Семен Малков - Несбывшиеся надежды

...Не вернуться нам в Европу, коль мы лижем Кремлю ж..пу, а Варшавская высотка — яко прыщ на лбу красотки!

— Выходит, вам не нравится Дворец культуры? — удивленно спросил Артём у одного из сопровождавших их поляков. — И мы, и все, кто приезжает в Москву, считаем, что высотные дома украшают нашу столицу.

— Что хорошо для Москвы, то не годится для Варшавы. Так считают у нас многие, — вежливо ответил поляк. — Они говорят, что это здание не гармонирует с архитектурой нашей столицы.

Но особенно удручающе подействовало на Тёму посещение музея. Там было немало хорошей живописи, но сюжеты многих картин его возмутили. Бравые польские всадники в фуражках конфедератов лихо рубили русских солдат в мундирах прошлого века.

— Эти полотна посвящены польскому восстанию Кос-тюшко,— пояснил им гид, заметив негативную реакцию русских. — Вы знаете из истории, что оно было жестоко подавлено вашим знаменитым полководцем Суворовым.

— Но ведь Суворов легко подавил восстание. И его солдаты были признаны лучшими в мире, — не стерпел Артём, несмотря на предостерегающий взгляд Егор Его-рыча. — Разве соответствует исторической правде то, что изображено на этих картинах? Будто наши солдаты бегут от бравых конфедератов?

— Художники здесь проявили свой патриотизм, — не нашел лучшего объяснения гид и смущенно умолк, понимая слабость своего аргумента.

— Такой патриотизм вряд ли служит укреплению дружбы наших народов, — Яна Павловна решила поддержать Артёма. — Зачем культивировать то, что нас разъединяет?

Гид окончательно смешался, и они двинулись дальше. «А она положила на меня глаз. Всякий раз старается меня поддержать, выказать свое расположение, — подумал Артём, исподтишка оглядывая ее всю. — Неужто задумала гульнуть от мужа? Интересно, намного ли она меня старше?»

О Яне Павловне было известно, что муж у нее большой чин во Внешторге, чуть ли не замминистра, — и они недавно вернулись из Йемена, где прожили несколько лет. Видно, скопили немало валюты, так как она всегда была прекрасно одета и, в отличие от Тамары, не продавала чулки. Догадка Артёма подтвердилась во время прощального ужина с поляками в их гостинице. Яна Павловна сама пригласила его танцевать и откровенно зазывала в свой номер «выпить на брудершафт». Артём изрядно «принял» за ужином, но, несмотря на хмель и большой соблазн, в тот раз устоял.

«Наверное, поступаю глупо. Может, Надя там вовсю закрутила новый роман. Зачем же мне блюсти ей верность?» — угрюмо думал он, возвращаясь в свой номер, который занимал на пару с Егоровым.

Наутро они уже отбыли из Польши.

В Чехословакии все повторилось. Не дождавшись от него проявления инициативы, Яна Павловна решила действовать сама. В Праге, когда выдалось свободное время, попросила Артёма сопровождать ее при осмотре города. Погода была чудесная, стоял цветущий май. Они не спеша прошлись по набережной Влтавы, полюбовались скульптурами знаменитого Карлова моста и осмотрели старинную Злату улочку, на которой тогда еще сохранились мастерские средневековых ремесленников.

Яна рассказывала о себе, о муже, о жизни на Арабском Востоке. Оказалось, что с мужем они вместе выросли, и их любовь еще со школы. В юности на реке он даже спас ей жизнь.

— Он большой, сильный человек, но... — голос Яны дрогнул. — Заболел и стал... — она снова замялась, — нет, не инвалидом, но, по-моему, еще хуже... Вадим стал... импотентом. — Яна смущенно взглянула на Артёма, но он тактично промолчал. — Мы перепробовали все средства, но ничего ему не помогло, — сказала она с горечью. — Можешь не верить, но я его люблю и никогда не брошу! Хотя жить с ним мучительно. Я ведь еще молодая и здоровая женщина! — Они уже вышли на Вацлавскую площадь и остановились у знаменитых часов на ратуше, дожидаясь, когда они пробьют, и в окошках появятся апостолы. — Ты, наверное, осуждаешь меня, Артём? Но поверь, я не какая-нибудь распутница. Просто мне необходим мужчина. Это же естественно! Разве, в моем положении, я обязана соблюдать верность мужу?

— Нет, — тихо отозвался он. — А вот моя жена — обязана, так как я — здоровый мужик, люблю ее и ей предан!

— Да уж, то, что ты ей предан, я вижу, — грустно пошутила Яна. — Мне завлечь тебя не удается! А что, твоя жена это не ценит? — она заглянула ему в глаза, осененная внезапной догадкой. — Поэтому ты всегда такой грустный?

— Выходит, что так, — признался Артём.— Жена собирается бросить меня из-за того, что мало зарабатываю, и не хватает денег на жизнь. Надеется найти себе побогаче!

— Неужели только из-за денег? Может, у тебя тоже проблемы... — с усмешкой отвела глаза, — ...ниже пояса?

— Да в порядке у меня все там! — досадливо отмахнулся он. — Моя Надя привыкла быть в первой шеренге модниц Москвы, а того, что я получаю, на такие наряды не хватает. Секс у нее не на первом месте.

— Ну и дура же твоя Надя!— горячо произнесла Яна. — По себе знаю: можно иметь все, но без женского счастья ничего не радует. Наверно, — с сомнением покачала головой, — у вас все же что-то не так.

— А тебе хочется меня проверить? — с грубоватой насмешкой спросил Артём. — Ну, что ж, это можно устроить. Но, только в Москве, и только... — уже серьезно добавил он, — если жена, и впрямь, окажется дурой.

— Может, обсудим это в ресторане? — повеселела Яна, кивнув на яркую вывеску с манящим названием «Альгамбра». — Я ужасно проголодалась и не откажусь выпить, — рассмеялась она, — за будущую перспективу!

— Я бы непротив пригласить тебя, но ничего не выйдет, — развел руками Артём. — С валютой туго.

— А ты не бери это в голову! У меня ее хватает, — заверила Яна, похлопав по своей сумочке. - Думаешь, там одни командировочные?

— Нет, так не пойдет! — отрезал он. — Я ведь не альфонс. И уговаривать меня — бесполезно.

— Очень жаль! Слишком уж ты щепетилен! Мне ведь одной идти неудобно, — разочарованно произнесла

Яна. — Утешает лишь то, — она слабо улыбнулась, — что у нас появилась перспектива.

За оставшиеся дни командировки и по дороге домой они больше своих отношений не выясняли, обменявшись лишь адресами и телефонами;

Москва встретила Артёма теплом позднего мая. К своему удивлению, на перроне, среди ожидавших их поезда, он увидел Надю. Она улыбалась и энергично махала рукой. «Может быть, одумалась? — обрадовался он. — Если так, не упрекну ее ни единым словом. Ведь она просто поддалась своей слабости. И двигала ею не любовь к другому, а тщеславие». Он подхватил чемодан и уже через минуту сжимал жену в объятиях.

— Дома все в порядке, дочка тебя заждалась, все спрашивала: «А когда папа вернется? А что он мне привезет?» — без умолку тараторила Надя. — Бери чемодан и поехали! Мне самой не терпится посмотреть, что ты там купил.