнадежно мертвую Мэй. Как она лежит сейчас в диком холоде. Никто понятия не имеет, кто она. Никто не приходит ее оттуда забрать. Ни “Дайр Стрэйтс”, ни Боба Дилана она уже никогда не услышит. А я собираюсь завтра на Гавайи. Да не просто так, а на чьи-то представительские расходы. Кто сказал, что на этом свете есть справедливость?

Я помотал головой и отогнал мысли о Мэй прочь. Потом подумаю, не сейчас. Сейчас — слишком тяжело. Слишком свежо и остро.

Я начал думать о девчонке из отеля в Саппоро. Той самой, в очках, за стойкой регистрации. Имени которой я не знаю. Уже несколько суток подряд мне страшно хотелось поговорить с ней. Пару раз она мне даже приснилась. Но как лучше поступить — я не знал. Взять и позвонить в отель? И сказать в трубку: “Соедините меня с девушкой в очках за стойкой регистрации”? Бред какой-то. Так я точно ничего хорошего не добьюсь. Черта с два меня вообще с кем-то соединят. Все-таки отель — серьезное место, где работают очень серьезные люди.

Довольно долго я лежал и думал об этом. Должен же быть какой-нибудь выход, вертелось в голове. Если очень хочется — способ всегда найдется. Наконец минут через десять я придумал. Получится или нет — не знал, но попробовать стоило.

Я позвонил Юки, договорился о завтрашней встрече. Сказал, что утром в половине десятого заеду за ней на такси. И как бы в продолжение темы спросил, не знает ли она случаем, как звали ту женщину из отеля в Саппоро. Ну, ту самую, которая нас познакомила и просила проводить тебя до Токио… Да-да, в очках.

— Да… Кажется, знаю. У нее еще имя такое странное было, я удивилась — даже в дневнике записала. Только сразу не вспомню, надо дневник проверить, — сказала она.

— Сейчас можешь проверить?

— Сейчас я телевизор смотрю. Давай потом?

— Извини — но я тороплюсь, и очень сильно.

Она что-то недовольно пробурчала себе под нос, но все-таки встала и сделала, что я просил.

— Юмиёси-сан, — сказала она.

— Юмиёси? — переспросил я. — А что там за иероглифы? [104]

— Не знаю. Говорю же, сама удивилась, когда услышала. Как это пишется — понятия не имею. Наверно, она откуда-нибудь с Окинавы. Это ведь там все имена ненормальные, да?.. [105]

— Да нет… Такого, пожалуй, даже на Окинаве не встретишь.

— Ну, в общем, её так зовут. Юмиёси, — сказала Юки. — Эй, у тебя всё? А то я телевизор смотрю.

— А что смотришь-то?

Не ответив, она шваркнула трубкой.

На всякий случай я полистал телефонный справочник в поисках фамилии “Юмиёси”. И, к своему удивлению, обнаружил, что во всем Токио проживало аж два господина Юмиёси. Один писал себя иероглифами “лук” и “удача”. Другой значился под именем своей фирмы — “Фотолавка Юмиёси”, где для пущей рекламы вместо иероглифов использовалась кана. [106]М-да… Каких только имен не встретишь на белом свете.

Я позвонил в отель “Дельфин” и спросил, на месте ли сегодня Юмиёси-сан. Ни на что особенно я не надеялся — но меня тут же соединили. “Эй…” — позвал я. Она меня помнила. На свалку мне еще рановато.

— Сейчас я работаю, — ответила она вполголоса, коротко и невозмутимо. — Позже перезвоню.