Елена Съянова - Гитлер_директория

Во время одного из заседаний Нюрнбергского военного трибунала Фридрих Бергольд, адвокат Мартина Бормана шепнул на ухо Францу Экснеру, адвокату Альфреда Йодля: «В сущности, мой друг, мы с вами в одинаковом положении: оба защищаем фантомы. Бормана здесь нет, но и подлинного Йодля здесь нет тоже».

В своей речи адвокат Экснер высказывает ту же мысль: «Нельзя карать офицера за исполнение решения, принятого политиком; нельзя карать офицера и за то, что он не воспротивился решению, принятому политиком, ибо при этом ему самому нужно было бы сделаться политиком, перестав быть офицером».

— Господа, — говорил Экснер журналистам, — в Германии все решения принимала партия, Гитлер, Борман… Ищите Бормана и спросите его, а не распределяйте его вину между солдатами вроде моего подзащитного. Впрочем, — продолжал он, — я понимаю, что русские все равно накинут петлю на его шею.

— Русские, по крайней мере, не предложат повесить вашего подзащитного за ноги или четвертовать, — напомнил адвокату американский журналист Коллинз, — как он предлагал поступать с ними самими в декабре 41-го. А кем подписан приказ о варварском затоплении Москвы? А кто в Мюнхене говорил, что Чехословакии как государства больше не существует?!

Многие из журналистов, работавших на процессе, все же до конца полагали, что Кейтеля повесят, но Йодль, Редер и Дениц будут оправданы. Но, похоже, их адвокаты на это не очень рассчитывали. Подсудимый Йодль, например, настаивал на приглашении в суд девятнадцати свидетелей, но адвокат Экснер сумел настоять всего на четырех. Эти четверо и появились в суде; остальные дали показания только на предварительном следствии. А с одним свидетелем адвокат успел всего лишь побеседовать, неофициально.

Этого свидетеля, точнее свидетельницу, звали Эвелина Московии. Она с большим трудом добралась до Нюрнберга, чтобы дать показания в пользу подсудимого Альфреда Йодля.

Эвелина Московии была еврейкой. До войны ее семья насчитывала тридцать девять человек; после войны осталось трое. Но это были те трое, которым в середине 39-го года помог спастись от ареста и тайно покинуть Германию тогдашний командир 2-й Горнострелковой дивизии Альфред Йодль. И вот теперь наконец женщина была в Нюрнберге, чтобы дать показания на суде.

Выслушав ее, Экснер испытал оторопь. Он долго молчал, пытаясь сформулировать вопрос и наконец спросил прямо:

— Скажите, зачем вам это нужно? Из сорока ваших родных спаслись трое! Почему вы думаете о благодарности за спасенных, а не о наказании за погубленных?

— Господин адвокат, откуда вам знать, о чем я думаю, — отвечала Москович.

— Так объясните же! — воскликнул Экснер. — Я, немец, не могу вас понять!

— Господин адвокат, я — еврейка. Когда-то я могла сказать о себе: я также и немка. Теперь я еще долго не захочу сказать так. Я пришла не из благодарности, у меня в сердце сейчас нет добрых чувств. Я пришла сказать свою правду.

— Все-таки я не понимаю, — развел руками Экснер, — вы пришли сказать правду… об одном из немцев? Но ведь вас, евреев, гнали всех!

— Господин адвокат, вы говорите о большой правде. А я пришла сказать свою, маленькую. Большая правда без маленьких долго не живет. А имеющий уши да услышит, — отвечала Москович.

Экснер сдался. Он попросил свидетельницу написать все, что она считает нужным, спросил, нашла ли она какое-нибудь временное пристанище в разоренном Нюрнберге, задал еще несколько дежурных вопросов, потом они расстались.

Экснер понимал, что показания такого рода едва ли будут заслушаны на процессе, но дня через два он все же решил поговорить со свидетельницей еще раз и оформить показания официально.

Однако оказалось, что накануне ночью у Москович случился сердечный приступ, ее забрали в американский госпиталь, и она там скончалась.

Таким образом, показания Эвелины Москович к делу приобщены не были.

И теперь уже не спросишь, почему этой женщине, должно быть, чувствующей приближение смерти, было так важно сказать слово в защиту одного из нацистских преступников.

Текст диалога с ней восстановлен по письму Франца Экснера вдове Йодля от 18 октября 1946 года.

В своем личном архиве адвокат Экснер сохранил и три исписанных Москович листа, должно быть, действуя по принципу истинно цивилизованной нации: «Не всё поняли, но всё запомним».

У Адольфа Гитлера и Рудольфа Гесса были родные сестры: первую звали Паула, вторую Маргарита.

Реальные судьбы этих женщин — полная противоположность; их исторические судьбы похожи тем, что известны лишь очень узкому кругу исследователей.

Отец Паулы был женат трижды: от первого брака он детей не имел; от второго их было двое; от третьего — пятеро: Густав (умер в два года), Ида (умерла в том же возрасте), Адольф (тот самый), Эдмунд (умер в шесть лет) и Паула.

Отец Гесса был женат один раз, имел трех детей: Рудольфа, Альберта и Маргариту. Все трое состояли в браке, оставили детей.

Паула и Адольф детей не имели. Но если Адольф все же оставил о себе еще какую память, то от Паулы не осталось ничего. Она не была замужем. Однажды, по приказу брата, сменив фамилию на Вольф (это партийная кличка Гитлера в период запрета партии), она жила тихо и незаметно. С Адольфом виделась очень редко: есть свидетельства о встрече в 36-м году в Берлине, во время Олимпийских игр, в 39-м она приезжала на его пятидесятилетие; в 41-м году они виделись в Вене. А в мае 1945 года Паулу Вольф вывезли в Москву и позже, после нескольких допросов, отправили на поселение в сибирские дали. Там же она и скончалась.

Фактически это все. Информации на пять процентов; на 95 процентов — слухи. Она якобы оставила дневник, в котором описывала, как Адольф ее избивал в детстве. Якобы она собиралась замуж за некоего Йекелиуса, эсэсовца, но затем вышла за некоего Вольфа, профессора. Спаслась от НКВД в 45-м году и умерла в Германии в 1960-м. Похоронена в Баварии. С могилой в Баварии связана своя история, как, впрочем, и с дневником.

Все эти домыслы рождаются в Германии и объясняются отсутствием информации, которая до сих пор засекречена у нас, в России. И это непонятно — когда англичане постоянно перезасекречивают досье Гесса, то тут еще можно что-то объяснить, но «досье» Паулы Вольф… Ну какие в нем скрыты государственные тайны?! Она была безобидна и далека от всего, жила тихо, под фамилией Вольф. Ни соседи, ни знакомые даже не догадывались о ее родстве с Гитлером, а из его приближенных о ней знали только Рем, Гесс, Ева Браун, камердинер Линге и еще два-три человека.

Ситуация с сестрой Гесса Маргаритой противоположная. Маргарита прожила почти 85 лет. Она вышла замуж по страстной любви, родила дочь и двоих сыновей; у нее были многочисленные и часто знаменитые друзья; она много работала, много путешествовала; ее жизнь была полна самого ценного — разнообразия. Эта жизнь проходила на виду и оставила после себя очень и очень многое. Например, прекрасные переводы Жуковского, Пушкина, Есенина, Блока.