Олеся Николаева - Любовные доказательства

Марина Павловна вдруг поняла, кого он ей напоминает — с этой острой черной бородкой, непокорными — тоже черными — несмотря на общий пожилой облик — волосами: Мефистофеля.

— Разговор начался, кажется, с демократии, со свободы, равенства, братства, а перешел на такие высокие материи, — улыбнулся Костик.

— Да, я враг демократии, — улыбнулся Гость. — Надеюсь, теперь вы поняли почему. Человека надо удерживать, обуздывать, привязывать, приковывать, припаивать валерьянкой, подавлять, душить его порывы, он должен быть связан по рукам и ногам запретами, жесточайшими табу, а не то он все сметет на своем пути. Ему необходимы жесткие духовные практики, предельно узкие пути, короче — ему необходим Господин и Хозяин, а не то он растечется и все затопит собой.

— Ну, смотря кого надо связывать, — вздохнула Марина Павловна. — Вот меня — чего меня удерживать? Что я такого могу совершить? Разве что диссертацию допишу! Зачем мне этот аппарат подавления? Вот я сама себе и госпожа, и хозяйка.

Она оправила жабо на красной кофточке, и рыбкин красный каменный глазок уставился прямо на Гостя.

— Тогда — за вашу диссертацию, — подмигнул Гость.

Людочка жестами зазвала Марину Павловну на кухню:

— Ой, Мариночка Павловна, да вы не принимайте близко к сердцу! Это такой умный, авторитетный человек, но у него своя специфика. К тому же он и сам собой не владеет — жене своей изменяет — ой! — направо и налево, — Людочка закатила глаза. — Но что она может поделать, пожилая уже, терпит, хорошо еще, что он совсем ее не бросает… А вас, дорогая, я уж прошу — выпейте сегодня побольше! А то у меня и коньяк на столе, и шампанское, и вино, а Костику нельзя — он в глухой завязке. У него был когда-то алкоголизм, и он завязал. Много лет уже ни одной капли. А сегодня решил сделать исключение и чуть-чуть выпить. Говорит, что решился на какой-то важный шаг… Надо, чтобы ему совсем мало досталось. Потому что — соблазн. Так что примем удар на себя. А Борис Михайлович — что, попозже подойдет?

— Нет, он укатил на рыбалку. А выпить — ну что ж, хотя я вовсе не любительница. Но раз такое дело.

— Опять на рыбалку? Что, в ту же деревню? С теми же людьми? — Людочка вдруг сделала задумчивое лицо. — А вас что же не взял?

— Брать-то он брал, но у меня диссертация незаконченная, — растерялась Марина Павловна. — Потом это его компания — школьный друг Вася. Он отличный рыбак, купил дом в деревне возле реки, в природе разбирается, у него даже фамилия, как специально, — Барсук. Теперь они туда ездят…

— А вы что же здесь одна? Какой-то это нехороший симптом, — Людочка сочувственно покачала головой.

— Какой еще симптом? — Марина Павловна почувствовала, что начинает горячиться. — Борис Михайлович обожает рыбалку, побудет там несколько дней, потом вернется — мы на остаток отпуска в Турцию укатим, к морю, вдвоем… Путевки уже зарезервированы. Что тут мудрствовать лукаво?

— А кто там еще с ними?

— Шофер повез их туда — Гарик. Там Барсук этот Вася и его жена… И все…

— А жена что?

— А что жена?

— Что из себя представляет?

— Жена как жена. Я что-то ее не помню. У Васи, кажется, она уже шестая по счету. А что такое?

— Да это я так, удивляюсь… Просто Борис Михайлович такой умница, интеллектуал, на бильярде играет, такое общество всегда вокруг вас, а тут — деревня… И ведь, кажется, это уже не в первый раз. Странно это как-то.

— Что странно-то, — раздражилась вдруг Марина Павловна. — Он там рыбу ловит, на воду бегущую смотрит. А вы что думали? Другое, что ли, его там привлекло? Вы говорите прямо. Девки, что ли, деревенские?

— Ну почему деревенские, — с сомнением проговорила Людочка. — Может, там какие городские избы понакупили. Из Москвы. Потом еще есть вариант этой, которая с другом…

— Как вы себе это представляете? Вот Борис Михайлович, вот друг с женой, и что?

— Всякое бывает. Тем более, вы говорите, это у него уже шестая жена. А где шестая, там и седьмая, и восьмая… Подозрительно как-то. Но это я так… На всякий пожарный, как говорится. Значит, договорились, да, Мариночка Павловна? Я всех уже попросила — пейте побольше, чтобы быстрее кончилось.

Сели за стол, пошли тосты за тостами. Костик — ничего, держится, пригубливает и отставляет, а все остальные — добросовестно опрокидывают. Да и вообще Марине Павловне как-то не по себе стало. Тревожно. А коньяк успокаивает. Она и не знала, что его можно принимать, как успокоительное… Как эту жену-то зовут, — Жанна, что ли? Ох-ох-ох, вот еще морока! А Людочке-то чего? С какой стати она так беспокоится? Все время про Бориса Михайловича выспрашивает… Волнуется, видите ли… Про измены Гостя рассказала, про терпение его пожилой жены. Может, сама на собственном опыте имела случай в этом убедиться? И к чему она клонит? К чему подбирается по кривой?

— Тетя Люда, ваше здоровье! — поднялась Тата. — Желаю вам и здоровья, и счастья, но больше всего — получить жилплощадь в Царстве Небесном, так сказать — произвести обмен.

Стояла — розовощекая, хорошенькая, свеженькая. А ведь сколько цинизма! Вот они — черные сатанинские человеческие бездны…

— Ну, с Богом. — И, выпив, девушка поставила на стол бокал. — Что ж, я поехала. У меня поезд ночной на Харьков. Кое-что из дома возьму и назад. Через несколько дней вернусь. Может, даже раньше. Вы, тетя Люда, не скучайте!

«Скатертью дорога», — подумала Марина Павловна.

— На посошок, — вдруг предложил Костик и хлобыстнул целую рюмку.

Все тревожно переглянулись.

— Вы бы проводили даму-то, — предложил Гость.

Костик поднялся:

— Конечно, нет вопроса, ведь уже ночь. Я и так собирался.

Поднялись и Мефистофель с женой.

— Ну и к лучшему, — сказала Людочка, закрыв за ними дверь. — Знаете, даже вылечившемуся алкоголику начинать пить — это очень рискованно. Легко можно сорваться. Правильно тут сказали — надо удерживать.

— Выходите за него замуж, — вдруг предложила Марина Павловна и сама обрадовалась своей идее: будет у Людочки свой муж, меньше будет интересоваться чужим…

— Да, а тринадцать лет разницы?

— Ерунда, — благостно откликнулась Марина Павловна. — Тату отселите в его квартиру, он переедет сюда. Пасьянс разложится. Или просто — скажите племяннице, чтобы она поискала себе другое жилье. Что вы выходите замуж. А если вы так за него и не выйдете, то не обязаны перед ней отчитываться. Я уже продумала за вас все.

С тем Марина Павловна и отправилась домой. Легла в постель, почитала журнал, выключила свет, но — не спалось. Что-то не то совершалось вокруг. Но что именно? Нет, Буся конечно же ее звал с собой. Но как, как он звал? Не очень-то, прямо говоря, настойчиво. Даже, можно сказать, уклончиво, сослагательно:

— Ты не хотела бы поехать на рыбалку?