Семен Малков - Несбывшиеся надежды

— Мы получаем спецпаек, нам доставляют его на дом, — с важным видом объяснила Лёля. — Это привилегия номенклатуры горкома партии, — она с сожалением на него посмотрела и добавила: — И зачем только тебя, братец, потянуло в науку? Ты же был, помнится, секретарем комсомольской организации целого завода. Вполне мог бы сделать партийную карьеру.

— Так уж получилось. Как говорится, не хлебом единым жив человек, — отвечал Артём, наслаждаясь сочным куском, который просто таял во рту. — Надеюсь, что когда-нибудь это будет доступно не только партийно-хозяйственной верхушке.

— Ты — неисправимый идеалист, — вздохнула Лёля. — Никогда такого не будет. Хотя бы потому, что лучшего на всех не хватит.

Это звучало убедительно, и Артём спорить не стал. Но вскоре, когда они с Варей познакомились в доме отдыха с семьей Коршуновых, он убедился, что не только партийной элите могут быть доступны все возможные блага.

В доме отдыха они очутились во время весенних каникул Вари. Занималась она добросовестно, не пропуская ни одной лекции, и порядком устала. Артёма тоже измотали научные баталии в институте и бесконечные командировки на завод в Киев. Поэтому, когда в профкоме в очередной раз оказались горящие путевки, он даже обрадовался кратковременному и, тем более, бесплатному отдыху.

Артём и Варя были контактными людьми и поэтому быстро сошлись там с молодой парой из соседней палаты, приехавшей отдыхать вместе с маленьким сыном. Супруга Катя оказалась ровесницей Вари, а ее муж, Олег, был ненамного старше, хотя, полнотелый и рослый, выглядел очень солидно и старше своих лет. Он оказался вполне компанейским человеком и большим жизнелюбом.

Уже во время первого дружеского застолья Артём был очень удивлен, когда Коршуновы, придя в гости, добавили к их скромному угощению, в основном, состоящему из рыбных консервов, полбатона финского сервелата, банку югославской ветчины и кусок копченого палтуса.

— Я не фокусник, и это все натуральное, — весело объяснил Олег, перехватив удивленный взгляд, которым обменялись их новые знакомые. — Мой пример доказывает, что скромные медработники вполне могут быть хозяевами жизни и пользоваться всеми ее благами.

Артём и Варя уже знали, что Коршунов, несмотря на молодость, довольно известный хирург, доцент крупной клиники, самостоятельно делающий сложные операции. Он был кандидатом наук и даже стал членом Дома ученых.

— Вот уж не думал, что у нас так ценят и хорошо снабжают медработников, — не удержавшись, выразил недоумение Артём. — Неужто в вашей клинике такие роскошные условия?

— Правда, Олег, что за чудеса у вас там происходят? — с любопытством присовокупила Варя. — Когда я работала в «кремлевке», ничего такого мы не видели.

— Ладно, давайте сначала пожелаем друг другу хорошего отдыха, а потом открою вам «секреты мастерства», — добродушно пообещал Олег. — Так и быть, проконсультирую, как надо жить в нынешних непростых условиях.

Они больше этого вопроса не касались, но Коршунов сам, после того, как обменялись дружескими тостами и хорошо закусили, вспомнил о своем обещании и, как говорится, «раскрыл карты».

— Секрет мой прост. Разумеется, никакой заботы о медработниках нет, — откровенно признался он. — Но, как известно: спасение утопающих — дело рук их самих. Поэтому, — он посмотрел смеющимися глазами на новых приятелей, — нужно заставить поделиться благами тех, кто их незаслуженно имеет.

— И ты знаешь, как это сделать? — невольно вырвалось у Артёма. — Шантажировать их, что ли?

— Можно действовать тоньше и не нарушая закона, — самодовольно объяснил доцент. — Изучая историю болезни, я первым делом смотрю, кто такой пациент. И если торгаш или какая-нибудь «шишка» — он у меня уже не увернется!

— Неужели ты так прямо с них... это... требуешь, — немного замялся Артём, смутившись неловкостью вопроса. — Ведь тебе может и не поздоровиться.

— Да за кого ты меня принимаешь? — искренне обиделся Олег. — Что я, по-твоему, взяточник? Мой метод — в воздействии на их совесть, которая обостряется во время болезни. А в этом, дорогой мой, ничего противозаконного нет.

И видя, что Артём с сомнением покачал головой, пояснил:

— Во время обследований я, не стесняясь, сетую на трудности жизни, и они сами тотчас предлагают мне все, что только могут. Сечешь?

— Но разве это не взятка? — с укоризной бросил Артём.

— Ни в коем случае! — решительно возразил Коршунов. — Конечно, кое-кто, не поняв, предлагает деньги и всякие подарки, но я с возмущением это отвергаю! Другое дело — когда помогают приобрести необходимое для жизни.

— Тогда понятно, — кивнул Артём, не скрывая, однако, что ему это не нравится. — Значит, ты потом обращаешься к ним — после операции?

Олег посмотрел на него, как на маленького.

— Вот еще! Эти люди умны и догадливы. Они еще при обследовании дают команду, кому надо «отоварить доктора». После выздоровления с них уже мало что получишь.

«Это ужасно, когда такие талантливые люди, как Коршунов, ради получения житейских благ вынуждены идти на компромисс со своей совестью, унижаться перед проходимцами всех мастей, — слушая его, думал Артём. — Наверное, он и сам это чувствует, но не хочет признаться».

Получив крупную премию за летные испытания, Наумов смог, наконец, рассчитаться со всеми долгами. Казалось, теперь они с Варей вздохнут свободней, но не тут-то было. Недаром говорят, что природа любит равновесие. И если выиграешь в одном — непременно потеряешь в другом. Так и произошло. В какой-то анкете Варя указала зарплату мужа, он попал в категорию высокооплачиваемых, и ее лишили стипендии, хотя была она в числе лучших по успеваемости среди студентов своего курса.

Разумеется, это их огорчило, однако, намного меньшее того, когда от врачей Варя узнала, что у нее серьезные осложнения по женской части, и она вряд ли сможет родить. Они долго не хотели этому верить. Варя дополнительно консультировалась и лечилась, но когда отец Юры Гордона, известнейший профессор-гинеколог, тоже дал отрицательное заключение, смирилась. Варя впала в депрессию. Она сразу как-то погасла, замкнулась и однажды сказала:

— Боюсь, Тёмочка, что ничего хорошего нас с тобой не ждет. У тебя со мной нет перспективы. Какая же это семья без ребенка? — она подняла на него глаза. Свои чудесные серые глаза, полные слез. — Ты потерпишь, потерпишь, а потом меня бросишь.

— Так это еще когда произойдет? — зная ее состояние, попробовал перевести разговор в шутку Артём. — Вот надоедим друг другу, тогда и разбежимся. Или я уже тебе надоел?

Но Варя была не в состоянии воспринимать юмор.

— Не понимаю, когда и от чего у меня произошло осложнение, — жалобно произнесла она. — Может, от того, что усиленно занималась спортом? Говорят ведь, что после некоторых видов спорта женщины не могут рожать..