Джеймс Кейн - Серенада

Перед глазами пронеслась картина: толпа, разгоряченная зрелищем боя, срывается со скамеек, стекает на арену, умирающего быка дергают за хвост, пинают ногами, и я старался убедить себя, что связался с чудовищем, дикаркой, что все это абсолютно ужасно и невыносимо. Бесполезно!.. Мне хотелось смеяться, испускать восторженные вопли, кричать: «Оlй!» Я знал: то, что только что свершилось здесь, было грандиозно и прекрасно.

Она плюнула в кровь, отступила и подобрала с пола плащ. Секунду стояла мертвая тишина, прерываемая лишь всхлипами и вздохами окаменевшего у рояля Пудински. Затем все они дружно рванули к двери: бежать, пока не явилась полиция. Они отталкивали друг друга, пробивая себе дорогу, женщины ругались, как мужчины, гомосеки взвизгивали, как женщины, и, вырвавшись в холл, не дожидаясь лифта, с топотом устремились вниз по лестнице. Кто-то упал, слышны были новые проклятия и звуки пинков, которыми они наделяли друг друга. Она подошла и опустилась возле моего кресла на колени.

— Теперь он тебя не получать. Прощай и помни Хуана.

Она поцеловала меня, вскочила и выбежала из комнаты. Я сидел, тупо уставившись на тело, приколотое к дивану, с головой, свисавшей немного вбок, и сохнущей на рубашке кровью. Пудински поднял лицо, спрятанное в ладонях, увидел это, издал стон, вскочил и, упершись лбом в стенку, разразился громкими рыданиями. Я поднял коврик и набросил на диван. Тут вдруг внутри у меня все перевернулось, и я бросился в ванную. С полудня во рту и крошки не было, но из меня все шла и шла какая-то белая пена, и даже после того, как желудок был уже совершенно пуст, рвотные спазмы не утихали и я продолжал издавать чудовищные звериные звуки. Потом поднял голову и увидел в зеркале свое лицо. Оно было зеленым.

Когда я вышел в гостиную, там находились два фараона, человек пять голубых и одна девица в смокинге, а также какой-то тип в штатском и котелке. Наверное, тот самый шпик, что приходил за Хуаной, он и перехватил часть гостей на выходе. Увидев меня, фараоны сделали мне знак отойти в сторону, а один из них бросился к телефону. Вскоре явились еще двое фараонов и пара детективов, а еще через некоторое время гостиная просто кишела фараонами. Похоже, один из людей в штатском оказался врачом, а другой фотографом. Во всяком случае, он установил треногу, начал распечатывать какие-то лампочки, а обертки кидал в цветочный горшок. Вскоре вошел еще один фараон и сделал мне знак выйти. Я повиновался, за мной последовал один из детективов. Я был без плаща, но ничего не сказал. Ведь неизвестно, схватили ли они Хуану и где она сейчас, и я опасался, что, если попрошу зайти сперва к нам, она окажется дома и ее возьмут. Мы прошли в лифт. Спускал нас Гарри. Внизу в вестибюле еще несколько фараонов допрашивали Тони.

Мы сели в полицейский автомобиль, проехали по Второй авеню, затем по Лафайет-стрит и дальше вниз, к дому, где, видимо, располагался участок. Вышли, поднялись по ступенькам, там фараон проводил меня в какую-то комнату и попросил подождать. Один из них вышел, другой остался. Взял со стола утреннюю газету и стал читать. Так мы просидели, должно быть, час. Он читал газету, и оба мы молчали. Наконец я не выдержал и спросил, не найдется ли у него сигареты. Он, не гладя на меня, протянул пачку. Я закурил. Прошел еще, наверное, час. Небо за окном начало светлеть.

Где-то примерно около шести вошел детектив в штатском, сел и уставился на меня. Потом спросил:

— Вы там были сегодня? На квартире этого Хоувза?

— Да, был.

— Видели, как его убили?

— Да.

— За что она его убила?

— Не знаю.

— Да ладно вам! Знаете, не морочьте голову.

— Я сказал: не знаю.

— Вы с ней живете?

— Да.

— Тогда как же это вы не знаете? За что она его?

— Понятия не имею.

— Она попала в страну нелегально.

Я понял, что Тони проболтался.

— Не могу сказать. Возможно.

— А что вы вообще можете сказать?!

— Только то, что знаю.

С минуту он бушевал и грозился, что заставит меня расколоться, но это была ошибка. Это дало мне возможность подумать. Мне могли вменить в вину лишь ее нелегальный въезд. Только на этом основании он мог бы меня задержать, если б захотел. Но допускать этого нельзя, ведь я сумею помочь ей, лишь находясь на свободе. Взяли они ее или нет — до сих пор неизвестно, но, сидя за решеткой, я уж точно ничего не смогу для нее сделать. Я сидел, глядя ему прямо в глаза, и думал об отметках в моем паспорте, и к тому времени, как он снова начал задавать вопросы, уже придумал свой план и решился попробовать солгать.

— Так что кончайте вилять, черт подери! Будьте уверены, я заставлю вас разговориться, ясно? Итак, она здесь нелегально. Да или нет?

— Я сказал, не знаю.

— Разве не вы ввезли ее в страну?

— Не я.

— Вот как? Но ведь вы были в Мексике?

— Да, был.

— И вывезли ее оттуда с собой, ведь так?

— Нет. Мы познакомились в Лос-Анджелесе.

— Каким именно образом вы попали в Штаты?

— Сперва автобусом до Ногалеса, потом на попутке до Сан-Антонио и уже оттуда, опять автобусом, в Лос-Анджелес. А с ней познакомился где-то через неделю в мексиканском квартале. Ну, потом начал работать в кино, и как-то так вышло, что она все время была со мной. А потом вместе поехали в Нью-Йорк.

Он тут же ухватился за последнюю фразу:

— Ага, так это вы привезли ее в Нью-Йорк!

— Нет. Она сама платила за свой билет.

— Какого дьявола! Я же предупреждал, кончайте крутить!

— Что ж, не верите — спросите у нее.

Глаза его как-то странно сверкнули, и я понял — они ее еще не взяли.

— Спросите у нее. И не выдумывайте лишнего. Не родилась еще на свет женщина, которой я стал бы покупать билет из Лос-Анджелеса до Нью-Йорка.

— Кто на нее донес?

— Понятия не имею.

— Опять двадцать пять! Я же…

— Говорю, не знаю! И вообще хватит! Я готов рассказать все, что знаю, готов помочь, чем смогу, но оставьте этот тон, эти дешевые приемчики из серии «допрос третьей степени». Иначе я начну сам, и вряд ли вам это понравится.

— Что вы хотите этим сказать?

— Скоро поймете. Я не позволю, чтоб со мной обращались, как с каким-нибудь занюханным гангстером! У меня есть друзья, кое-какие связи, ясно? Снисхождения я не требую, но и прав своих ущемлять не позволю.

— Ладно, Шарп. Давайте рассказывайте по порядку все как было.

— Мы пошли на вечеринку, она и я.

— Угу. Подходящее место для таких, как вы.

— Да, он был голубым, но к тому же еще был музыкантом, я работал с ним, он пригласил меня на новоселье…

— Вы что, тоже голубой?

— Снова за свое?! Итак, мы пошли. А вскоре появился мальчик и…

— Один из голубых?

— Один из коридорных. И сказал, что внизу меня дожидается какой-то парень. А потом выяснилось, что Хоувз три раза звонил в иммиграционную службу…