Норман Льюис - От руки брата его

Брон без размышлений принял установившийся в доме новый ритм жизни. Казалось, заведенный порядок нарушился раз и навсегда, но его это ничуть не удивило. Он давно уже привык не искать причин необъяснимых на первый взгляд действий и поступков. Механизм забвения был у него не тот, что у вполне нормальных людей. Архивы нормального мозга навечно сохраняются в подсознании. А у Брона жизненный опыт подчас не откладывался ни в сознании, ни в подсознании. Он был точно слепой по сравнению со зрячим, который и закрыв глаза все же видит тьму. Брон не видел тьмы, он не видел ничего. И полное забвение каких-то кусков пережитого было для него естественно. Он был точно сновидец, не способный усомниться в случайных, не связанных меж собой обрывках сновидений. Даллас спросил его однажды, не кажется ли ему иной раз, что люди ведут себя странно и нелогично, и он ответил — да, бывает. Человек, который сегодня был ему другом, назавтра, непонятно почему, становится врагом. Наш мир в какой-то мере безумен. И Брон делал на это скидку. Вот сейчас, например, ему казалось странным необъяснимое отсутствие Кэти, когда Ивен неизвестно чем болен и лежит один, без всякого ухода. И почему он лежит в чулане? Это тоже совершенно непонятно. В то первое утро Брон трижды стучался в дверь чулана, но Ивен не отозвался. И Брон больше не стучал.

Среди дня во двор фермы въехала полицейская машина — явился сержант из Суонси. У него были новые вопросы к Брону по поводу помятого «ягуара», и, отказавшись от предложенного ему чая, он тотчас приступил к делу.

— В Суонси вы заявили, что всю вторую половину интересующего нас дня провели в кино «Ритц». Полагаю, вы помните названия фильмов?

— К сожалению, нет.

— Там шел основной фильм, короткометражка и кинохроника, — сказал сержант. — Что-то из всего этого вы должны были видеть дважды.

— Наверно.

— Кто же в них участвовал? Вы должны помнить хотя бы двух-трех актеров.

— Нет, не помню.

— Что вы видели — комедию или ковбойский фильм? Английский, американский? Где происходило действие? Если вы провели в кино пять часов, должны же вы были что-нибудь запомнить!

— Понимаете, я пошел в кино, потому что лил дождь и мне некуда было деваться, — сказал Брон. — Наверно, я сразу как сел, так и уснул. Кино наводит на меня скуку.

— Здорово же, видно, вы разоспались, — грубо сказал сержант. — Что-то это непохоже на правду.

— Разве? Мне очень жаль, но так оно и было.

Сержанту явно не хотелось уезжать. Он принялся листать свой блокнот.

— Ваш брат, мистер Ивен Оуэн, дома?

— Он нездоров, лежит.

— А миссис Оуэн?

— Ее нет дома.

— А когда она вернется, не знаете?

— К сожалению, не знаю.

— Это теперь будет ваше постоянное местожительство?

— Да, я уже вам говорил.

— Род занятий в настоящее время?

— Фермер, — весело ответил Брон. — Буду вместе с братом хозяйничать здесь на ферме.

Ни слова больше не сказав, сержант спрятал блокнот и вышел. Слышно было, как он отъехал. Теперь Брону захотелось есть. Но в доме было хоть шаром покати, и он решил пойти в «Привет», съесть сандвич и выпить стакан пива.

За стойкой стоял Оукс; при виде Брона он немного пригнулся, как боксер, готовый встретить удар, и помрачнел. Уэнди не было в зале. Оукс что-то угрюмо пробормотал в ответ на Броново «доброе утро», не глядя на него, подал все, что тот заказал, и сразу же отошел. Уэнди уехала за покупками, должна была вернуться примерно через полчаса, и Оукс надеялся, что к этому времени Брон уже уйдет. Имя Брона всплыло во время неистовой ссоры, которая разыгралась у него накануне вечером с Уэнди.

«Если он пригласит меня погулять, — заявила тогда Уэнди, — я пойду, черт побери. Почему бы мне и не пойти? Нет у тебя на меня никаких прав!»

Оукс ушел в свою комнату, сердито захлопнул какие-то дверцы, с шумом выдвинул ящики стола, сорвал листок календаря, смял в комок, швырнул за окно и в сердцах сплюнул. Потом вернулся, схватил стакан и стал свирепо его протирать под самым носом у Брона.

Брон взял пиво и сандвичи и отошел к другому концу стойки, там к нему подсел коротышка фермер, которого тогда у него на глазах свалил битник, и Брон поделился с ним своими видами на будущее «Новой мельницы».

— Заманчиво, что и говорить, — сказал фермер. — И денежки для этого вы, конечно, уже добыли. Тысчонок десять для начала, не меньше?

— То-то и беда, — сказал Брон. — Нужны средства. А Ивен говорит, банки сейчас ни гроша не дадут.

— Так вам надо бы обратиться в городскую казну. У них такая система: купят у вас ферму и вам же сдадут ее в аренду. Отвалят вам деньжат за ваше хозяйство, а потом сдадут в долгосрочную аренду. На эти деньги можно прикупить землю и машины. А так уж больно маленькое у вас хозяйство. В наших краях все фермы больно маленькие. Хозяйство должно быть втрое больше, тогда оно окупится.

Брон согласился. Если верить учебнику, от хозяйства меньше двухсот акров толку не жди.

— А вы им позвоните, вас от этого не убудет. Телефон ихний в книжке. Можете сослаться на меня, если хотите. Биллингз моя фамилия. Я и сам хочу к ним обратиться, если, конечно, в цене сойдемся.

— Так и сделаю, — сказал Брон. — Позвоню.

Бринаронский автобус остановился у бара, из него вышла Уэнди и юркнула в дом с черного хода, надеясь избежать встречи с Оуксом, пока она еще не припрятала своих покупок. Но Оукс услыхал за окном знакомый визг тормозов, скрип шин, а затем тяжкий вдох автоматически закрывающихся дверей, все бросил и кинулся вон из бара, чтобы ее перехватить.

— Вернулась, значит.

— Вернулась, — сказала Уэнди. Руки у нее были заняты пакетами и свертками.

— Ты не спешила. Я ждал тебя с одиннадцатичасовым.

— Дел было по горло.

— Видала кого знакомого? — не удержался от вопроса Оукс.

Она поджала губы, загадочно на него поглядела и покачала головой.

— Чего накупила?

— Много чего. И платье тоже.

— За этот месяц третье, так, что ли?

— Сейчас весенняя распродажа, — ответила Уэнди. — Теперь только и покупать задешево. Я ведь о твоем кармане забочусь.

Оукс насмешливо кивнул:

— Как же, как же.

— Многие женщины дождутся, пока платье позарез нужно, тогда уж и покупают. А по-моему, это глупость. Я покупаю, когда цены дешевые, все равно когда-нибудь понадобится. Ясно, это умней.

— Еще бы, — сказал Оукс.

Уэнди прошла в комнату за баром, отложила покупки, небрежно кинула пальто на спинку стула, стала перед зеркалом, поправила прическу и принялась подмазывать губы. Оукс остановился между нею и дверью, ведущей в бар.

— Я поглядел, ни одна постель сегодня не застелена, — сказал он. Он решил нипочем не горячиться, но при этом дать ей ясно понять, как он относится к тому, что она пренебрегает своими обязанностями.