Сергей Носов - Полтора кролика (сборник)

Общаться с молодежью он тоже любил.

Во всяком случае, ему так казалось.

– Может быть, у стены?

– Очень хорошо, – одобрил Валентин Юрьевич выбор Максима: именно за столиком у стены, по его разумению, лучшее место для деловых разговоров.

– Кофе? – спросил Максим, когда подошли к столику.

– С пирожным, – сказала Марина и обратилась к Демехину: – Проявите солидарность?

– Нет, нет, – Валентин Юрьевич решительно отказался от сладкого. – Некрепкий, пожалуй. Американо.

Максим на правах пригласившей стороны по-хозяйски удалился к стойке купить три кофе и одно пирожное, а Валентин Юрьевич и Марина, разместившись за столиком, предались незатейливому общению.

– Трудно найти кафе, чтобы не было музыки, – сказал Валентин Юрьевич. – Хочется поработать, а тебе бум-бум, бум-бум… И так у нас повсеместно… Знаете, Марина, я вот в Германии, когда пью кофе, всегда слышу, о чем говорит собеседник.

– Я вас тоже слышу, – сказала Марина. – Здесь еще ничего.

– В целом, да, – согласился Валентин Юрьевич. – Здесь уютно.

Он ожидал вопроса о Германии, часто ли там бывает, – сказал бы тогда, что в Гамбурге живет внук. Но Марина спросила другое:

– Так вы пишете в кафе, значит, прямо так вот за столиком?

– Когда-то практиковал, – уклончиво ответил Валентин Юрьевич. – Я везде пишу. Вездепишущий.

Марина показательно улыбнулась, давая понять, что намеренно пропускает реплику.

Валентин Юрьевич поступил так же.

Марина потерла лоб.

Тогда Валентин Юрьевич задал вопрос по существу:

– Антология?

– Что? – спросила Марина.

– Ну это.

– Нет. Не совсем, – она нашла глазами Максима.

Максим приближался. В одной руке он держал блюдце с чашкой американо для Валентина Юрьевича, в другой – блюдце с чашечкой эспрессо для Марины. Валентин Юрьевич немедленно встал и направился к стойке – помочь. Он, однако, не рискнул взять еще и пирожное, сосредоточившись на одном – на блюдце с чашечкой эспрессо для Максима, – держа перед собой обеими руками, чтобы не расплескать, ступал медленно, осторожно. За это время Максим успел вернуться к стойке и принести блюдце с пирожным. Молодость проворна. Никто не спорит.

Теперь сидели втроем.

– Мне хвалили ваш «Незримый луч», – сказал Максим, надрывая пакетик с сахаром, – сам не читал, но прочту, если достану. Это, кажется, ваше последнее?

– Не пугайте, «последнее»! – засмеялся вальяжно Валентин Юрьевич Демехин. – Есть еще порох в пороховницах!.. Не надо меня хоронить.

– Я имел в виду… – начал было Максим, но Валентин Юрьевич не дал договорить:

– Нет, нет, это старая книга, ей лет десять уже.

– Вот как? Мне казалось, вы после не издавали ничего…

– Ну почему же… Кое-что выходило. Семь лет назад, к шестидесятилетию… друзья сборник повестей выпустили… Правда, небольшим тиражом… Для своих. Не для продажи. В чем-то вы правы, с издательствами я давно не связывался. Как-то не до того.

Он замолчал.

– Большая работа, – полувопросительно произнес Максим.

– Роман? – поинтересовалась Марина, проникая ложечкой в мякоть фруктового пирожного; оно называлось «Вечерняя тайна».

Валентин Юрьевич степенно отпил кофе и твердо поставил чашку на блюдце.

– Должно быть, очень большой, – сказал Максим.

Валентин Юрьевич покосился на него, заподозрив иронию.

– Иными словами, ситуация такова. – Максим перешел к делу. – Есть идея издать ваш старый рассказ. Надо подписать договор, если нет возражений. – Максим вынул из рюкзачка папку, раскрыл. – В двух экземплярах. Вот и вот.

– Можно моей, – Марина ручку из сумочки достала.

Валентин Юрьевич в свою очередь извлек из портфеля футляр с очками, а затем, помедлив – две книжки в мягкой обложке.

– Я тут это… захватил «Незримый луч»… вы вспоминали как раз… я надпишу…

– Ух ты, – сказала Марина. – А не последнее?… Извините! Я в том смысле «последнее», что есть ли еще… вдруг больше нет?…

– Предпоследнее, – пробормотал Демехин, надписывая.

Он попросил извинения за то, что на обложке экземпляра Максима след от загиба угла.

Максим тоже спросил, не жалко ли:

– Предпоследнее-то?…

– Ну ладно! Не часто встретишь своего читателя, – сказал Валентин Юрьевич, вспоминая, какое сегодня число, – пускай потенциального даже…

– Какая элегантная подпись! – восхитилась Марина. – Спасибо, – убрала в сумку подарок.

– А теперь вот здесь такую же, – сказал Максим, пододвигая договор поближе к Демехину.

Процедура дарения книг несколько взволновала Валентина Юрьевича. Он блуждал по тексту рассеянным взглядом, совершенно невосприимчивым к печатным знакам.

– Я, честно говоря, не понял тогда… по телефону… у меня их много… о каком рассказе речь, собственно? Как называется?

– «Литературный вечер», – ответил Максим.

Валентин Юрьевич прищурился, вспоминая.

– О чем?

– О литературном вечере, как мы понимаем, в Угловом переулке.

– У меня был такой рассказ?

– Был и есть, – и то, что Максим назвал «Литературным вечером» (или, вернее, то, что Валентин Юрьевич когда-то назвал «Литературным вечером»), легло на стол перед автором.

– Прелесть, – сказала Марина. – Еще на машинке. Почти самиздат.

– Это мое?

И:

– Мать честная! – Валентин Юрьевич признал свое детище. – Да ведь этого в природе не должно существовать!.. Силы небесные!.. Откуда?…

– Четверть века назад, – объяснял Максим, – вы отдали рассказ в «Бельведер»…

– Что такое «Бельведер»?

– Альманах такой замышлялся.

– Не помню.

– Вы не помните, а мы знаем, – сказала Марина.

– Отдали в «Бельведер», но тогда «Бельведер» так и не вышел. Морщин говорит, это чудо, что рассказ не затерялся. Если бы не Морщин…

– Кто такой Морщин?

– Сын Ольги Витальевны.

– А Ольга Витальевна… кто?

– Здрасьте-приехали. Вы ее в рассказе Ольгой Викторовной называете. Просто забыли.

– Морщин был на том вечере, – сказала Марина, – ну который вы тут описали… Вы же описали конкретное событие, так ведь?

Максим сообщил:

– Он у нас лекции читает по истории современной литературы.

– А еще он научный руководитель Макса, – добавила Марина. – Мы помимо прочего аспиранты.

– Короче, – продолжил Максим, – Морщин сохранил ваш рассказ, и это единственное, что осталось от того «Бельведера». А сейчас выпускается другой «Бельведер», от прежнего – только название. Там все другое – концепция, состав… Уже три номера вышли. К сожалению, у нас нет с собой, а то бы мы подарили, но мы как-нибудь с кем-нибудь вам перешлем…

– Нет, правда, – сказала Марина, – «Бельведер» – это по-взрослому. Для продвинутых.

Демехин сидел неподвижно, положив обе ладони на стол.

– Что-то не так? – спросил Максим, видя, что Валентин Юрьевич чересчур глубоко задумался. – Есть возражения? По-моему, очень славный рассказ. Правда, короткий… Зато плотность письма какая! Ни одного слова не выкинешь. А начало? Нет, ты послушай. – Он взял текст и стал читать, обращаясь лично к Марине, как если бы ей было незнакомо содержание «Литературного вечера»: