Лолита Пий - Хелл

Андреа рассказывал мне о том, как он провел каникулы на Майами, о судебном процессе своего отца.

В этом тихом баре, среди бесцветных людей, мы были двумя бесцветными личностями, и в наших душах ничего не всколыхнулось. Тогда я встала, схватила его за запястье и потащила на улицу, к его машине.

— Ко мне.

Это все, что я сказала.

Он включил музыку, я выключила ее, и мы доехали в тишине, ее нарушало только урчанье мотора.

С лихорадочной торопливостью мы разделись и предались любви. Увы, так недолго.

Потом он спокойно рассказал мне, какие чувства он испытывает к своей дурочке, какие чувства, «как он тогда поверил», испытывал ко мне, сказал, что мой уход — это счастье, ибо наша связь была ошибкой, мы оба ошибались, но он все же рад, что сегодня вечером мы разбили лед между нами и в будущем, он надеется, сумеем сохранить дружеские отношения.

— Диана — женщина моей жизни, Диана — мать моих детей.

Он что, хочет, чтобы я завыла? Даже нет, ему просто на меня наплевать. Он так влюблен в свою бесцветную ломаку, что ему все равно, с кем говорить о ней.

Что ж, не повезло, значит, в этой постели сейчас только я одна, и я до крови впиваюсь ногтями в ладони, чтобы заглушить боль, она все сильнее затопляет меня, я приговорена слушать из уст любимого мужчины панегирик своей сопернице, и это после того, как отдалась его усталым объятиям.

Его размеренный голос, такой дорогой мне голос, окончательно рушит мои последние надежды. Одно его слово, одно его движение — и я бы не выдержала, во всем призналась ему, объяснила, почему ушла, сказала, что люблю его по-прежнему.

Мне безумно хочется разрыдаться, но я сдерживаю себя. Возможно, мои глаза блестят немного больше, чем обычно, и на них уже набегают слезы, но нет, он их не заметит. Я стараюсь, чтобы он не заметил. У меня еще есть силы. Я загоняю в глубину свою безобидную боль, заменяю ее желанием мстить. Пусть он страдает, как страдаю я. Я сажусь на край постели, глажу его волосы, в тишине звучит мой голос, и я сама не узнаю его.

— Люби ее, эту девочку, дурачок, люби ее, может быть, она сумеет заставить тебя полюбить жизнь. Может быть, благодаря ей тебе удастся оставить в покое свой нос, ты перестанешь трахаться с проститутками, может быть, ради того, чтобы она поверила, что ты не совсем пропащий, ты дойдешь до того, что даже решишься работать, может быть, когда ты представишь ее своим родителям, они снова начнут смотреть на тебя как на своего сына. Твой отец перестанет размышлять, не лишить ли тебя наследства, твоя мать не будет больше ночи напролет лить слезы из-за того, что горничная без устали стирает следы кокса с твоего ночного столика, который лишь для того и служит тебе, она перестанет принимать прозак, а может, даже перестанет пить.

Все станет прекрасно в этом лучшем из миров. Ты будешь вставать в часы, когда привык ложиться спать, будешь ездить в свой офис в «берлине», а в пробках слушать последние известия. Ты будешь усаживать свою ухоженную задницу в кожаное кресло и говорить комплименты своей секретарше, а она — плевать в твой кофе, потому что ей осточертело каждый день стирать пыль с фотографии в рамочке на твоем столе, где ты красуешься со своей женой, своими двумя робкими детишками и собакой на фоне вашей «хижины» в Сен-Тропезе. Ты будешь читать газеты, у тебя появятся собственные воззрения на политику, пусть даже ошибочные, ты будешь голосовать за программу, которая снизит налог на богатство. По вечерам ты будешь оглядывать свое жилище, не отдавая себе отчета в том, насколько абсурдна твоя жизнь, в розовом пуловере «поло-гольф» будешь ужинать со своей дурочкой, рассуждая о том, что адюльтер принимает характер эпидемии, что он процветает в кругу ваших друзей, но умолчишь, что он не обошел и вас. Ты потеряешь свою молодость и даже не догадаешься об этом. Вы будете дрыхнуть бок о бок в каюте теплохода на постели в четыре квадратных метра, даже не касаясь друг друга, но тебе будет наплевать на это, ведь ты предпочтешь ходить в бордель или к проституткам на бульвар Ланн. Ты станешь таким же, как твои родители. Станешь их живым клише.

Впрочем, нет… Ты думаешь, что и правда кончишь свои дни так же благополучно, как они?

Ты размечтался, Андреа, это было бы слишком легко. Добропорядочный буржуа, это слишком хорошо для тебя, ведь ты даже на это не способен. Ты загубил все, Андреа, даже твое аристократическое имя загублено, по отношению к тебе оно звучит карикатурно. И сам ты всего-навсего карикатура на беднягу, который имеет все и не представляет собой ничего.

К концу этих шести месяцев ты мне до чертиков надоел. Почему я ушла молча, как ты думаешь? Да я просто не знала, как тебе сказать, что для меня все кончено, я не хотела, чтобы ты умолял меня остаться, не хотела оставаться из жалости. Ушла и все, это было самое простое. И хуже всего то, что ты даже не способен быть постоянным в своих мелких ничтожных чувствах, до чего ты дошел со своей путаной уже через месяц? Ты забыл, какими отчаянными воплями «Вернись!!!» ты заполнял мой автоответчик.

А теперь ты доволен, фокусничаешь, прикидываешься влюбленным, сам же трахаешь по десятку шлюшек из предместий в неделю, а твоя кретинка в это время мечтает о тебе, лежа в простынях «Бемби»! Ты с утра до вечера пичкаешь себя дурью, а ведь ты умел контролировать себя во всем… И ты еще держишь себя за уравновешенного мужчину, который переживает прекрасный роман с очаровательной девушкой! Но мы оба отлично знаем, что это вопиющая ложь. Уравновешенный? Ты? Это ты сам сделал такое открытие? Потеха!

А что еще нового в твоей ничтожной жизни? Сегодня ты хандришь больше, чем вчера, и меньше, чем будешь хандрить завтра. Ты целый день спишь, а ночи твои бессмысленны. Ты убеждаешь себя, что так ты бежишь от судьбы, предназначенной тебе при рождении, — примерный папенькин сынок, который принимает препарат ЭК от геморроя, не шляется по кабакам, процветает? Но ведь не это твоя судьба. Твоя истинная судьба, ты от нее никуда не скроешься, бедный недоумок, ты ее вечный пленник — это судьба неудачника!

Бедный малыш Андреа хитрит, он думает, что может избежать рока, выжимая на своем проклятом «порше» двести в час! Он думает, что крепок, как железо, а сам с каждым днем все больше погружается в свои экзистенциалистские бредни! Рок мчится гораздо быстрее, чем «порше», дорогой!

Его имя смешно! Подумать только — Андреа ди Сансеверини, аристократ тонкой кости, но — оскудение рода по отцовской линии, вырождение элиты, мама наркоманка, папа плейбой, сыночек дегенерат, а еще есть Габриель, которая, может быть, выйдет из этого круга, в общем, чудесная семейка!

Кроме того, у Андреа много друзей, он их очень любит, прежде всего это его дилеры и его путаны, они толпятся вокруг него, чтобы оградить от других, рассчитывающих тоже урвать у него свой кус. Еще у Андреа есть подружка-блондиночка, ее зовут Диана, он ее обманывает. Амбиции Андреа: перекупить «Куин» и поселиться в нем. Финансовое положение Андреа — тридцать тысяч франков в месяц, которые он выбивает у отца, чтобы покупать дурь (об этом уже было сказано). Если же отцу надоест субсидировать подобный порок и он начнет подумывать, не прекратить ли поддерживать бесполезную деятельность сына и не урезать ли ему довольствие, Андреа скорее предпочтет пожертвовать Лаем [19] Фивейский царь Лай был убит своим сыном Эдипом. , чем своим пристрастием к роскоши, и пошлет своего дилера, который не прочь подработать по случаю, лишить жизни того, кто дал жизнь ему. Он станет богатым, но будет мучиться, потому что эринии [20] Эринии — в греческой мифологии богини мщения, они преследуют преступника, лишая его рассудка. не оставят его в покое, и он кончит тем, что перережет себе вены или обожрется лексомилом, пытаясь успокоить нервы, или вышибет себе мозги с помощью охотничьего ружья… Он погубит себя, потому что губит все, и закончит свою жалкую жизнь в американском госпитале, куда Диана, принявшая постриг в монастыре урсулинок, будет приносить ему шоколад… Вот так-то… Жизнь, мужчина, Дульсинея, внешняя благопристойность, эпитафия на могиле «Пусть почиет в мире»… А теперь, спокойной ночи и убирайся!