Ирэн Роздобудько - Сделай это нежно

И это для меня не так существенно и не так реально, как та твоя рубашка, залитая моей кровью.

И твои слезы из-за моей боли.

Эти и подобные воспоминания и являются моей настоящей жизнью. Остальные – калейдоскоп, в котором до сих пор не разобрался…

Короче, старик, я в Калифорнии.

У меня хороший вид из окна: пальмы, «бич», широкие волны океана.

Кайф, одним словом…

Одно беспокоит: я все еще получаю от НЕЕ глупые смс-ки.

На них, кстати, отвечает первый попавшийся, с кем я сижу за столом. Это как игра в снежный ком: читаю смс-ку дальнобойщику, официантке, директору шапито, наконец, рыжей обезьяне и черту лысому – а они диктуют ответ.

Каждый – свой. А я нажимаю на кнопки – записываю ответ.

Кажется, ЕЕ это устраивает. И это меня удивляет – она всегда была рациональной девочкой с железной логикой. А здесь воспринимает всякую абракадабру – без всякого нарекания!

Если только мне вместо нее тоже не пишет «первый попавшийся».

Она всегда была выдумщицей, моя сумасшедшая девочка с синими волосами! Но наша игра затянулась. Я давно хочу ее прекратить… С твоей помощью, старик. Ведь ты мне поможешь, не так ли?

Словом, я хочу чтобы она знала: меня больше нет. Я мертв. Мертв давно и надолго! А моя мобила давно путешествует по рукам и мирам, как «переходящее красное знамя».

Только номер не изменился.

Кстати, интересная идея, старик…

Ох, хотелось бы мне поговорить с тобой вживую хоть десять минут…»

@

Кому: Пабло

Тема: не поверила

«…Уважаемый сеньор Пабло (никогда не думал, что буду обращаться к тебе именно так, старичок!).

Да, я тоже много чего помню. И о твоей крови, и о том, как мне было страшно, что ты, чертяка, умрешь у меня на тех закорках. И то, что я завидовал тому, что ты не плачешь, что ты мужественней меня. Вот чего ты не знаешь, так это того, что я потом, вечером, расцарапал себе икру в том же самом месте – гвоздем. Хотел испытать себя – заплачу ли. Ну и конечно же не распустил нюни. Поэтому решил, что я достоин быть твоим другом на всю жизнь!

Так оно и вышло. Хотя наши пути расходились не раз – разные институты, разные города, разные профессии. Но мы все равно были вместе. И это, на мой взгляд, большая мужская удача.

Теперь ты снова поразил меня. Бросить все и уйти, не оглянувшись. Вероятно, каждый хочет сделать однажды нечто подобное.

Знаю, знаю, старичок, что ты сейчас на стену лезешь: ты ждешь от меня ответа на твою просьбу. А я тяну резину. Ну что ж, получай то, чего ждешь.

…Итак, ОНА мне не поверила! Извини. Сделал все, что мог… У нее животная интуиция. Она сказала, если бы ты был мертв, она бы это знала раньше, чем ты испустил бы последний вздох. Такая она женщина, черт возьми! Я не мог сопротивляться – дал ей твой мейл. Считай меня предателем.

А еще… Ты – дурак, старичок! Отдай Её мне и иди ко всем чертям – они тебя примут. (Шучу!)»

@

Кому: Тебе

Тема: Не бойся

«Не бойся, я больше тебя не буду искать… Игра закончилась в твою пользу! Скажи лишь одно: ты обжигаешь спичкой рыбий пузырь перед тем, как съесть?..»

@

Кому: Тебе

Тема: Приди

«…Да, да…

Я до сих пор делаю это!

Со всей силы луплю сухой таранью по всему, что попадает под руку – по столу, подоконнику гостиничного номера, мрамору надгробия, поверхности белого рояля или собственной голове.

Я чищу ее так, как это делал бы Господь Бог – с тем же вкусом к неизведанной новой жизни, которую должен вывернуть наизнанку. Я достаю это лакомство – рыбий пузырь – и подношу к зажженной спичке.

Вру: теперь у меня есть замечательная «командирская» зажигалка, которая не погаснет и при шторме в двенадцать баллов.

Поджариваю пузырь – он сворачивается и становится черным, хрустящим и вкусным.

Как тогда, Мага !

…Да, да…

Сегодня я хочу называть тебя Магой. Хотя мне далеко до Кортасара…

Но во всем виноват Кортасар! И ты должна это знать. Это он предложил таким, как я, религию бегства.

Есть особая романтика цинизма в том, с каким мазохистским наслаждением мы бросаем все, что кажется нам более привлекательным, чем свобода, дорога, пространство и время.

Эти четыре плети гнали меня от тебя с самого начала. С той самой минуты, когда ты купила нашу первую чашку – одну на двоих. И я испугался, что отныне мы нырнем на дно, как два аквалангиста с одной воздушной трубкой на двоих.

Хватит ли нам кислорода, Мария ?

Хватит ли нам мужества выпустить дыхательную трубку из губ и дать дышать другому, когда кислород будет заканчиваться, Анна ?

Умрем ли мы вместе на дне этой чашки, ища друг друга ослепшими в мути старости руками, Эва ?

Я не мог ответить на эти вопросы.

По крайней мере, тогда, когда ты выставила на стол эту чашку со щербинкой как символ общности: одну на двоих. А меня пробил холодный пот ужаса.

Бегство – это лучший способ остаться вместе!

…Ты научила меня поджаривать пузырь спичкой – там, в заснеженном Зурбагане, где пустые зимние пабы напоминают палубы затонувших лодок. Мы заходили в каждый, где было твое любимое «черное» пиво, садились за дубовый стол, изрезанный тысячами ножей, читали надписи и стучали таранью по чьим-то именам, до черноты отполированным временем… Интересно, кто сейчас стучит стаканами – по нашим?..

Везде, где мы побывали, я вырезал ножом наши имена. Каждый раз они были разными. Как и мы…

Я испугался, что так не может продолжаться долго.

Я жаждал странствий. Приключений. Драк. Гор. Морей. Женщин. Революций. Песка на зубах. Ветра в волосах. Мозолей от – приклада, лопаты, рукояти кинжала, струн. Текилы с солью. Соль – по фунту за чайную ложку в дебрях Амазонки. Золота. Печеной картошки. Овчарки под животом в зимнюю стужу. Разбитого об асфальт арбуза. Расквашенного носа. Запаха яичницы в придорожном мотеле. Брошенного в море кольца. Зеленого вина из древнегреческой амфоры. Ладони друга. Крови. Свиста в ночи. Креста, который понесу через возмущенную толпу. Пыток, которые выдержу, как настоящий герой.

Но на самом деле, Мага …

На самом деле, Мария …

На самом деле, Анна …

На самом деле, Эва …

…все это умещается на дне той чашки, которую ты принесла в дом.

Без тебя все мои приключения так и останутся на этих страницах – бесцветными, ведь не будут иметь ни одного достойного свидетеля.

И поэтому я хочу вернуться.

Мне необходимо вернуться к тебе.

Только ты могла держать меня над землей. Это я понял не так давно.

Ведь за все эти годы никто так и не научил меня есть поджаренный рыбий пузырь…»

…Поздним осенним вечером 1955 года по узкой улочке Старого Крыма, тяжело и медленно ступая по стесанной мостовой, шла пожилая женщина.