Владимир Лорченков - Воды любви (сборник)

Узнав ее по изгибам тела, я некоторое время размышлял, не удавить ли мне причину всех моих бед. Но мысль о том, что мне придется раскошеливаться еще раз – тысяч на 30, не меньше, – и учить на румынском что-то вроде «с радостью говоря на языке приютившей меня страны, языке Эминеску и Григорие Виеру… я бы хотел заявить, граждане судьи, что безо всякого злого умысла…» остановила меня. Так что я простил ее, тем более, что и она не держала на меня зла за своего безвременно ушедшего жениха. Мы стали жить вместе, а иногда я потрахиваю и ее мамочку. В протяжных криках, которые она издает, мне чудится завывание античных парк, а в стуке софы, которую я все никак не починю – пощелкивание их спиц. Но я стараюсь думать об этом пореже и верить в свою счастливую судьбу, и что злоключения мои кончились. Ведь в театре четвертого звонка не бывает. Да и глаз у меня больше нет.

– Берёте тротил, – сказал товарищ генерал.

– Везете к дому Ха, – сказал он.

– Ну, в смысле, к Икс, – сказал он.

– Заходите в подвал, – сказал он.

– Кладете мешки с тротилом в подвал дома, – сказал он.

– Дома Ха, – сказал товарищ лейтенант.

– Нет, кретин, – сказал товарищ генерал.

– Дома Икс, – сказал он.

– Так точно, – сказал товарищ лейтенант.

Покраснел. Опустил очи долу. Дол подмигнул, держись, мол, лейтеха. Товарищу лейтенанту сразу стало легче. Это фамилия такая была у товарища капитана, Дол. И был он очень невысокого роста. Настолько, что каждый раз надо было очи Долу опускать. А все негодяи, подумал товарищ лейтенант. Именно они, – во время проведения одной из Операций, – умудрились заминировать пути отхода, и товарищ капитан Дол, возглавляя группу преследования, наступил на противопехотную мину.

– Которая, между прочим, лейтехи, – сказал товарищ полковник на курсах лейтех.

– Запрещена международной конвенцией по запрету употребления, – сказал он.

– Противопехотных мин на пути следования групп преследования, – сказал он.

– Особенно, возглавляемых товарищами старшими капитанами, – сказал он.

Грустно вздохнул, и продолжил разбирать схему противопехотной мины.

…Давно это было, подумал товарищ лейтенант, еще в учебке. Там, где он, и еще сотня молодых лейтенантов постигала азы разведки, шпионажа, писала очерки на сайт «Арт оф вор», про то, как они воевали в Афгане, – чаще всего под заголовками «Путь моей роты» – пила спирт, переписывалась с телками с сайтов знакомств… На одной из таких лейтенант после выпуска и женился. Им вообще всем рекомендовали жениться сразу после получения погонов, потому что, как сказал товарищ инструктор, «когда есть семья, можно крепче держать за яйца». Это точно, ухмыльнувшись и вспомнив Нинку свою, подумал лейтенант, – про яйца и захват очень верно… А еще они устраивали в учебке «велосипеды» новеньким. Суешь между пальцев вату, пропитанную спиртом и поджигаешь… Товарищу капитану Долу, даже если очень захотеть, «велосипеда» не сделать, подумал товарищ лейтенант. Глянул на подшипники под доской, на которой возвышалось – ненамного, на корпус, – мужественное тело капитана. Товарищ Дол подмигнул. Лейтенант подмигнул в ответ…

– Отставить мужеложеское перемигивание, – сказал товарищ генерал.

– Так точно, товарищ генерал, – сказал капитан Дол.

Мужественно брякнул медалями, стиснул в руках краповый, в синюю полоску, берет.

– На тебя, капитан, надежда, – сказал товарищ генерал, потеплев в голосе, как бывает, когда в теплую ванную ссышь.

– Лейтеха молодой, обкатать надо, – сказал он.

– Чтобы все у вас чики пуки было, – сказал он.

– Дом не перепутали чтоб, адрес, – сказал он.

– Количество вещества, – сказал он.

– Чтоб не все как обычно было, – сказал он.

– А чтоб комар носу блядь не подточил, – сказал он.

– Все ясно, – сказал он.

– Так точно, товарищ генерал, – сказали капитан и лейтенант хором.

– Вопросы есть? – сказал товарищ генерал.

– Так точно, товарищ генерал, – сказал лейтеха.

– Это правда тротил в мешках? – спросил он.

Капитан Дол вздохнул, и едва не упал со своей досочки.

–… лейтенант, – сказал товарищ генерал.

– Мы со своим народом не воюем, – сказал он.

– Цель – повысить уровень бдительности граждан, – сказал он.

– А не посеять панику и смерть, – сказал он.

– Хотя в каком-то смысле… – сказал он.

– В мешках ведь сахар, – сказал он.

– А он в каком-то смысле, – сказал он.

– Тоже белая смерть, – сказал он.

Задумался, закурил…

– Можно идти, товарищ генерал? – сказал капитан Дол.

– Так точ.. – сказал товарищ генерал.

– Тьфу бля в смысле уматывайте, придурки, – сказал он.

– Одна нога там, другая здесь, – сказал он.

– Катись колбаской по Малой Спасской, – сказал он.

– Ковыляй потихонечку, – сказал он.

– А, ха-ха, ха-ха, – сказал он.

– И еще, пацаны, – сказал он.

– Да, товарищ генерал, – сказали пацаны хором.

– Сахар-то потом верните, – сказал товарищ генерал.

– В бухгалтерии, сукины дети, сто шкур с меня снимут, – сказал он.

– Сахар это для училища ФСБ, – сказал он.

– Сто порций компота для будущих лейтенантов, – сказал он.

Прищурившись, проводил взглядом капитана с лейтенантом. Закурил. Глянул на карту мира.

Тревожно пестрела она синими и красными флажками.

Вынув из карты синий, генерал поменял его на красный. Снова тревожно закурил, тряхнув непокорной челкой.

Застыл с двумя папиросами в пальцах.

* * *

Первым делом товарищ капитан Дол намочил сахар.

Ну, так как это делали недобросовестные сотрудники советской торговли с целью извлечения дополнительной прибыли из продуктов питания, находившихся в обороте советской торговли. Чего товарищ лейтенант, конечно же, не помнил. Поэтому глаза его – чистые, наивные, синие, как небо над березовой рощей в к/ф «Пушкин» с актером Безруковым в главной роли, – были круглыми и удивленными.

– А чего тут удивляться, – сказал товарищ капитан.

– Берешь, лейтеха, мешок сахара, – сказал он, взяв мешок сахара.

– Отсыпаешь из него ведро сахара, – сказал он, отсыпав ведро сахара.

– Выливаешь на мешок ведро воды, – сказал он, вылив на него ведро воды.

– И получаешь все тот же по весу мешок сахара, – сказал он.

– А ведро сахара берешь себе, на личные нужды, – сказал он.

– Служи, салага, как дед служил, – сказал он.

– А дед служил и не тужил, – сказал он.

– Да, но сахар же, – сказал товарищ лейтенант.

– Да, – сказал товарищ капитан, отсыпая ведро сахара из мешка.

– Он же того… – сказал лейтенант.

– Будет мокрый, – сказал он.

Тупой лейтенант мне попался, подумал товарищ капитан. Вздохнул. Глянул укоризненно. Поймал взгляд Нинки, на кухне сидевшей за мужчинами, да следившей, чтобы огурчики не заканчивались. Сказал: