Леонид Могилёв - Пес и его поводырь

Сестра вошла в помещение и сделала страшные глаза на Сашу.

— Я сейчас. Я уже. Я вот только…

Сестра лет пятидесяти, худая и нелюбопытная. Вышла.

— Есть ли у нас верные люди в Волосово? — поинтересовался Алексей.

— Откуда им быть? — получил он закономерный ответ.

— Ты добро кому-нибудь сдай на ответственное хранение. Оружие.

— Зачем?

— Едем мы. В Петербург-город.

— Зачем?

— Зачем, да зачем… Дела у меня там.

— У меня никаких дел там нет. Мне расчет, пожалуйста. Мне девок своих поднимать. А ты тут еще дней на десять.

— Что ты лепишь горбатого? Утром уходим. А лучше сейчас. Утром еще уколов всобачат. Уснешь, не встанешь.

— Да ты в дороге помрешь. Вот так, как было. Шел, шел, и нет тебя.

— Это тебя нет. Молитвы знаешь?

— Какие?

— Всякие.

— Ни одной.

— Молитвослов тебе купим в Казанском соборе. Был в Казанском соборе?

— Откуда?

— Значит, так. У меня в Питере деньги есть. Большие.

— Где?

— В банкомате. Дам много. Только при мне девкам пошлешь.

— И сколько дашь?

— Ты до утра подумай. А сейчас давай потихоньку. Паспорт мой где?

— У меня.

— То есть?

— Ты будешь дохлый валяться, а документы порядок любят. Я сказал, что занесу утром. А денег дал. Тысячу. Жалко… Потому и взяли. Запись в книге условная. Могли и не взять. Уходим, что ли?

— Деньги где взял?

— У тебя в трусах карманчики. Во всех. Это значит, когда чистые надеваешь, перекладываешь. Я сто баков взял. Остальные возьми. Не дотянулись до них лукавые руки санитаров. Так бы ты и не выжил, пожалуй. Трусы-то на тебе родные?

— Откуда? Выдали какие-то. И хватит чушь всякую нести.

— Ну, вот свои наденешь и прячь. Я отстирал там у речки. Высохли. Дорогие штанцы. Не китайские. Нам таких не нашивать.

— Уважать себя надо, внимательный ты парень. Это заставляет задуматься, господин Болотников. А трусов я тебе подарю. Самых элитных. Этаж какой у нас?

— Второй.

— А одежда моя где?

— У них. Под ключиком.

— Ладно. Не велика потеря.

…Воздух ночной пьянил и реанимировал. Покалывало в работающем на холостом ходу моторе. Шли они к палаточке.

— А этот куда потом делся?

— Который?

— В сером костюме, с горбиком.

— С каким горбиком?

— Ну вы меня вместе от берега вели…

— Бредишь. Я тебя один пер.

— Нет. Ты путаешь. Я лежал, а он склонился и рукой провел по сердцу. Боль прошла…

— Лопатник искал… Да не было никого. Пригрезилось тебе…

— Пивка бы… — попросил Пес, — значит, пригрезилось… Серый. С горбиком.

— А можно пива?

— Глоточек.

Нашли ларек, купили банку светлого и выпили на двоих.

Опять была ночь, опять звезды и предвкушение чего-то, настоящего, значительного и доброго. Цель появилась. А просто так ничего не происходит и не появляется. Он еще одну банку купил, но Саша ее отобрал и выбросил. «Балтика», номер три. Так себе пиво.

Теперь Пес поселился в нем отчетливо и основательно. Память-поганка, вытаскивала такие развлечения, такие штуки… Отмолить то было немыслимо, да что отмолить, исповедаться невозможно. Но и терять было уже нечего… А если он что-то забывал, то, легок на помине, появлялся Черная Рожа. Что он вцепился в Ригу? Другие города, другие люди, вкус вина на рассвете, как вкус крови от прокушенной губы…

— Ты помнишь этот хуторок?

— А, — в очередной раз вздрагивал Алексей, ужасаясь плоти и крови Пса. Не оборотень, а основательный и явственный Пес, живущий внутри… с шерстью, с розовым брюшком, поросшим подволоском, с детородным органом на загляденье. Зачем тебе, дедушка, такие большие…

— А ты помнишь, как ты вел меня тогда, через джунгли..

— Не отвлекайся.

Сегодня Рожа был одет в костюм пригородного рыбака. Стоптанные ботинки, комбинезончик заводской, сумка хозяйственная с припасом. Удилище тростниковое на латунных трубках, поплавок — гусиное перышко. В сумке пиво «Сенчу» или «Рижское». Бутылки три.

— А я и не отвлекаюсь. Что ты прикипел к этому краеведу?

— А зачем ты его убил? Тебя просил кто?

— Нет.

— Он тебя трогал?

— Нет.

— Так что же?

— Он Родину продал. За хлебный суп и черный горох со шпиком.

— Да ну… У них много разной другой еды есть… Шашлыки, бекон, пельмени.

— Ты куда идешь?

— На Двинку. Плотва поперла… крупная такая. грамм по сто двадцать пять. И берет на червя. На опарыша — нуль. Думаешь, отчего это?

Пес пробует очнуться, прервать морок. Не тут-то было. Нет Черной Рожи, города нет, а есть хутор…

…Хутор тогда нашелся возле города Бауска. Речка Лиелупе тихая, но не ручей. Все здесь такое — тихое. Приятное и удобное для пользования. Хутор не бесхозный, но и не очень отягченный хозяйством. Хозяин — белорус.

Пес «прописался» на хуторе недели на три. Места красивые, климат здоровый. Назвался бизнесменом из Пскова, который много слышал об этих местах. Объявление о сдаче хутора прочел в газете. Хозяину дал столько, чтобы был счастлив, но и не заподозрил неладное.

Хутор был удачен. Контролируемые подходы, удаленность от ближайшего населенного пункта, нелюбопытные соседи.

«Доктора» принял в старом городе, времени для прогулок не было, да специалист, как оказалось, Ригу знал. Машина ждала на углу Театральной и Вальню. Сегодня некто Созинов уходил в отпуск, и если бы они не поспешили, возникли бы проблемы.

— Вот пистолетик, — положил «доктор» на ладонь Пса спецшприц, сделанный под зажигалку. — Прикладываешь вот этим хоботком к телу, желательно к шее или запястью, и нажимаешь здесь. Инъекция мгновенная. До полного расслабления проходит с полминуты. Нужно будет поспешать. Могу дать на всякий случай баллончик. Похоже на хлороформ. Никаких салфеток и флаконов.

— Смотри, — вот он.

Созинов шел по левой стороне улицы, среднего роста, плотный, в вельветовых брюках и рубашке простенькой, с коротким рукавом. В левой руке пакет. В пакете арбуз килограмма на три. Купил он его минут пять назад, на лотке. Долго щупал и прикладывал к уху. Надрезать не стал. Зайдя в подвальчик, выпил большой фужер красного сухого вина — отпуск начал отмечать, расслабился. Чтобы попасть на остановку маршрутки, он должен был свернуть теперь в переулок, пройти через проходной двор.

— Костя! — окликнул Пес Созинова, и тот на свою беду оглянулся. Пес подошел быстро, решительно, приобнял остановившегося человека, и с той стороны, где рука занята ношей, приложив пистолетик к шее, выстрелил. Созинов обмяк почти мгновенно, как и обещал «доктор», присел и, поддерживаемый Псом, отправился к машине. Со стороны ничего особенного, два товарища встретились и теперь куда-то поедут. Поехали на хутор.