Владимир Лорченков - Воды любви (сборник)

– Молдаванин, – сказал Мандела.

– Дикарь, – сказал Мандела.

– Нигга, – сказал он.

– А почему молчат англичане? – сказал Мандела.

Собравшиеся закивали. Седенькая женщина в красном платьице и с идиотской шляпкой проснулась, улыбнулась, и сказала только.

– Вы бестолковые.

– Бонд, – сказала она.

– Джеймс Бонд, – сказала она.

После чего снова заснула.

Зал взревел от радости.

Спустя час лучший агент британской разведки вылетал в Кишинев, чтобы найти и ликвидировать задолбавшего всех писаку Лоринкова. Президенты, состоявшие в тайном обществе, разъехались по домам. Убирать зал оставили латиноамериканцев. Они печально шаркали метлами, пока Уго Чавес, вынюхав дорожку на столе, не залез на него и начал речь.

– Братья эль латинос… – говорил он.

* * *

Звонок от Ее Величества Джеймс получил, сидя на унитазе.

Причем сидел он там довольно давно. Агент 007 никак не мог облегчить душу.

– Выходи, сраный торчок, – били в дверь посетители паба.

Джеймс страдальчески морщился, и читал Деррида, книгу которого всегда брал с собой в уединение. Так посоветовала делать ему королева. А уж у старушки житейского опыта не отнять! Совет насчет Деррида Ее Величество дала Джеймсу во время традиционного охотничьего бала в Ланкастере. Джеймс зажмурился, и вспомнил осенний лес, ржание лошадей и принцев, вкус виски, дымку над Лох-Несс… И, конечно же, Ее Величество!

– Запомните, Джеймс, – говорила она, догоняя лису.

– Любой сраный лягушатник лучшее слабительное, – говорила она, настигнув лису.

– Я лично без Деррида на толчок не сажусь, – говорила она, вынимая из-за пазухи трость.

– Флобер, Стендаль, конечно, не то, – говорила она, начиная пялить лису тросточкой.

– Ну, а Глюксман, это если серьезное расстройство, – говорила она, убыстряя темп.

– Эти французы придумали все самое плохое в мире, – говорила Ее Величество, пока лиса кончала.

– Включая организацию «зеленых», которые и запретили нам старую охоту на лис, оставив эту, ВЕСЬМА сомнительную, забаву, – сказала Ее Величество, пока лиса закуривала сигарету и откидывалась на подушку со счастливым видом.

– Так что увидел француза, убил француза, – говорила она, пока лиса не начинала ластиться к тросточке.

– А хочешь просраться, послушай француза, – говорила она, и они с лисой шли на второй круг.…

Джеймс покрятхел и слез с унитаза. На ногах остались пятна от ободка. Ни черта не получилось. Даже Деррида не помог, значит дело серьезное, знал Джеймс. Зазвонил телефон. Джеймс взял трубку, и вдруг почувствовал позывы. Надо бы написать об этом как-нибудь книгу, подумал он. Обо все випах, кого я знал. И чтоб по правде… И назвать ее… Ну «Голые люди», например, подумал он, чувствуя позывы.

– С вами будет говорить Ее Величество, – сказал голос то ли мажордома, то ли глашатая, Джеймс их вечно путал.

И вдруг почувствовал, что вот Оно, начинается. Но сесть, по протоколу, не мог… Джеймс стал переминаться с ноги на ногу.

– Бонд, – сказала королева.

– Поезжай в Кишинев и убей Лоринкова, – сказала королева.

– Это один чувак, он нас Затрахал уже всех просто, – сказала она.

– Я знаю, кто такой Лоринков, – просипел Джеймс.

– Я тоже почитываю сайты порнорассказов, – просипел он.

– Отлично, мой мальчик, – сказала Ее Величество.

– У тебя что-то с голосом, – сказала она.

– Деррида, – просипел Джеймс.

– Впрочем, уже все, – сказал он ясным, бархатным голосом джентльмена.

…дверь распахнулась, и эдинбургские пьяницы с удивлением увидели рослого красавца во фраке и без трусов, который вышел им навстречу с элегантной улыбкой.

– Бонд, – сказал он им.

– Джейс Бонд, – сказал он.

Джеймс улыбнулся и достал пистолет. Пьяницы бросились в рассыпную. Агент вздохнул и подошел к стойке, выпил. Позвонил в аэропорт и заказал билеты. Оператор долго не могла понять, куда нужно клиенту. Вотс зе факинг Молдоффа? – говорила она, – и поняла лишь с пятого раза.

В тот же вечер Джеймса по ошибке отправили на Мальдивы.

* * *

В Кишиневе Джеймсу Бонду не понравилось.

В городе было грязно, пахло говном, и какие-то идиоты красили все памятники в цвета национального флага Молдавии. Он – знал Джеймс, хорошо изучивший страну, где предстояла операция, – представлял собой трехцветное полотнище с какой-то птицей и сраным буйволом. Зато в Кишиневе Джеймсу понравились женщины. Они ходили нарядные, как самые дешевые лондонские проститутки. А еще албанские – Джеймс, побывавший в Албании с секретным заданием, знал, как выглядят албанские проститутки. Присмотревшись к кишиневским женщинам, Джеймс с радостью и правда узнал многих знакомых лондонских и албанских проституток. Но сейчас ему было не до того. Он доехал на троллейбусе, где его облапала кондуктор, до центра города и пересел на маршрутку, и та понеслась под гору по встречной полосе со скоростью 150 километров в час.…

Джеймс с удивлением глядел на выбоины и трещины кишиневского асфальта. На то, как дети спорят за право просраться прямо посреди песочницы с бродячими собаками. На нищих на главных проспектах… Потрясающая нищета, подумал он. Невероятная грязь, подумал он. Ну прямо Гаити гребанное, подумал он. В это время из-за угла на него выбежала курица с отрубленной головой, и запиской в перьях.

Развернув записку, Джеймс прочитал шифровку.

«… север… полшестого… восемнадцать раз провернешь… сблевани по кругу… в полночь тыква… а крысы на вокзале… когда гребнешь, позови… почему мамалыга сладкая… твоя вторая Лиза».

Сжал зубы, открыл дверь в подъезд, и осторожно сунул ключ в дверь квартиры Лоринкова.

* * *

Джеймсу Бонду понравилось в квартире писателя Лоринкова.

Она очень отличалась от всего остального Кишинева. В ней пахло розами, потому что везде стояли свежие розы, – было чисто, аккуратно, убрано, уютно, и не было проституток, молдаван, трехцветных флагов, и маршруток. Теперь понятно, почему у него на родине репутация изгоя и «белой вороны», подумал Джеймс. Аккуратно повесил зонтик с ядовитой иглой на вешалку, разулся, и прошел в комнату. Там, сидя за ноут-буком, сворачивал и разворачивал окна с порнографией 70—хх годов, плотный мужчина, по всей видимости, Лоринков.

Глядя на постеры фильма «Датские школьницы 1976», Бонд забылся.

– Здоровское порно, – сказал Джеймс, присев рядом.

– Семидесятые, – сказал Лоринков, не отрываясь от экрана.

– Женщины еще носили длинные волосы на голове, – сказал Джеймс.

– Умеренно брили промежность, – сказал Лоринков.

– И у них все было настоящим, – сказал Джеймс.

– Грудь, губы, задница, все было настоящим, – сказал Лоринков.

– Не то, что эти нынешние силиконовые монстры, – сказал Джеймс.