Дэвид Митчелл - Блэк Свон Грин

– Что и кому ты хочешь написать?

– «Мама и Джулия, жаль, что вас сейчас нет рядом».

– Хорошая идея. – Отец так сильно давил, что я спиной чувствовал каждую букву, прямо сквозь одежду. – Все, можешь подниматься. – Он обернул золотую фольгу вокруг нити. – Теперь раскачивай нить. Вот так. Вверх и вниз.

Телеграмма заскользила вверх по нити, по направлению к змею, нарушая все законы гравитации, и вскоре скрылась из виду. Но мы знали, что сообщение дошло.

– Lytoseras fimbriatum.

Я глупо моргал, глядя на отца, – что он, черт возьми, сказал? Что это значит? Мы расступились, чтобы дать владельцу магазина ископаемых вытащить вывеску.

– Lytoseras fimbriatum. – Отец кивнул на спиралевидный камень в моей руке. – Это латинское название. Семейство аммонитов. Это легко определить: видишь, какой он слоистый, а вот этот слой самый толстый и повторяется чаще других…

– Ты прав! – я разглядывал замысловатый узор на камне. – Ly-to-ce-ras…

– fimbriatum. Это приятно – когда знаешь такие вещи.

– С каких это пор ты знаешь латинские названия ископаемых?

– Мой отец был геологом-любителем. Он разрешал мне брать свой альбом с экземплярами. Но только если я выучу их правильные имена. Я забыл большую часть названий, но отцовские Lytoseras были огромны. Вот они и застряли в моей памяти.

– Кто такой геолог-любитель?

– Это человек, который коллекционирует необычные камни. Каждые выходные он искал возможность отправиться на охоту за камнями со своим маленьким молоточком. Я думаю, этот молоточек до сих пор лежит где-то среди моих вещей. У него было много интересных находок с Кипра, из Индии – некоторые из них сейчас хранятся в музее Ланкастера. Во всяком случае они были там, когда я заходил в последний раз.

– Ух ты, а я и не знал. – Я держал свой камень на ладонях и разглядывал его. – А это редкий вид?

– Не особенно. Но он очень красивый, да.

– Сколько ему лет?

– Сто пятьдесят миллионов. Для аммонита это почти младенческий возраст, если честно. Давай купим его?

– Правда?

– А что, разве он тебе не нравится?

– Очень нравится.

– Твой первый минерал.

Интересно, а эти спирали на камнях когда-нибудь заканчиваются? Или они лишь истончаются настолько, что мы уже не можем видеть их?

Чайки с важным видом шагали по краю мусорного бака рядом с входом в ресторан «Капитан и Бездельник». Я шагал рядом с отцом и все еще разглядывал свой аммонит, когда, откуда ни возьмись, появился чей-то локоть и ударил меня в лицо так, что голова моя откинулась назад.

– Джейсон! – Крикнул отец. – Смотри, куда идешь!

В носу у меня гудела боль. Я хотел выдохнуть, но не мог.

Незнакомец тер свой локоть.

– Ничего страшного не случилось, Майк. – Сказал он. – Нет причин вызывать вертолет скорой помощи.

– Крэйг! Господи-Боже!

– Совершаю утреннюю пробежку, Майк. А этот пострадавший, я так понимаю, с тобой?

– Угадал с первого раза. Джейсон, мой младший.

Единственный «Крэйг», которого знает отец, – это Крэйг Солт. И этот загорелый мужик вполне подходил под стандартное описание Солта.

– Если б я был грузовиком, – сказал он мне, – ты бы уже давно был лепешкой на асфальте.

– Это пешеходная дорога, – мой нос все еще ныл, и я не говорил, а гундосил, – здесь нельзя ездить на грузовиках.

– Джейсон, (отец, стоящий здесь и сейчас, и отец, купивший мне аммонит, – это были два разных отца) немедленно извинись перед мистером Солтом! Он мог споткнуться об тебя и получить серьезную травму.

А ну-ка врежь этому ничтожеству по коленной чашечке, сказал мой Нерожденный Брат Близнец.

– Извините, мистер Солт.

Ничтожество.

– Я прощаю тебя, Джейсон, хотя многие не простили бы. Это что такое? А ты, я смотрю, геолог-любитель, а? Можно я? – Крэйг Солт взял мой аммонит. – Какой красивый трилобит. Немного поеден червями с этой стороны, но вообще, конечно, очень хорош.

– Это не трилобит. Это ли-то… (Палач заблокировал «Lytoseras» на середине слова – на букве «с») это аммонит. Скажи ему, пап.

Отец избегал моего взгляда.

– Если мистер Солт уверен, Джейсон…

– Мистер Солт уверен. – Крэйг Солт небрежно бросил мне аммонит.

Отец выдавил из себя жалкую улыбку.

– Если кто-то продал вам этот камень не как трилобит, можете засудить его. Мы с твоим отцом знаем хорошего адвоката. Что ж. Мне надо пробежать еще милю, а то и две, до завтрака. А потом вернусь в Пул. Надеюсь, моя семья еще не потопила яхту.

– Ух ты, у вас есть яхта, мистер Солт?

Крэйг Солт учуял мой сарказм, но не мог ответить на него.

Я смотрел ему в глаза – невинно и в то же время дерзко, удивляясь самому себе.

– Небольшая сорокофутовая яхта. – Сказал отец тоном морского волка. – Крэйг, стажеры просили меня передать тебе, что они ужасно благодарны за вчерашний ве…

– Да-да, Майк. Но нам надо еще кое-что обсудить. Я не мог поднять этот вопрос вчера в отеле, но… Майк, мы срочно должны решить, что делать с Глочестером. Последний квартальный отчет вогнал меня в musho depressedo. Суиндон идет ко дну, насколько я могу судить.

– Абсолютно верно, Крэйг. У меня есть несколько идей, как избежать этого. Мы разгоним эту систему, дадим ей пинка, чтоб работала быстрее и…

– Нет, Майк, дать пинка под зад надо не системе, а некоторым сотрудникам. Если ты понимаешь, о чем я. Я позвоню в среду.

– Хорошо, буду ждать. Как всегда, в офисе в Оксфорде.

– Я знаю, где твой офис, Майкл. Я знаю, где находятся офисы моих менеджеров. А тебе, Джейсон, надо быть осторожнее, а то ненароком нанесешь травму кому-нибудь. Самому себе, например. До среды, Майк.

Крейг Солт продолжил пробежку, мы с отцом смотрели ему вслед.

– Что скажешь насчет сэндвича с беконом? – Отец пытался изобразить веселье и бодрость, но выглядел при этом жалко, движения его были наигранны, как у плохого актера.

Я не мог разговаривать с ним, даже смотреть на него не мог.

– Голоден? – Он положил ладонь на мое плечо. – Джейсон?

Я почти готов был стряхнуть его ладонь и швырнуть этот дерьмовый «трилобит» в это дерьмовое море.

Почти.

– Значит, пока я буду разгребаться с приходными ордерами, списками инвентаря, письмами от клиентов, – мама повернула зеркало к себе, чтобы накрасить губы, – ты будешь болтаться по Челтенгэму все утро, как какой-нибудь праздный аристократ. Неплохо звучит, а?

– Ну да, наверно.

Мамин вишневый «Митсубиси» пахнет ментоловыми конфетами.

– У тебя будет целый вагон времени! Агнесс говорит, что «Огненные колесницы» начнутся в два двадцать пять, ты сможешь съесть хот-дог или еще какую-нибудь гадость на ланч. Но ты должен вернуться в галерею в… – мама взглянула на часы, – без четверти час.

– Хорошо.

Мы вышли из машины.

– Доброе утро, Хелен! – Коротко стриженный мужчина шагал к грузовику, припаркованному возле открытых ворот склада. – Если верить телевизору, сегодня будет жаркий денек.