Джефф Дайер - Влюбиться в Венеции, умереть в Варанаси

— У меня есть телефон. Если мне, конечно, не мерещится, я сейчас по нему говорю. Давай проверим. Тут есть такая штука, в которую нужно говорить…

— Очень смешно.

— Да-да. И я даже слышу голос у себя в ухе, голос какого-то человека из другой страны, с которым я бы по доброй воле разговаривать не стал. Слушай, это определенно телефон.

— Нам позарез нужно это интервью. Я доступно выражаюсь?

— Вас понял.

— И снимок!

— Есть, сэр.

— Ты кретин, Атман, — сказал Макс и повесил трубку.

Как все-таки чудесно иметь дело с человеком, с которым вас уже почти полтора десятилетия связывают рабочие отношения. Какое это счастье — обходиться без пустых любезностей и никому не нужной болтовни. В качестве запоздалой, но символичной акции гражданского протеста Джефф спустил за собой воду.

Идти в Джардини было слишком рано, зато-самое время заглянуть в Академию и полюбоваться «Бурей», пока музей не заполонили толпы туристов. Как и все остальное в Венеции, музей был на ремонте, но при этом открыт для посетителей, и перед входом даже не змеилась очередь. Объявление на кассе гласило: «Извините, у нас нет кондиционированного воздуха». Во втором, поменьше и на итальянском, говорилось что-то о «La Tempesta» [45] «Буря» ( ит .). Джорджоне. Черт! С музеями всегда так: если у тебя в городе всего один свободный день, музей непременно будет закрыт, а если и открыт, то та единственная вещь, ради которой ты пришел, окажется на выставке или на реставрации. Но нет, подозрительное объявление всего лишь объясняло, что из-за ремонта здания «Бурю» перевели в зал номер тринадцать, куда Джефф и устремился.

Там оказалось пусто. Зал и картина были в его полном распоряжении.

В правой части полотна молодая мать кормит грудью младенца, устремив взгляд прочь из картины — в глаза тому, кто рассматривает этот шедевр. Скорее всего, она только что искупалась в реке, которая отделяет ее от элегантно одетого молодого человека, расположившегося в левом нижнем углу. Он глазеет на даму, опираясь на посох. Он глядит на нее, она — на нас, мы — на них. Что бы между ними ни происходило, мы в этом замешаны. За спинами персонажей, на заднем плане — хотя на самом деле это никакой не задний план, — мост пересекает аквамариновую реку. За мостом над городом сгущаются тучи. Белая птица — вероятно, аист — восседает на крыше одного из зданий. В небе кипит чернильная синь. Трещина белой молнии вспарывает тело грозы.

«Остановленное Джорджоне мгновение, — пишет Маккарти, — носит идиллический характер, однако в этой идиллии скрыто дурное предчувствие. Вот-вот случится что-то ужасное». Тут ее понесло куда-то не туда. Глядя на «Бурю», невозможно сказать не только что это за «что-то» — не говоря уже о том, ужасное оно или нет, — но и в каком времени оно пребывает: случилось ли это в прошлом, случится ли в будущем или вообще не случится. Здесь нет ни «до», ни «после», или, по крайней мере, их невозможно друг от друга отличить, так тесно они сплелись. Но в остальном нельзя не признать, как точно ей удалось облечь картину в слова. Это и впрямь неподвижность, чреватая бурей.

Может, в музее и не было никакого «кондиционированного воздуха», но внутри было явно прохладнее, чем снаружи, где Джеффа поджидала жара. Он купил в киоске литровую бутыль воды и трехдневный билет на пристань вапоретто при Академии. Не заставивший себя долго ждать теплоходик был битком набит художниками. Симпатичный и представительный Вольфганг Тиллманс [46] Вотфганг Тиллманс (Tillmans) (р. 1968) — известный немецкий фотохудожник. болтал со старым кровопроливцем Марком Квинном [47] Марк Квинн (Quinn) (р. 1964) — британский скульптор, известный, в частности, автопортретом, сделанным с использованием его собственной замороженной крови. , чья последняя работа — гигантская металлическая орхидея — красовалась на рекламном плакате музея Пегги Гуггенхайм [48] Пегги Гуггенхайм (Guggenheim) (1898–1979) — известная американская собирательница предметов искусства и основательница Фонда Соломона Гуггенхайма. . Пробираясь на нос, Джефф миновал Ричарда Вентворта [49] Ричард Вентворт (Wentworth) (р. 1947) — британский художник и преподаватель Школы графики и изящных искусств Раскина в Оксфорде. , в панаме и полосатой синей рубашке, выглядевшего так, что хоть сейчас снимай его в телефильме о каком-нибудь художнике, который был по совместительству одним из кембриджских шпионов [50] Нашумевшее дело четырех кембриджских профессоров (Энтони Бланта, Гая Берджеса, Дональда Маклина и Кима Филби), в течение двадцати лет, с 1933 по 1963 г., шпионивших на СССР. .

— Мысль недели, — сказал он, когда Джефф протискивался мимо. — Мир искусства, шоу -бизнес. О чем нам это говорит?

Увы, Атман не смог проникнуться тонкостью этих различий: впереди образовалось свободное место, и он был твердо намерен его занять. Однако чье-то встречное намерение оказалось еще тверже, и Джефф остался стоять, но, по крайней мере, тут, на носу, подобие ветерка, порожденное движением вапоретто, овевало его намеком на прохладу. Проплывая мимо Сан-Марко, они повстречали несколько вапоретто, шедших встречным курсом. На палубе одного из них, облокотившись на перила, стояла Лора в белом платье. Да, без сомнений, то была она. В руке она держала туго свернутый желтый зонтик. Джефф не мог разглядеть номер вапоретто, понятия не имел, куда он идет, и знал лишь одно — она плывет в другую сторону. Он поспешно вытащил карту и попробовал прикинуть, куда она может направляться, но все было тщетно. Она могла плыть куда угодно. Джефф устремил безнадежный взор на струи пены, углом расходившиеся позади вапоретто. И как прикажете рассматривать эту неудавшуюся встречу? Как добрый знак — так как она вполне могла предвещать новые — или как первый и последний шанс, подобно тому, как в Лондоне можно вывалиться на улицу после вечеринки поздно ночью и сразу увидеть такси, но в последний момент пропустить его и зависнуть бог весть где на много часов, потому что других нет и не будет. Шанс, который одновременно есть отсутствие шансов.

Говорят, значение имеет не то, что происходит в вашей жизни, а то, что, как вы думаете, в ней произошло. Однако эта теория заходит недостаточно далеко. Вполне может статься, что центральным событием вашей жизни окажется то, чего в ней на самом деле не случалось… или чего, как вы думаете, в ней не случалось. Иначе нам не было бы никакой нужды в фантазиях — все ограничивалось бы воспоминаниями и историями, трехслойными событийными историями: что произошло, что на самом деле произошло и что, как вы думаете, произошло. Вот так. Вполне достаточно.

От того, другого вапоретто осталась лишь легкая зыбь, которую властно стирал с лица вод, чуть угасая в силе, пенный кильватер его собственного теплохода. Двойное аннулирование. Они разошлись, как в море корабли.