Olga Koreneva - Пуля для тантриста. Экстремальный роман

Вампиров два вида - кровососы и падальщики, отличить их невозможно, разница только в том, чья кровь служит им обедом - живых людей или трупов.

Выхода не было - я притворилась мёртвой. Ко мне кто-то подошёл проверить, бьётся ли ещё сердце, а оно бешено колотилось, словно желало выпрыгнуть из груди. Почему -то вердикт был МЕРТВА. Я удивилась, где это видано, чтоб вампир не смог понять, жива ли жертва?

Я лежала так долго, как могла. Потом, подумав, что палачи ушли, я встала и открыла глаза (именно в таком порядке). Я ошиблась. В комнате кроме меня было двое. Девушка-вампир и парень высокий, в плаще, надетом поверх белой водолазки, кончики его белокурых волос были в крови, самое кошмарное было то, что я его любила (по сну). Выражение лица красавца говорило, что он здесь главный, спорить с ним - всё равно, что подписать смертный приговор (жалко я не запомнила самого лица, только ощущение)

Тереция (вампирша) предприняла попытку вынуть из-за пояса кинжал, но посмотрев на брата, почему-то остановилась. Меня куда-то повели. Я шла и чувствовала, как жизнь покидает моё тело. Я продолжала идти. Всё, подумала я, конец, я замедляла и замедляла шаги, остановилась. Вот уже поравнялась с идущим сзади парнем. Он тоже остановился. Всё, больше нет сил, совсем. Я хотела только одного - попрощаться. Я поцеловала любимого в одну щёку, потом в другую, а затем в страстном порыве я нарушила главный запрет, поцеловала его в губы. Он ответил на мой поцелуй, который, как мне показалось, длился вечно. Я оторвалась от губ и сказала: "Я больше не чувствую боли"

Вампирша тихо прошептала: "Твоя рана заросла - ты теперь одна из нас"

И я не чувствовала больше ничего, ни боли, ни любви, ничего. Даже отвращения, которое было раньше, когда я думала о том, как живут вампиры, больше не было. Я стала холодной, такой же, как они...

После этой мысли я проснулась. Было очень странное ощущение. Казалось, что всё было на самом деле, сон был очень правдоподобный.

Он выслушал девушку, и перекрестил. Потом прочитал над ней псалом 90-ый. И сказал:

- Вечный закон Жизни: что ты сама думаешь и чувствуешь, то ты сама же и облекаешь в форму. Где твоя мысль, там и ты сама, ибо ты - твое собственное сознание, и над чем размышляешь, тем и становишься.

С этими словами он написал ей молитвы, которые нужно читать перед сном и утром.

После этого случая к нему началось настоящее паломничество. Ночью к нему тайком пробиралась на исповедь «паства». И он старался помочь, чем мог. Мужчина лет пятидесяти спрашивал о повторяющихся ситуациях в нашем и в параллельных мирах, он не мог понять, почему одни и те же события могут происходить с совершенно разными людьми там и здесь, причем эти события словно копируют друг друга. Макарий ответил, что это – бесовское наваждение.

Однажды к нему пришла высокая плечистая шатенка с крупными чертами лица. Она принялась рассказывать свою историю.

- Я убила подругу, батюшка, из ревности. Был мой день рожденья, а потом Олег повез ее домой, все были выпивши.. – она расплакалась. – На обратном пути он попал в аварию… Насмерть…. Из-за нее… Если бы он тогда не повез ее… Я потом примчалась к ней, я не могла, не могла больше… Я ее ножом… в сердце… И убежала…

Потом она вдруг успокоилась, и принялась рассказывать:

- Сначала был не Олег. Был Илья. Заявление в ЗАГС мы подали одновременно с моими документами в институт. Я просто потеряла голову: Илья был красив, как ангел, и талантлив, как бог. Он рисовал картины, и его друзья прочили ему большое будущее.

Но жизнь распорядилась иначе: год проходил за годом, я закончила аспирантуру, защитила кандидатскую, а большое будущее не наступало. Илья все обдумывал какой-то «гениальный сюжет», продолжая торговать акварельками на вернисаже. Нельзя сказать, что это приносило доход, - по сути, мы жили на мою зарплату.

Однажды Илья впал в депрессию: за три месяца он не продал ни одной работы, после чего потерял всякий интерес к живописи.

Им завладела идея побывать на Афоне: кто-то из друзей-художников подсказал, что там, на Святой горе, указанной Богородицей, можно обрести утраченный дар, вернуть вдохновение. Кое-как мы наскребли денег на дорогу, и Илья улетел в Грецию. Через неделю пришло от него письмо: он писал, что обустроился в одном из монастырей, «подвизавшись на живописном послушании». И еще сообщил, что там изумительная природа.

Отпуск за свой счет шеф подписал мне без лишних вопросов. Подруга из турфирмы всучила горящую путевку в Салоники. «Оттуда ходит автобус на Афонский полуостров, до Уранополиса, - объяснила она, показывая фотографию каменной башни на морском берегу. - Дальше этого города тебя не пустят: это кордон, за которым начинаются мужские монастыри. Пребывание женщин на Святой горе запрещено».

Утром следующего дня я ступила на греческую землю. «Жду тебя в Уранополисе, у башни», - лихорадочно строчила я телеграмму в аэропорту Салоников, умоляя Бога, чтобы мои слова, наконец, пробили все кордоны и дошли до мужа. Автобус на Афон отправлялся с минуты на минуту.

Каждое утро я ходила к башне и смотрела на мутный морской горизонт - словно жена рыбака, не желающая принять страшную правду. Монахи, отбывающие на лодках в сторону этого горизонта, в этот неведомый, запретный для меня рай, глядели недобро и осуждающе. Будто само мое присутствие нарушало их покой и благость.

В номере гостиницы, где я остановилась, висел образок Богородицы. Не обученная молитвам, я спрашивала - зачем Она отняла у меня мужа. «Зачем, Мария?» - шептала я в лицо, полное скорби и смирения. Но Мария молчала, словно была какая-то высшая сила - выше всех обстоятельств и выше Нее Самой.

Отпуск заканчивался. На исходе второй недели я зашла в часовню и поставила свечу - за здравие раба Божия Илии. А потом села в автобус и поехала в аэропорт. Афонская гора тонула в вечернем облаке - и вместе с ней, казалось, исчезала моя душа...

Моим соседом оказался Олег, тридцатипятилетний археолог из Москвы. За несколько часов, проведенных в дороге, ему удалось отогнать от меня самые кромешные мысли. Рассказал о своих родителях, о работе. О том, что недавно получил грант и хотел бы поехать в Лондон - писать книгу о Византии. «Византия здесь, а лучшие книги о ней в библиотеке Британского музея, - улыбнулся попутчик. - Парадоксы истории». И еще как бы шутя добавил, что для такой командировки ему желательно обзавестись женой. Вся жизнь уходит на любимую науку, а любимой женщины не нашел. «Она должна быть умной и непременно красивой, - сказал он уже более серьезно. - Вот такая, как вы, Ирина... А скажите, вы замужем?»

Я смотрела в его карие с поволокой глаза, и мне становилось спокойно, уютно и радостно. Мне с ним стало вдруг так хорошо, и ему – я чувствовала это – тоже… Мы влюбились друг в друга… С тех пор мы прожили вместе восемь лет. Я так и не рассказала ему, почему я тогда оказалась в Греции, о своем первом браке, о прошлой жизни. Да и была ли у меня прошлая жизнь? Мы так любили друг друга!!! И в тот ужасный вечер, в мой день рожденья, лучше бы я его не отмечала, лучше бы не приглашала к себе Жанку, это Жанка виновата в трагедии!!!