Эфраим Севела - Сиамские кошечки

Кемаль.Ты хочешь сказать, что есть еще на земле люди, которым хуже, чем нам, туркам?

Приятель Кемаля.А ты думал? В Африке дохнут с голоду как мухи.

Старый турок.Действительно, мы еще не последние в этом мире. Немцы дают нам работу…

Кемаль.Которой брезгуют сами.

Старый турок.А кто тебя заставляет? Не нравится — не берись.

Кемаль.А кто прокормит мою семью дома?

Старый турок.Вот и работай, пока не дали коленом под зад… береги, что заработал, и отсылай своим. Будешь жить с умом — поднакопишь денег и дома лавку откроешь… И жить будешь в семье… и руки без мозолей.

Второй турок (сидящий у косого окна, пробитого в крыше). Эй, ты, бережливый! Глянь в окошко… специально для тебя… бесплатный стриптиз.

Обитатели чердака прильнули к открытым окнам.

В доме напротив, чуть ниже их чердака, через распахнутое окно отчетливо видна мясистая немка, переодевающаяся перед зеркалом. Ничуть не смущаясь разглядывающих ее турок, она сбросила бюстгальтер, обнажив две огромные, как дыни, груди.

Турки в окнах чердака заскулили от вожделения. А она — хоть бы что, даже не прикрылась руками.

Старый турок.Отойдите от окна! Что вылупились, как кобели на сучку? Она же издевается над нами! Не видите, что ли?

Кемаль.Она не для нас выставилась в окно нагишом. Хозяина нашего дома соблазняет. Я уж который раз вижу это представление.

Третий турок.Напрасно старается. Наш хозяин свои денежки в товар получше вложит. Махнет в Таиланд… к «сиамским кошечкам»…

Развороченная мостовая. Кучи тесаного камня. В глубокой траншее работают турки. На поверхности возникают их усатые головы в пластмассовых шлемах, над которыми взлетают и пропадают в яме кирки и лопаты.

Красный кран на колесах разгружает с прицепа связки труб, укладывая их на желтый песок, выброшенный из траншеи. В кабине крана — Петер, домохозяин Кемаля. На Петере — джинсовая спецовка-комбинезон и такой же, как и у турок, пластмассовый шлем на голове.

Кемаль и старый турок двумя тачками отвозят вынутый из траншеи песок. На них оранжевые жилеты безопасности, чтоб уберечь от снующих по площади автомобилей. Турки отъехали к тротуару, оставили свои тачки, а сами юркнули в двери магазина. Вскоре они появились в дверях с пестро упакованными пакетами под мышкой.

Старый турок.Ты — умница. Послушался меня и своей семье доставишь радость. И все за гроши. Распродажа. За полцены — любой товар.

Кемаль.За полцены, за полцены. А в кармане ни гроша не осталось. Даже на трамвайный билет.

Старый турок.Аллах милостив. Он твои расходы компенсирует. Подкинет дополнительную работенку. Не пропадешь, парень. И семью ублажишь.

Кемаль (смягчаясь, с удовлетворенной ухмылкой). Их-то обрадую. Это факт. Полагаю, я никого не забыл. Взял каждому чего-нибудь.

Кемаль швырнул пакеты в тачку, но под укоризненным взглядом старого турка схватил их и, стряхнув песок, прижал плечами к своим бокам, а ладонями стал толкать тачку. Он проходит мимо автокрана. Петер ловко управляет рычагами, на крюке плывет связка труб. Вдруг она замирает над головой Кемаля. Турок от неожиданности втянул голову в плечи, гневно сверкнул глазами на своего домовладельца.

Кемаль.Эй, полегче на поворотах. А то потеряешь жильца и арендную плату за последний месяц.

Петер выпрыгнул из кабины в кучу песка.

Петер.Ну, пока ты жив, давай рассчитаемся. Собрал все деньги?

Кемаль.До копейки.

Петер.Деньги с собой? Надеюсь, не истратил?

Кемаль аккуратно сложил пакеты в тачку, достал из кармана бумажный сверток и протянул его Петеру.

Кемаль.Посчитай. При мне.

Петер.А ты думал, не пересчитаю? Деньги счет любят.

Он принялся пересчитывать деньги, но его внимание вскоре было отвлечено женщиной, пересекавшей площадь. Чтоб преодолеть кучи песка вдоль траншеи, ей пришлось высоко задрать юбку, и взорам Петера и Кемаля открылись чудесных линий стройные ноги, способные свести с ума понимающих в этом деле мужчин. Кемаль даже рот разинул от восторга.

Петер, уже забравшийся в кабину, ревниво пронес связку труб над самой головой Кемаля, слегка задев пластмассовый шлем, который соскочил и пал к ногам турка.

Петер.Эй, зазевался на бабьи ножки? Останешься без головы.

Кемаль, по натуре — человек горячий, взвился от обиды. Он бросился к крану, схватил домовладельца за ногу и выволок его из кабины. Тот зарылся головой в песок, вскочил на ноги и закатил турку кулаком по носу. Из ноздрей Кемаля хлынула кровь.

Мужчины сцепились, катаясь клубком по земле и нанося друг другу ожесточенные удары.

Послышались полицейские свистки. Напуганные назревающим, скандалом турецкие рабочие растащили тяжело дышащих драчунов.

Петер (сплевывая кровь). Грязная турецкая собака!

Кемаль (тоже сплевывая кровь). Грязная немецкая свинья!

Тюремный охранник, звеня связкой ключей, отпирает обитую железом дверь. Кемаль сидит в глубине камеры, давно небритый и осунувшийся.

Охранник.Выметайся! Твоим каникулам конец.

В сопровождении охранника Кемаль проходит длинным коридором со множеством железных решеток по сторонам. За ними — носатые, небритые, в полосатых одеждах арестанты.

Кемаль.Аллах! Сплошь — одни турки! Словно я вернулся в мое дорогое отечество.

Охранник.Ты скоро там будешь. Можешь заказывать билет до дома.

Кемаль уронил зажатые подмышкой пакеты, и по полу разлетелись женские вещи: свитера, блузки, головные платки. Он опустился на колени и стал собирать свои покупки.

Охранник.Украл?

Турок покосился на него снизу и грустно покачал головой.

Кемаль.Нехорошо говоришь. Рабочему человеку… Это все — подарки для моей семьи. Понял? И купил я это за те гроши, что вы платите иностранному работнику.

Он нежно прижимает к сердцу каждую поднятую с полу вещь, и взгляд его теплеет.

Кемаль.Даже в тюрьме я был в окружении своей семьи., С моей дочерью Зейнаб, с моей дочерью Гюзель, с моей младшенькой… Зухрой… С моей дорогой женой…

Гордость Мюнхена — красавица площадь Мариенплац в снегу. Темные каменные карнизы средневекового замка городской ратуши покрыты снежной оторочкой. Часы на башне показывают ровно двенадцать. Полдень.

Ударили колокола. Каменный петух над часами закричал на всю площадь, как живой. Из ниши в стене под звуки менуэта выплыли в танце дамы с кавалерами ушедшей эпохи.