Olga Koreneva - В барханах песочных часов. Экстремальный роман

До Душанбе они не доехали. Ночью кавказец их разбудил, и они сошли на каком-то полустанке. Далее их погрузили в прицеп трактора “Беларусь” и повезли в темноте по неровной местности, минуя какие-то холмы и спускаясь в низину. Ехали часа полтора. Туркин как ни старался, не мог сообразить, в каком направлении и куда они едут, похоже было, что несколько раз завернули или специально петляли. Ехали довольно быстро. Темнота и мелкий дождик сделали обзор невозможным. Туркин смог разглядеть только очертания лесополосы вдоль дороги, что-то вроде “зеленки”.

Пункт назначения был похож на хутор. Большой дом хозяина. Несколько подсобных строений, загоны для скота и лошадей, и все это за высоченным забором из полурассыпавшихся бетонных плит, Бог весть как сюда попавших. Рабочих поселили в бараке, оборудованном прямо-таки по лагерному образцу с двухярусными солдатскими койками. Кавказец, который их привез, весело шутил насчет решеток на окнах:

- Это чтоб вас нэ похытыли, нэ обыдэли. Уборная там. - Он указал на двери в противоположном конце помещения. Они вели во дворик, напоминающий тюремный для прогулок заключенных, с зарешеченным верхом. Посреди дворика находился сортир с выгребной ямой.

Кавказец поставил рюкзак с едой и выпивкой на стол и вышел.

Бомж в замусоленной робе, присвистнув, сказал:

- В какую-то хуйню мы влипли, братцы! Я как чувствовал. Мне с самого начала этот черножопый не понравился… Как бы нас не на опыты?! Вот влипли!..

- Да какие чучмекам опыты! - вставил другой. - Я понял: анашу собирать будем. Наркобизнес, еб его в железу мать! Я ж, козел, об этом слышал, и врюхался, у еб, как пацан. Они же нам хрен что заплатят, и хорошо если живыми выпустят.

Бомжи еще немного порасстраивались, но потом выпивка и жратва отвлекли от печальных мыслей. В конце концов, это выглядело куда лучше, чем с голодным брюхом в какой-нибудь столичной теплотрассе. К Туркину подвалил со своими горестными разговорами захмелевший Саша. Он рассказал свой сон про какую-то семейную измену и про то, как голос свыше произнес: “измена - это потеря родного и уход в одиночество”. Саша долго рассуждал о своем одиночестве, которого он пугается больше всего в жизни…

Федор не встревал в разговоры. Перекусил и завалился спать, не дослушав сетований писателя.

Утром в барак вошел хозяин в сопровождении свиты с автоматами и объявил, что их работа будет заключаться в сборе пыльцы конопли. Для этого им нужно будет гонять лошадей по плантации, и после с лошадиных шкур соскабливать пыльцу в пакеты.

Как ни странно, бомжи, увидевшие вооруженных охранников, окончательно успокоились. Почти все они уже имели отсидки, и это была их родная стихия.

Хозяин назвался Равшаном. Обещал по истечении срока договора выполнить все свои обязательства.

- Хорошо поработаете, потом хорошо погуляете, - сказал он без тени акцента.

На сем беседа закончилась. Невольников построили, как заключенных, в две шеренги, и в сопровождении четырех автоматчиков и двух огромных звероватых псов повели на плантацию конопли. Там их ожидали еще двое охранников. Они пригнали лошадей. Бомжам приказали раздеться и начинать гонять коней, все быстрей и быстрей, до пота, пока все они, и люди, и животные, не превратились в липкие сгустки в тучах пчел и оводов. Затем скребками долго соскребали пыльцу с коней и друг с друга. Туркина от жары и приторного духа конопли стало подташнивать. Перекуривать почти не давали, но обед был сытный: баранина, сыр, крепкий чай, лепешки типа лаваша. Федор поглядывал на небо и все ждал, что вот-вот появятся вертолеты со спецназом. Ведь в его в каблук был вмонтирован передатчик. Но день прошел безрезультатно. То же и на следующие сутки. Федор заволновался. Вскрыл каблук, и к своей досаде увидел лопнувшее пополам приспособление. Прибор безнадежно вышел из строя.

- Ну, Саша, удружил! - в сердцах воскликнул Туркин. - Этого только мне не хватало…

- Что ты там бормочешь, Черкес? - спросил Саша, куривший неподалеку.

- Да нет, не ты, другой Саша, - отмахнулся Туркин. Черкесом его прозвали бомжи.

Оставалось одно: побег. Задача сверхсложная. По всему региону сновали вооруженные банды, об этом он был предупрежден. Даже вырвавшись из этой клетки, немудрено погибнуть или попасть в новый плен. Единственное оружие, которым располагал Федор - пакетик с сильнодействующим снотворным. Но охранники держались на расстоянии от рабов, не вступали ни в какие контакты. Собаки тоже вполне могли быть натасканы на отказ от лежащей на земле пищи. С хутора бежать придется тоже через охрану и клыки кавказских овчарок. Но с этой минуты Федор думал только о побеге. Плантация обнесена колючей проволокой. Охранники с собаками - на возвышенности. Им все видно. До зеленки - метров триста. Пока добежишь, сто раз подстрелят как зайца, даже собак спускать не станут. Единственный выход - случай. И Федор решил ждать этого случая, относясь к каждой минуте своего времени с тройным вниманием. Предполагаемый шанс мог возникнуть в любой момент.

Дни тянулись в бесконечной работе и крепком дурманящем сне. От запахов пыльцы кружилась голова. На четвертый день рабства внимание Федора привлекли резкие выкрики охранников и лай собак. Он огляделся и увидел: один невольник мчится по ту сторону колючей проволоки к зеленке. “Вот дурень”, - сплюнул Туркин, - “сейчас подстрелят”. Но охрана не стреляла, а спустила собак. Жуткая сцена длилась несколько минут. Псы быстро настигли беглеца и сбили с ног. Несколько мгновений доносились отчаянные вопли несчастного и яростное рычание собак. Затем все стихло. Двое охранников подошли к страшному месту, выстрелами отогнали псов от трупа, взяли их на поводки и вернулись. Псы нервно вздрагивали и озирались, облизывая окровавленные пасти. Охранники привязали собак к стальному штырю, врытому в землю, и принялись совещаться. Потом один из них подошел к проволоке и, ткнув пальцем в Туркина и в Сашу, скомандовал:

- Двое выходы. Помогат будышь.

Туркин, не поворачивая головы, шепнул:

- Саша, главное не дрейфь, попробуем уйти, все равно здесь крышка.

- Угу, - мгновенно отреагировал Саша.

Туркин заметил, что кроме автоматов в руках охранников были саперные лопатки. Подведя невольников к трупу, охранники воткнули лопатки в землю и, отойдя метров на пять, приказали рыть яму… Туркин взглянул на мертвого. Лицо узнать было невозможно - сплошное кровавое месиво. Лишь по серой робе он узнал парня, который переживал, что их могут использовать для опытов.

- Вот тебе и опыты, - вполголоса сказал Федор товарищу по несчастью и добавил: - не торопись, ему спешить некуда.

Через полчаса один из охранников подошел к яме, заглянул и, поглаживая ствол автомата, приказал: