Си Джей Уотсон - Прежде чем я засну (ЛП)

Он говорил легко, быстро, как будто он обрёл почву под ногами. Когда-то и я была такая же уверенная в себе.

- Существует два типа амнезии, - сказал он. - Обычно пострадавший не может вспомнить последние события до произошедшего с ним инцидента. Например, пострадавшие в автокатастрофе могут не вспомнить сам инцидент или дни или недели до него, но они могут отлично помнить всё, скажем, за шесть месяцев до аварии.

Я кивнула:

- А другие?

- Остальные редкость, - сказал он. - Иногда это неспособность переносить воспоминания из краткосрочной памяти в долгосрочную. Люди с такими нарушениями живут настоящим моментом, они способны вспомнить только недавнее прошлое и то ненадолго.

Он замолчал, как будто ожидая, что я скажу что-нибудь. Как будто у каждого из нас были роли, и мы часто репетировали эту беседу.

- У меня оба типа? - спросила я. - Потеря воспоминаний, которые у меня были, плюс, неспособность создавать новые.

Он прочистил горло:

- Да. К сожалению. Это необычно, но вполне возможно. Что самое странное в твоем случае, так это модель амнезии. В большинстве случаев у тебя нет последовательных воспоминаний с раннего детства, но, кажется, что ты обрабатываешь новые воспоминания способом, с которым я прежде не сталкивался. Если я уйду из комнаты и вернусь через две минуты, большинство людей с антероградной амнезией не вспомнят, что мы вообще когда-либо встречались, уж точно не сегодня. Но ты, кажется, помнишь целые отрезки времени, до двадцати четырёх часов, а потом их забываешь. Это нетипично. Если честно, это вообще нелогично, если принимать во внимание наши представления о том, как память работает. Исходя из этого, ты в состоянии перемещать воспоминания из краткосрочной памяти в долгосрочную. Я не понимаю, почему ты не можешь сохранять их.

Я могу жить разбитой жизнью, по крайней мере, она разбита на достаточно большие куски, чтобы можно было поддерживать подобие независимости. Полагаю, это означает, что мне повезло.

- Почему? - спросила я. - Почему это происходит?

Он ничего не ответил. В комнате стало тихо. Воздух казался неподвижным и влажным.

Когда он начал говорить, его слова, казалось, эхом отлетали от стен.

- Многое может вызвать ухудшение памяти, - сказал он.

- Как краткосрочной, так и долгосрочной. Болезнь, травма, наркотики. Картины ухудшения отличаются в зависимости от того, какая часть мозга была повреждена.

- Да, - сказала я. - Но что вызвало мои проблемы с памятью?

Мгновение он смотрел на меня:

- Что тебе сказал Бен?

Я мысленно вернулась к разговору в спальне. «Несчастный случай», - сказал он. Очень серьёзный.

- Он не сказал мне толком ничего, - ответила я. - Во всяком случае, ничего конкретного. Он сказал только, что я пострадала от несчастного случая.

- Да, - сказал он, взяв сумку, которая лежала под столом. - Твоя амнезия вызвана травмой. Это правда, по крайней мере, частично.

Он открыл сумку и достал блокнот. Сначала я подумала, что он хочет свериться со своими записями, но вместо этого он протянул блокнот мне.

- Послушай. Я хочу, чтобы он был у тебя. Он объяснил всё. Лучше меня. Не только чем вызвано твоё состояние, но и многие другие вещи.

Я взяла его у него из рук. Он был коричневый, в кожаном переплёте, перетянутый резинкой. Я сняла её и открыла наугад. На толстой бумаге была едва заметная разлиновка и красные поля, страницы исписаны убористым почерком.

- Что это? - спросила я.

- Дневник, - ответил он. - Дневник, который ты вела в течение последних недель.

Я была потрясена.

- Дневник?

Интересно, что он у него делает.

- Да. Записи того, что мы делали в последнее время. Я попросил тебя вести его.Мы проделали большую работу, пытаясь понять, как ведут себя твои воспоминания. Я подумал, что может быть полезным записывать всё, что мы делаем.

Я посмотрела на книгу передо мной.

- Так это я написала?

- Да. Я сказал тебе, чтобы ты писала всё, что хочешь. Многие страдающие амнезией пробовали делать подобные вещи, но обычно это не так полезно, как можно было бы подумать, поскольку они помнят слишком маленькие отрезки времени. Но поскольку есть то, что ты можешь запоминать в течение целого дня, я не вижу причины, почему бы тебе не делать краткие записи каждый вечер. Я подумал, что это поможет протянуть нити памяти от одного дня к другому. Плюс мне кажется, что память что-то вроде мышцы, которую можно укрепить с помощью тренировок.

- И ты читал в процессе наших занятий?

- Нет, - сказал он. - Ты писала одна.

- Но как...? - начала я, но вместо этого сказала. - Бен напоминает мне, что нужно сделать запись в дневнике?

Он покачал головой.

- Думаю, что ты скрывала дневник от него, - сказал он. - Ты прятала его в доме. Я звонил тебе, чтобы сказать, где он спрятан.

- Каждый день?

- Да. Почти.

- А Бен читал дневник?

Он сделал паузу, затем сказал:

- Нет. Бен не читал его.

Я удивилась, почему нет, что может быть такого в дневнике, что я не хотела, чтобы увидел мой муж. Какие секреты у меня могут быть? Секреты, о которых я даже не знаю.

- Но ты прочитал его?

- Ты оставила его мне несколько дней назад, - сказал он. - Ты сказала, что хочешь, чтобы я прочёл его. Что пришло время.

Я посмотрела на блокнот. Я была взволнована. Дневник. Связь с утерянным прошлым, хоть и совсем недавним прошлым.

- Ты всё прочитал?

- Да, - сказал он. - Большую часть. Думаю, я прочитал всё самое важное.

Он замолчал и посмотрел в сторону, почёсывая затылок. Кажется, он был смущён.

Интересно, если правда, то, что он мне говорит, то, что же такое в этом дневнике. Он допил остатки кофе и сказал:

- Я не заставлял тебя отдавать его мне. Хочу, чтобы ты знала это.

Я кивнула и допила свой кофе в тишине, перебирая страницы книги. На форзаце был список дат.

- Что это такое? - спросила я.

- Дни, когда мы встречались, - ответил он. - И дни, когда мы запланировали встретиться. Мы назначали их, и я звонил, чтобы напомнить тебе о них, просил посмотреть дневник.

Я подумала о жёлтой закладке между страницами в моём блокноте:

- А сегодня?

- Сегодня дневник был у меня, - сказал он. - Поэтому мы взамен написали записку.

Я кивнула и пролистала блокнот до конца. Он был исписан убористым почерком, который я не узнавала. Страница за страницей. Дни и дни работы. Интересно, как я нашла столько времени, но затем подумала о доске на кухне, и ответ стал очевиден. У меня нет больше других дел.

Я положила дневник на стол. Молодой человек, одетый в джинсы и футболку, вошёл и посмотрел в нашу сторону, а потом заказал напиток и сел за стол с газетой. Он больше не посмотрел на меня, и это расстроило меня двадцатилетнюю. Я почувствовала себя невидимой.

- Идём? - спросила я.

Мы пошли обратно по дороге, которой пришли сюда. Небо заволокло тучами, и лёгкая дымка висела в воздухе. Земля сырая, такое ощущение, словно идёшь по зыбучим пескам. На детской площадке я увидела карусель, которая медленно крутилась, хотя на ней никого и не было.