Джефф Дайер - Влюбиться в Венеции, умереть в Варанаси

Подобно потопу, толпа находила себе вместилища, заполняя все новые уровни здания. Внезапно Джеффа снова вынесло на террасу и едва не прижало к тылу статуи Марино Марини, изображавшей парня на коне — ну или, по крайней мере, на чем-то четвероногом, — из объемистой бронзовой задницы которого что-то торчало — возможно, это был купированный хвост. Наездник простирал вперед обе руки, зачарованный не то игрой воды и воздуха, не то великолепием вида на Большой канал. Протиснувшись мимо него, Джефф обнаружил, что хвост скакуна, или что это там такое было, композиционно дублировался спереди торчащим членом всадника. Но поразмышлять о символизме этих деталей он не успел, так как через мгновение одержимая жаждой ризотто толпа заполонила и террасу. Напитки подавали и тут, а к ним — какую-то жуткую черствую выпечку вроде самосы [80] Самоса — маленькие индийские пирожки с острой овощной начинкой. , но не такую острую. Джефф стал протискиваться к столу с напитками, возле которого он углядел Бена.

— Не видать ли ризотто?

— Не думаю, что нам вообще его сегодня подадут, — ответил Бен.

Он выглядел крайне понурым. Джефф разделял его чувства. Он и сам был чертовски голоден, хотя предусмотрительно съел по дороге несколько треугольничков пиццы.

— Заманивают обещаниями ризотто, а ризотто ни черта и нет, — мрачно прокомментировал он.

— Нет даже самой малости. Хотя бы для тех, кто пришел вперед всех.

— Да, нет ни грамма.

— Только пара несчастных беллини.

— Если быть объективным, то хренова туча беллини. У тебя самого в руках два.

— Хоть какая-то компенсация.

— Слишком мимолетная, — резюмировал Джефф, приканчивая свой.

А поскольку их прижали прямо к столу с напитками, взял себе еще два.

С бокалами в каждой руке, Бен и Джефф протолкались к краю террасы с роскошным видом на Большой канал. Солнце садилось по-тернеровски, готовясь скрыться за крышами на другом берегу. Небо перечеркивали дымчатые следы самолетов. Почти напротив них высилось палаццо Гритти. По сравнению с тем, что творилось здесь, там было явно скучно. Пассажиры проплывавших внизу вапоретто задирали головы и мечтали оказаться либо тут, упиваясь даровыми беллини, либо там, на террасе Гритти, переплачивая за них бог весть сколько.

— В беллини ценно то, — сказал Джефф Бену, — что он и вправду сильно освежает.

— В таких погодных условиях трудно придумать что-то лучше.

Это сказал Кайзер. Теперь их было трое с шестью бокалами в руках. Проблема с беллини была только в том, что не успеешь оглянуться, как нужно снова проталкиваться к столику с напитками за новым коктейлем.

— Меня бы устроило, если бы их подавали в бокалах побольше, — заметил Бен.

— Мудрая мысль, — согласился Джефф. — Подавать их в этих наперстках — просто подлость.

В принципе, это была шутка, вернее, начал он эту сентенцию определенно как шутку, но к концу фразы ее вопиющая истина стала такой очевидной, что закончил он с искренней обидой и гневом. Особенно ввиду того, что мизерные наперстки снова были абсолютно пусты. Он уже препоясывал чресла, готовясь устремиться к бару, как в проблеске чисто венецианского волшебства перед ним возник официант с кувшином беллини. Все трое в едином порыве протянули вперед руки, глядя как виночерпий вновь наполняет ненасытные парные емкости.

— Не Будда ли учил принимать все, что кладут тебе в чашу для подаяния? — вопросил Бен.

— Золотые слова!

Охваченные внезапным вдохновением, они чокнулись чашами для подаяния и пригубили божественный напиток — пригубили в том смысле, что выпили его залпом. Хотя, как выразился Джефф, беллини был и вправду сильно освежающим напитком, бороться с удушающей жарой не получалось. В атмосфере было что-то маниакальное. Атман закрыл глаза и отдался звуковому ряду, гулу голосов, пандемониуму разговоров и смеха, замечаний и вопросов на разных языках, хлопков шампанского, звона бокалов, шуток и веселья, брызгами разлетавшихся повсюду. Этот саундтрек можно было бы занести в фонотеку с пометкой «Толпа народа хорошо проводит время». И послать эту запись в какую-нибудь отдаленную часть Солнечной системы в качестве звуковой иллюстрации к понятию «общественно-развлекательная жизнь землян» — ну, или хотя бы «даровые возлияния на высшем уровне». Джефф открыл глаза. Перед ним расстилался Большой канал. Словно ты проснулся и понял, что оказался во сне, куда более чудесном, чем все, что видел, пока спал. Что за город, что за удивительное, прекрасное место! Кто-то похлопал его по плечу. Он обернулся.

Это была она, Лора. Та же самая женщина, но в другом платье.

Ну конечно в другом. Что за пиршество для глаз — лицо, волосы и платье с маленьким желтым бейджиком, слова на которым были слишком малы, чтобы их можно было прочесть. Его счастье было столь велико, что он почувствовал себя свободным и уверенным.

— Вы меня нашли! Я же говорил, что так и будет.

— Разве это не вы должны были меня искать?

— Я быстро понял, что единственный способ преуспеть в этом деле — это прекратить все поиски и позволить вам найти меня. Хотя где-то внутри я никогда не переставал искать. Я и сейчас вас выглядывал — только не в той стороне.

Настало время поцеловать ее. В губы. Что он и сделал, не испытывая по этому поводу ни малейшего замешательства.

— Я рад, что нашел вас, — сказал он.

— Я тоже.

В такой близи он смог прочитать, что написано на ее бейджике: «Мое стоп-слово — ОЙ!!» [81] Стоп-слово — в практике BDSM условное слово, означающее немедленное прекращение текущей деятельности; слова «нет», «стоп» или «прекрати» могут быть частью сексуальной игры.

— Как вы проводите время? Все отлично?

— Да, а вы?

— Должен признать, что все сложилось просто превосходно.

— Вы были в Джардини?

— Да. А интересно знать, когда там были вы ?

— Я пришла около половины второго.

— А на мосту Академии вы были где-то в шесть?

— Да, кажется, примерно в это время. Почему вы не подошли?

— Вы с кем-то разговаривали. И к тому же не было времени соскочить с вапоретто. Я как раз сделал то интервью с Джулией Берман, и дело кончилось тем, что она накурила меня травой. Так что все вокруг было чуть странным. Я был немного не в своей тарелке.

— Вас накурили?

— В итоге я забыл добыть рисунок. Ох, это долгая история. Я рассказывал вам вчера о рисунке?

— Упоминали. Но интервью было важнее, разве нет?

— Не знаю, может быть. Не в этом дело. Я видел рисунок, который сделал с нее Морисон, но она мне его не отдала.

— И каков он?

Не нарочно ли он подвел беседу — конечно, бессознательно — к обнаженной женщине с расставленными ногами? Или в этом все же не было ничего бессознательного?