Татьяна Соломатина - Роддом или жизнь женщины. Кадры 38–47

Мама всерьёз готовилась стать бабушкой. Профессиональной бабушкой. Хотя было похоже на то, что готовится стать матерью. Она даже не брала дочь с собой в свои закупочные трипы. После безобидного: «Мама, тебе не кажется, что этот фиолетовый слишком мрачный?» – следовал трёхчасовой концерт в верхних регистрах колоратурного сопрано. И дочь окончательно смирилась. Если после окончательного смирения существует ещё более окончательное смирение, то она оказалась в самом нижнем кругу. Ада. Под самым последним кругом оказался ещё «технический этаж». Для отчаянно смирившихся. Ими всё это адское хозяйство и поддерживают в должных температурных режимах. На всех уровнях.

Был оплачен самый дорогой контракт. В хорошем родильном доме. Одном из самых лучших в городе. И как раз недалеко от дома.

Роды прошли без осложнений. В присутствии мамы. Мама очень мучилась. Дочь её успокаивала и просила вести себя хорошо.

И ничего не дрогнуло в душе у отменного врача Оксаны Анатольевны Поцелуевой. Да, именно она принимала эти совершенно нормальные, абсолютно физиологические роды, приведшие к такому инфернальному результату. В контракте была прописана Татьяна Георгиевна Мальцева. Но она сама находилась в декрете. А роды – дело такое. Начались? Начались. Начмед записан? Начмед. Кто исполняет обязанности начмеда? Поцелуева. Милости просим к станку, исполнять обязанности.

Нормальность ли самого физиологического акта слишком застила ненормальную атмосферу? Или врачи так много видят, что с какого-то этапа уже цветопередача нарушается и обрушивается индуцированная избирательная слепота, как на лошадь в шорах? Видишь главную дорогу? Отлично! Для того и шоры на тебе, чтобы не рыскала!.. А что там в этих семьях, на их боковых дорожках и разветвлённых тропинках… С каждой разбираться – жизни не хватит. И более ненормальные комбинации видали. С одной два «мужа-папы» [12]на роды приходили, хором пуповину перерезали. Это куда уж меньшая популяционная норма, чем нервическая мамаша-командирша, погоняющая и попрекающая дочурку. Чокнутая совершенно баба: с одной стороны – железная леди; с другой – законченная истеричка. Больно дочери – та лишь тихо охает и послушно пыхтит. А мать верещит как оглашенная. Причём ладно бы на персонал – у тех все органы чувств давно лужёные. Так она на собственное дитя орёт: «Ребёнка задушишь!.. Что ты его кислород тратишь?.. Не о себе думай, эгоистичная тварь!..» Да тут любая акушерка-хамка – просто кастрированный закормленный диванный персидский котик!

Или слишком была увлечена Поцелуева своим романом с Родиным? Да мало ли у неё было романов? Это никогда не мешало работе. Что правда, никогда не было таких прекрасных в своей простоте и уравновешенности… Неужели это из колеи выбило? Разве именно это заставило раскрыться, утратить готовность к ударам с любых сторон? Нет! Не может этого быть! Это лекарская зашоренность. Потоковая замыленность. Врачебный «фак». И никуда от этого не деться. Теперь – всегда с этим жить. Но не укатывая себя в беспросветное покаяние. Нескончаемое чувство вины неконструктивно. Просто: работа над ошибками. Холодный душ.

Можно выписать себе индульгенцию. Родильница не демонстрировала ни одного из симптомов острого послеродового психоза. Она не была тревожна. Возможно – немного подавлена. Но отсутствие послеродовой эйфории и вызванного гормонами подъёма – не симптом. Особенно если нет мужа. Грусть нивелирует эндорфины. Да и темпераменты у всех разные. Спутанность сознания? Не было. Совершенно адекватно реагировала. Отвечала на вопросы. Вела себя на обходах уместно и разумно. Бессонница? Ну, всю ночь с ней в блатной палате совместного пребывания Оксана не сидела. Мать сейчас на подобные вопросы не отвечает. Вообще ни на какие не отвечает. Ревёт белугой и головой об стены бьётся. Ревела и билась. Анестезиологи мощно седировали. Сейчас несостоявшаяся бабушка и очень под вопросом мать (учитывая состояние её дочери) – в спасительном наркотическом ауте… Да и если была у родильницы бессонница – так одна только бессонница не патогномоничный [13]симптом острого послеродового психоза. Нарушение аппетита? Туда же, к бессоннице. Не интересовалась ты, Оксана Анатольевна, сколько и что жрала родильница. По палате пакеты раскиданы. Кухня исправно поставляет заказанное в контрактном меню. Нет, не получается индульгенцию выписать себе, госпожа Поцелуева. Ты как давно последний раз про сон и аппетит родильниц спрашивала? Беременных – ещё да. А вот после родов… Тем более – после неосложнённых. Так что вздрючь сама себя. После – весь персонал на дыбу вздёрни. И чтобы самый юный интерн, чтобы распоследний студентишка теперь и про сон, и про аппетит как «Отче наш» расспрашивал в утомительных подробностях!.. Никогда не знаешь, что окажется диагностически значимым. Или не окажется. Но не тебе решать. Твоё дело – качественно работать. Ты не имеешь права хоть что-то считать не важным!.. Галлюцинации? Вот этого точно не было. Точно ли? А ты её спрашивала? И как об этом спросишь? Как одногруппник-дуралей когда-то, на цикле психиатрии на четвёртом курсе: «Итак, уважаемый, какая у вас мания?» Ну да, одногруппнику для сбора анамнеза выделили кондового параноидального шизофреника. В светлом промежутке. А он шизофреник только в психушке. «По гражданке» – он доктор математических наук. Так что, будучи в холодном состоянии, он детально расписал одногруппнику и свои мании, и клинические проявления всего спектра шизофренического многообразия. Интересней и доходчивей, чем в учебниках. Но спрашивать у галлюцинирующего, будучи уже и.о. начмеда: «Итак, уважаемая, какие у вас галлюцинации?» – глупо. Потому что для галлюцинирующего его воображение – реальность. Так что следует замечать. Но нечего было замечать за нормально родившей здорового младенца двадцатишестилетней девчонкой! Кроме некоторой общей угнетённости. Вот и надо было на неё внимание обратить! А не гонять по отделению невероятно деловой колбасой, изгибая насмешливо-высокомерно брови в разные стороны по разным поводам! Шапка Мономаха, Оксана Анатольевна, на ушах не висла оттого, что ты тут таким важным гоголем рассекала?.. Но, справедливости ради: никаких бредовых идей в отношении себя и новорождённого родильница не высказывала. Маниакальные проявления отсутствовали. Самооценка была адекватна. Разве можно считать неадекватной самооценкой рефрен: «Мамочка, помоги мне её перепеленать, я боюсь!»? Вот мамочку мамочки можно было признавать неадекватной. Коршуном бросалась, вырывая у единственной – как выяснилось – дочери её новорождённое дитя. А кто видел адекватных бабушек?.. Да и не возникают острые послеродовые психозы так рано! Это не типично! Это – атипично! Ну, четвёртая неделя после родов. Ладно, вторая… Но третий день?! Была не замеченная никем прежде тяжкая психическая патология? Или не тяжкая, но роды сработали как триггер – и добро пожаловать в мир каскадно съезжающей крыши!