Альберт Эспиноса - Все то, чем могли бы стать ты и я, если бы мы не были ты и я

— Впечатляет, верно? Но еще лучше это пережить.

И вдруг он показал мне знакомую картинку с девушкой из Испанского театра, где маленькая девочка с ее лицом играла с собакой, что абсолютно не соответствовало ее нынешней жизни. Неужели мне удалось увидеть ее жизнь на предшествующей планете?

Я напрямик спросил об этом пришельца. Он медлил с ответом, впервые не ответил сразу. Это меня насторожило.

— Я предпочел бы уклониться от ответа, — проговорил он. — Если только вы оба не попросите меня об этом. — В этот момент он посмотрел на девушку. — Но, мне кажется, вам лучше не знать об отношениях, которые были у вас в прежней жизни на первой планете.

Мы не знали, что сказать. Значит, я раньше был знаком с девушкой из Испанского театра. И это ее воспоминание пришло ко мне из прошлой жизни? Какие у нас были отношения? Возможно, именно поэтому я испытал такое сильное чувство, впервые увидев ее на пощади? И может быть, об этом узнал пришелец, когда увидел меня.

— В камере допросов ты сказал, что она играла важную роль в моей жизни, — начал я. — Ты увидел воспоминания из моей настоящей и прошлой жизни и понял, что она присутствует и в той и другой, верно?

Он кивнул.

— Кто я для него? — спросила она.

Пришелец улыбнулся.

— В этой жизни или прошлой? В какой из них ты живешь сейчас? Зачем ты просишь меня вмешаться? Жизнь, которой ты сейчас живешь, настоящая.

Она не растерялась.

— Ты же прожил ради второй жизни все последующие, разве нет?

— Потому что у меня была информация. Тебе повезло, у тебя ее нет. Проживи эту жизнь с ним, а не с тем, кем он был на другой планете.

Она больше ничего не сказала. Я тоже. Почти двадцать минут мы сидели молча, не зная, что спросить или что думать.

Стал накрапывать дождь. Он не был красным. Я разрывался между страхом и страстью.

Думать о том, что, просто лишив себя жизни я могу вновь оказаться вместе с матерью… Эта мысль была крайне соблазнительна для страждущей души. Мысль о том, что мы с этой девушкой были, возможно, очень близки в другой жизни, тяготила меня и вызывала острое любопытство.

Но я должен быть отважным, как всегда говорила моя мать — в жизни, любви и сексе.

На двадцать первой минуте мы, девушка и я, не выдержали.

— Кем мы были друг для друга? — произнесли мы хором.

Пришелец посмотрел на нас, как бы давая понять, что наш вопрос был большой ошибкой, о которой мы потом пожалеем.

Пришелец хорошо представлял себе последствия ответа на наш вопрос. Поэтому не торопился.

Когда же он наконец собрался отвечать, то вдруг почувствовал острую боль в груди. И я вместе с ним.

— Она ушла, — сказал он.

— Кто? — спросил я.

— Только что умерла моя жена.

Его лицо выражало глубокую печаль. И отчаяние. Наверно, я ни у кого не видел такого убитого лица. Он потерял свой путь, свою жизнь, свое «все».

— Ты уверен? — спросила девушка из театра.

Он кивнул. Неожиданно он будто окаменел. Силы покинули его. Ничего удивительного, если он действительно прожил пять жизней или лишил себя их, чтобы сюда вернуться, и вот теперь из-за трехмесячного заточения его жизнь потеряла всякий смысл.

— А ты не можешь отправиться вместе с ней на третью планету? — опять спросила девушка из театра.

— Могу, но… — ему трудно было говорить. — Там я все забуду, не буду обладать дарами и не смогу ее узнать. Мне придется все начать с нуля, вернуться к началу цикла.

Я не знал, что сказать в утешение. Он был совершенно убит. Я понимал его. То же самое я пережил после смерти матери.

Я подумал, что, быть может, на этой третьей планете моя мать и его жена станут близкими людьми. Они родятся там с разницей в два дня, и в их подсознании сохранится ощущение того, что те, кого они любили, в разных жизнях обладали даром, полученным по ошибке.

— Я должен ее видеть, — сказал пришелец. — Уверен, ее похоронят в Пеньяранде.

Он поднялся и направился к одному из выходов с площади. Дождь лил вовсю, но из-за невероятной жары наша одежда мгновенно высыхала.

Я подошел к нему и повел к машине. Перуанец уже нас ждал.

Мы отправились в Пеньяранду. От этого городка нас отделяло всего сорок километров.

Мы ехали молча. Я не решился спросить его о том, кем приходилась мне в предыдущей жизни девушка из театра. Момент был неподходящий, и мне казалось, что теперь это не имело большого значения.

Я думал об одном очень важном вопросе. Кто был моим отцом? Моя мать не хотела на него отвечать, а я не настаивал. Однако я знал, что у нее есть дневник, куда она все записывает, и был уверен, что этот дневник у нее в чемодане. Возможно, таких вопросов было даже два: кто был моим отцом в первой жизни и кто — во второй?

Я также размышлял о том, что будет, если люди узнают обо всей этой истории? Я был уверен, что многие в ней усомнятся, тогда как другие безоговорочно поверят, что эта жизнь всего одна из нескольких наших жизней.

Что будет с людьми, которым здесь живется несладко? С теми, кто несчастлив или не достиг своей цели, или живет на Голгофе болезней и тоски? Покончат ли они с собой ради лучшей жизни на другой планете?

Я также не знал, готовы ли люди со второй планеты к восприятию этой информации? Я мысленно поблагодарил пришельца за то, что он не рассказал ничего на допросах, и тот день превратился в день цвета фуксии.

Не знаю, что думала девушка из Испанского театра, ее глаза были полузакрыты. Несомненно, она о чем-то размышляла.

В Паньяранде пришелец стал подсказывать перуанцу, по каким переулкам ехать, как будто прожил здесь всю жизнь.

Мы оказались на Новой площади, третьей по счету. Несомненно, его возлюбленная должна была жить и умереть на этой площади. Огромная вывеска при въезде сообщала, что после гражданской войны площадь была восстановлена пленными.

Мы остановились у дома №65. В дверях стояли люди, соседи с печальными лицами. Должно быть, она долго болела.

Пришелец вышел из машины, мы вслед за ним.

Войдя в дом, он направился ко второй двери на антресолях, которая была открыта. Внутри было много народу. Вероятно, известие о смерти пришло совсем недавно.

Пришелец вошел в главную комнату. Там на кровати лежала очень старая женщина. Казалось, она спала. Вокруг нее стояло довольно много людей.

Они с удивлением посмотрели на нас, но промолчали. Ситуация с этой недавней смертью была настолько необычной, что никто не решился что-нибудь сказать.

Пришелец был глубоко потрясен. Даже до меня дошли его эмоции.

— Оставьте меня с ней наедине, пожалуйста, — попросил он.

Люди в комнате этого не ожидали. Раньше они никогда не видели незнакомца и двух сопровождавших его людей.

— Пожалуйста, я ее близкий родственник.