Александр Проханов - Последний солдат империи. Роман

Экраны, как корыта, колыхали волны мыльно-синего света, будто качалась сама земля. Словно перегоревший под напряжениемм провод, искрясь, упал в залив мост в Сан-Франциске, разъединяя огромный кочан атомного взрыва и красные от пепла предгорья. В Сан-Диего взрывная волна выбросила на берег эсминец, он воткнулся рубкой в набережную, задрал уродливо днище с гребными винтами. Голливуд горел, словно великолепная декорация. На космодроме имени Кеннеди от розового жара валились стальные вышки, взрывалось топливо в баках «Дискавери», и на пляжи в Палм-Бич лился огненный липкий дождь. Горела пшеница в Техасе, ребристые бомбовозы «Стелс» перевертывались, как бумажные змеи, и их уносило бурей в саванну.

Маршал Жуков в трофейном джипе пересекал Большой Каньон, заслонявший десантную армию от близких ядерных взрывов. Остановил машину у придорожной гостиницы, где танкисты заливали перегретые моторы танков холодным пивом. Поманил к себе белесого паренька в танковом шлеме, из-под которого сияли голубые рязанские глаза.

— Ну что, Теркин, дойдем до Чикаго?

— Так точно, товарищ маршал. Земля, она круглая. Непременно дойдем.

— Вот тебе, гвардеец, часы. Поставь по чикагскому времени, — отстегнул с запястья командирские часы со звездой и портретом Сталина, протянул танкисту. Отъезжая, видел, как тот приложил часы к уху убеждаясь, что тикают.

Полковник возник в прохладном сумраке штабной машины. Протянул к экрану руку, на которой еще недавно были часы «Сейка», а теперь светлела незагорелая полоска, оставленная браслетом.

— Всем штабам и командным пунктам, стационарным, мобильным, воздушного и морского базирования!.. Проведены массовые пуски баллистических межконтинентальных ракет Советского Союза и Соединенных Штатов Америки!.. С обеих сторон задействовано до пятидесяти процентов ядерных средств... Поражаются промышленные зоны, железнодорожные узлы, центры политического руководства, ядерные станции, нефтяные поля, места скопления авиации и войск, релейные средства связи, космические спутники и антенны дальнего обнаружения... Выведено из строя до шестидесяти процентов американского стратегического потенциала и до двадцати пяти процентов потенциала СССР.. Обмен ударами продолжается...

Небо над землей стало темно-красным, как в фотолаборатории. По нему бежали мутные тени великанов. От поверхности отслаивались малиновые волны свата» а земля разбухала, похожая на огромную свеклу. Повсюду как на огромном огороде, стояли ребристые жесткие стебли, на которых кудрявились атомные кочаны. В дымах, охвативших континенты, постоянно мерцало, словно в глазницах лопались кровяные сосуды. На местах городов зияли мутные ямы. В разные стороны света неслись ураганы и бури, вздымая в стратосферу обломки небоскребов, куски реакторов, бетонные фрагменты автострад. В потоках ядовитого ветра над Атлантикой столкнулись колонна Белого Дома и шпиль Спасской башни с расколотым пятиконечным рубином. В ртутных облаках неслись человеческие тела и скелеты, обгорелое, но еще живое стадо африканских слонов, два крокодила из Амазонки, застигнутые в позах любви и сверкающий, вырванный из океана косяк тунцов. Солнце было в черных и красных кольцах. Рядом туманно светил огромный радужный крест, его концы загибались, он превращался в громадную свастику, начинал вращаться, становясь колесом, составленным из мутных спектров.

Полковник вломился в стальное нутро машины, не помещаясь, внося за собой вихрь пескоструйного ветра. Уменьшался, сжимался. Меркли на брюках лампасы. Гасли золотые погоны.

― Происходят редкие несанкционированные пуски неопознанных ракет... Хаотизация систем управления, разрушения центров наземной и космической связи лишает штаб достоверной информации... Как стало известно, гвардейский танковый корпус вышел в окрестность Мадрида... Взвод итальянской армии замечен в районе Калуги... Войска континентального Китая высаживаются на Тайване... Началось восстание зулусов в одном из бантустанов ЮАР…

В отсеках зажегся свет. Экраны погасли. Только кое-где продолжали бежать цифры, сосредоточенные, как электронные муравьи. Главком поднялся из кресла, окруженный офицерами штаба.

― Поздравляю, товарищи. По итогам учения, блок НАТО потерпел сокрушительное поражение от войск Варшавского договора. Империализм уничтожен. С этого момента человечество выбирает исключительно социалистический путь развития... Спасибо, товарищи!

Все зааплодировали. Сбрасывая напряжение, потянулись вслед за Главкомом на солнце, в тенистую дубраву, в запахи свежих трав.

— В заключение учений будет показан воздушный десант силами дивизии, — утомленный полковник, близоруко моргал наивными глазами, протирая платком запотевшие очки. — Командующий приглашает вас на наблюдательный пункт.

Белосельцеву было странно видеть этого щуплого, похожего на студента, офицера, добившегося мирового господства, который протирает очки, чтобы лучше рассмотреть доставшийся ему в результате победы мир.

Они стояли с Главкомом на краю лесного увала под легкой маскировочной сеткой. Тот, довольный, доброжелательный, помолодевший, доверительно объяснял Белосельцеву:

— «Полководец» — высшее достижение советской науки. Эта машина и есть «оргоружие», о котором вы упоминали в статье. Она способна проанализировать любой конфликт. Она учитывает все, вплоть до психологических особенностей конфликтующих субъектов. Ее невозможно переиграть. — Главком смотрел в серебристые сосняки, где, невидимая, укрытая хвоей, окруженная прозрачной маскировкой, отдыхала машина. — Мы просчитали возможность предстоящих событий, связанных с восстановлением управляемости в стране. На это потребуется не более трех дней. Возможно некоторое противодействие со стороны, ну, скажем, студентов или отдельных экзальтированных политиканов. Но народ на нашей стороне, армия, разумеется, с нами. Обеспечим порядок в столице силами Московского военного округа. Уже проведены беседы с командирами частей. Все они готовы выполнить присягу. Не будет пролито ни одной капли крови. Кое-кто из демократов, конечно, намочит штаны. Но мы приготовили места, где они смогут обсушиться, — Главком усмехнулся, статный, седеющий, вселяющий абсолютную уверенность.

Белосельцев понимал, что речь идет о близком, неизбежном столкновении двух заговоров. И страхи его напрасны. Государственники не дремлют. На их стороне вся мощь государства, изощренность новейших знаний. И все, о чем он лишь догадывался, уже известно машине. В ней — дислокация вражеских сил, имена заговорщиков, их психология, уязвимые места, уровень возможной поддержки. Машина просчитала победу. Ее гуманный смысл в том, что победа станет бескровной. Враг будет не уничтожен, а превращен в союзника. В этом задача операции «Ливанский кедр» — в великом очищении, претворении Войны в Мир, разрушения в созидание. И словно в подтверждение его благих помыслов, в старом сарайчике, за дощатыми воротами, раздалось тихое нежное ржание, осторожное фырканье, храп. Белосельцев восхитился, — там, укрытый серебряными рассохшимися венцами, седыми сучковатыми досками, прячется конь, который сквозь солнечную щель видит его, Белосельцева, чувствуют его благую веру, откликается на нее своей сильной горячей жизнью.