Дэвид Митчелл - Блэк Свон Грин

Потом, в том месте, где едва заметная тропа, ведущая к Дому в Лесу, встречается с основной тропой, ведущей к озеру, я услышал приближающееся тяжелое дыхание. Я спрятался между двумя раскидистыми соснами, и Фелпс пробежал мимо, прижимая к груди пакетик с орешками и банку пива. За соснами я неожиданно увидел тропу, ведущую куда-то вверх, на холм. Мне казалось, что я знаю все тропы в этой части леса. Но не эту. Питер Редмарли и Грант Бёрч снова начали играть в Британских Бульдогов, когда Том Юи ушел. И, поразмыслив, я решил, что больше не хочу подвергать себя опасности, уж лучше я пойду – разведаю, куда ведет эта тропа.

В этом лесу есть только один дом, поэтому мы и называем его Дом в Лесу. Говорят, здесь живет какая-то старуха, но я никогда ее не видел, и даже не знаю ее имени. Дома с четырьмя окнами и трубой – точь-в-точь, как детский рисунок. Кирпичный забор с меня ростом окружал дом, и еще – высокие заросли кустов. Играя в войнушку, мы старались держаться от этого дома подальше. Не потому что здесь привидения или типа того. Просто эта часть леса вообще довольно неприятное место.

Но этим утром Дом выглядел довольно тихо и, кажется, был заперт на все замки, было сложно поверить в то, что он обитаем. Плюс мой мочевой пузырь уже почти лопался, я больше не мог терпеть, и это сделало меня менее осторожным. Короче, я расположился прямо напротив замороженной стены. Я только-только написал струей свое имя на снегу, когда ржавые ворота вдруг открылись с тихим скрипом, и на пороге появилась старуха, похожая на хмурую тетку из старого черно-белого кино. Она просто стояла там и смотрела на меня.

Я перестал писать.

– О господи! Извините, – я застегнул ширинку, ожидая скандала. Если бы кто-то додумался справить нужду на наш забор, моя мама освежевала бы его на месте, а останки спрятала бы в компостной куче.

– Я не знал, что здесь кто-то… живет.

Хмурая тетка продолжала пристально смотреть на меня. Мой мочевой пузырь был опорожнен не до конца, и я чувствовал, как мое нижнее белье слегка намокло.

– Мой брат и я родились в этом доме, – сказала она. Ее шея была вялая и обвисшая, как у ящерицы. – И мы не собираемся съезжать отсюда.

– Ох… – я все еще не был уверен, будет ли она стрелять по мне. – Это хорошо.

– Какие же вы шумные!

– Прошу прощения.

– Это очень не вежливо с вашей стороны будить моего брата.

Мой язык прилип к небу.

– Это не я шумел, честное слово. Точнее – не только я.

– Бывают дни, – она смотрела на меня, не моргая, – когда мой брат любит молодежь. Но сегодня, гос-споди, вы просто вывели его из себя.

– Я же сказал – мне жаль.

– Тебе будет еще более жаль, – с отвращением сказала она, – когда мой брат доберется до тебя.

Оглушительная тишина.

– Он… он здесь? Сейчас? Я имею в виду, ваш брат?

– Он не выходит из комнаты.

– Он болен?

Она сделала вид, что не услышала меня.

– Мне надо идти домой.

– Тебе будет еще более жаль, – она издала чавкающий звук, словно втянула слюну, – когда провалишься под лед.

– Под лед? На озере? Да оно до дна промерзло.

– Вы всегда так говорите. Ральф Брэддон тоже так говорил.

– Кто это?

– Ральф Брэддон. Сын мясника.

Все это было ненормально.

– Извините, мне пора домой.

Обед - на улице Кингфишер Медоус 9, в городке Блэк Свон Грин, Ворчестершир. На столе – полуфабрикатные пироги с сыром и ветчиной, жареный картофель и брюссельская капуста. Капуста на вкус как свежая блевотина, но мама говорит, что я должен съесть пять кусочков, не выпендриваясь, или останусь без сладкого. Мама говорит, что не допустит «детских капризов» за столом. Перед Рождеством я спросил – какая связь между вкусом брюссельской капусты и «детскими капризами». «Хватит умничать», – сказала мама. Мне стоило умолкнуть, но я заметил, что отец никогда не заставляет ее есть дыню (которую она ненавидит), и она никогда не заставляет отца есть чеснок (который он ненавидит). Она взбесилась и отправила меня в комнату – подумать над своим поведением. Когда отец вернулся с работы, он прочитал мне лекцию о высокомерии.

И, разумеется, никаких карманных денег.

Так что, в общем, в этот раз я нарезал капусту на мельчайшие кусочки и залил их кетчюпом.

– Па-ап?

– Что?

– А если ты утонешь, что случится с твоим телом?

Джулия посмотрела на меня взглядом Христа, распятого на кресте.

– Тебе не кажется, что это не самая подходящая тема для застольной беседы? – Отец жевал пирог. – Почему ты спрашиваешь?

Я решил не упоминать о замерзшем озере.

– Ну, в книге «Арктическое приключение» есть сцена, там Каггс преследует Холла и Роджера Хантов – и проваливается под…

Отец вскинул руку, как бы говоря: «Хватит!»

– Ну, я думаю, что мистера Каггса съедят рыбы. Обглодают полностью.

– В Арктике есть пираньи?

– Там есть рыбы, а рыбы едят все, что могут съесть. Я тебя уверяю, если бы он упал в Темзу, его тело просто выбросило бы на берег.

Мой отвлекающий маневр удался.

– А что будет, если ты провалишься под лед? Ну, например, на озере? Что случится с телом? Оно превратится в лед?

– Пусть Оно замолчит, – простонала Джулия, – скажи ему, мам.

Мама скрутила салфетку в трубочку.

– Майкл, – сказала она, – в магазин Лоренцо Гассингтри привезли новую плитку (сестра бросила на меня победный взгляд) – Майкл?.

– Да, Хелен?

– Я подумала, что мы сможем заехать к Лоренцо Гассингтри по пути в Ворчестер. Новая кафельная плитка. Такая изысканная!

– Не сомневаюсь, что и цена у нее тоже весьма изысканная.

– У нас в любом случае есть рабочие, так почему не заставить их работать? Ты видел нашу кухню? Мне стыдно приглашать туда гостей.

– Хелен, почему…

Джулия иногда чувствует приближение ссоры даже раньше мамы с отцом.

– Можно я пойду к себе? – Встряла она.

– Милая, – мама выглядела оскорбленной, – а как же десерт?

– Я уверена, что это очень вкусно, но меня ждет Роберт Пиль (Роберт Пиль, 29 и 31-й премьер-министр Великобритании, жил в 19 веке). Нет ничего слаще гранита науки – пойду погрызу его. В любом случае, Оно испортило мой аппетит.

– Поедание шоколадок Кэдбери вместе с Кейт Алфрик, - вот что испортило твой аппетит, – огрызнулся я.

– Да? А если Оно такое умное, тогда может быть Оно ответит мне, куда пропала коробка конфет «Апельсин в шоколаде»?

– Джулия, – вздохнула мама, – мне не нравится, когда ты обзываешь Джейсона. У тебя ведь только один брат.

– И это на одного больше, чем нужно, – сказала Джулия.

– Кто из вас заходил в мой кабинет? – Вдруг, ни с того ни сего, спросил отец.

– Не я, – Джулия обернулась в дверном проеме, почуяв запах крови, – должно быть это был мой честный, очаровательный, послушный, младший брат.

Как он узнал?