Владимир Лорченков - Последняя любовь лейтенанта Петреску

– Отвечай, куда дел колонку? – меланхолично спросил Петреску, усиливая нажим.

– Господи лейтенант… – заныло тело в углу.

– Отвечай, куда дел магнитофон, сука, – вяло отреагировал на это Петреску, бросив в угол наручники, звякнувшие о лоб воришки.

– Я ни… а… – прохрипела голова.

– Где колонка, тварь? – поддержал беседу лейтенант.

– Я поте…

– Что? Что поте..? – ослабил нажим Петреску. – Потерял?

– Поте… Потерпевший. Я – потерпевший, – быстро прошептала голова.

– Проходите, садитесь.

Лейтенант убрал от двери ногу. Владелец украденной колонки, жалобно шмыгнув, упал в кабинет. Чтобы замять неловкую паузу, Петреску подскочил к попытавшемуся было встать похитителю телевизора балерины, и закатил тому оплеуху.

Директор здания подошел к дверям и оценивающе посмотрел на надпись над ними.

– Левее надо передвинуть, – отрывисто, как умеют начальники в Молдавии, да, наверное, и во всем мире, бросил он подчиненному. – Левее. Неужели не видно? Неужели в организации я, – единственный человек, который видит, как правильно разместить плакат над дверьми учреждения? Ведь это наше лицо, а не наоборот, так сказать! Белый, понимаешь, а не черный вход!

– Виноват, господин директор, – съежившись, ответил подчиненный, невысокий мужчина в черных очках и кожаном плаще. – Виноват. Сию минуту исправим.

– Ты мне это брось – исправим! Надо говорить, – подкорректируем!

– Сию минуту подкорректируем!

Подчиненный вновь съежился (казалось, еще два – три замечания, и он вообще исчезнет) и бросился к стулу, чтобы, встав на него, передвинуть транспарант.

Глядя на стул, начальник, – директор Службы Информации и Безопасности Молдавии, Константин Танасе, – поморщился. Стул был облезлый, с несколькими слоями кое-где потрескавшейся краски, старый, потертый, одна из ножек – короче, чем следовало бы. Стул напоминал господину Танасе нынешнюю СИБ – бесполезную, калечную службу, невесть как устоявшую в годы реформ и преобразований нынешней Молдавии. Директор СИБа чуть грустно и пафосно пробормотал:

– Да что уж там служба. Моя страна, – этот стул…

И ласково поглядел на подчиненного, майора Эдуарда, переставлявшего транспарант. На том было написано: «Добро пожаловать!».

Служба СИБ, – наследница некогда всемогущего КГБ Молдавии, – располагалась в самом центре Кишинева, неподалеку от Дома Печати. Это тем более радовало Константина, что большинство его подопечных находились рядом с его ведомством.

– Когда журналисты вымрут, – говорил он своему секретарю, – нам с тобой нечего будет делать на этой земле. Мне – потому, что моя организация закроется, тебе – потому, что ты племянник моей жены, и, стало быть, без меня пропадешь. Поэтому молись на журналистов, люби их и береги.

Надпись на транспаранте Танасе изрядно веселила: но, как человек честный, он признавал, что авторство идеи принадлежит не ему. Такую надпись Константин увидел над входом в катакомбы НКВД, вырытые в центре Кишинева в конце 40—хх годов. Тогда слова «Добро пожаловать», намалеванные красной краской над входом в пещеры, где расстреляли несколько тысяч классовых врагов, произвели на Танасе (студента пятого курса исторического факультета) неизгладимое впечатление. И, как человек веселый, Константин захотел позаимствовать юмористический опыт предшественников. Что он, став председателем нового молдавского ГБ, и сделал. Что же касается катакомб, то директор СИБ велел перекрыть доступ в подземелья, чем вызвал множество вопросов у окружения.

– Мой председатель, – обратился к нему один из подчиненных, – не стоит ли нам открыть доступ туда, чтобы убедить общественность: наследие КГБ вообще и СССР в частности (он оговорился потому, что был пьян) есть самое худшее в жизни граждан независимой Молдовы?

– Во-первых, Молдавии, мудак ты этакий, – спокойно отвечал выпускник Ленинградской Партийной Школы Константин Тэнасе, – во-вторых, спецслужбы всего мира одинаковы. Поливая дерьмом НКВД, ты критикуешь СИБ, обличая КГБ, воюешь с ЦРУ, и так далее. Ясно тебе?

Помощник, выпивший с утра муста (молодое вино – прим. авт.) замолкал, предварительно закашлявшись. А Танасе, улыбаясь, сжимал плечо собеседника.

– Главное в танке – не дрейфить! – повторял он свою любимую поговорку.

Ее он услышал в детстве в Сибири, куда его семью сослали большевики. Но Константин на них не обижался: ведь среди большевиков был и его дядя, Григорий. Именно он выслал семью брата (отца Константина) в Сибирь, чтобы нанести удар кулаку и эксплуататору, а заодно получить его земельный участок. Это в Молдавии предосудительным не считалось: земля стоит всего, что ты для нее сделаешь, говорили старики.

Оставив транспарант на попечение майора Эдуарда, – тот недавно вернулся из стажировки в Великобритании, потому Танасе позволял ему некоторую самостоятельность, – Константин прошел в свой кабинет. Там он закурил, и печально посмотрел на карту стран мира.

– Портрет планеты Земля, – говорил про нее директор СИБа.

Часть стран на карте была помечена красными флажками. Это были государства, которым объявила войну террористическая организация «Аль-Каида» и ее предводитель Бен Ладен. Буквально два месяца назад Константин с некоторой гордостью во взгляде воткнул красный флажок и в цифру 17, которой на карте была помечена Молдавия (полностью вписать название страны картографам не удалось: слишком уж маленькая страна). Молдавию международные террористы включили в список стран – агрессоров летом прошлого, 2003 года. Произошло это совершенно случайно, после того, как двенадцать молдавских саперов поехали в Ирак в составе международных сил, возглавляемых американцами. Список стран антитеррористической коалиции появился в Интернете, и так, неожиданно для себя, Молдавия оказалась в черном списке террористов. Причем в самой Молдавии об этом бы не знал никто, если бы Танасе, рыскавший по порносайтам, не наткнулся на этот список, и не слил информацию в прессу.

– Мы хотим знать, – сделал запрос депутат от оппозиции, – не повлечет ли включение «Аль – Каидой» нашей республики в список стран – объектов для нападения, к самым трагическим для Молдавии последствиям?!

В ответ директор СИБа многозначительно нахмурился, и сказал нечто нечленораздельное. В общем потоке слов (отвечать, не отвечая, его научили в партийной школе) можно было уловить лишь «терроризм», «дискурсивный», «безапелляционный», «суррогатная защита», «процессинг». Из этого парламентарии сделали вывод, что ситуация сложилась крайне серьезная и опасная.

Так Константин Тэнасе выбил двойное финансирование своей службы в 2004 году. Но это его не радовало. С 11 сентября 2001 года его ничего не радовало.