Елена Колина - Наука о небесных кренделях

– Я так тебя ждала, а у тебя водитель… Водитель для тебя важнее, чем я.

– Конечно, важнее. Ты же здорова, а у водителя почечная колика, – сказал Андрей.

Логично, но мои радостные пузырьки как будто кто-то залил водой, и обида все тяжелела внутри и поднималась в горло, и мы поссорились, и он ушел спать в кабинет.

…– Тебе зададут всего один вопрос. Ты можешь даже не слушать. Просто скажешь «спасибо, хорошо». Одну фразу. И все. Понял?

Я хочу, чтобы осталась запись, где Андрей на вопрос «Как вам живется с женой-писателем?» отвечает «Спасибо, хорошо». Я смогу предъявлять ему эту запись в спорных случаях как доказательство, что ему хорошо.

…Может быть, я стану лицом «Пятого канала»?…

Съемочная группа – редактор (типичный интеллигентный питерский мальчик), оператор (толстый дядька) и еще один оператор (с незапоминающейся внешностью) – долго бродила по квартире, таская за собой камеры, лампы и специальный зонтик размером с пляжный тент, мы с Львом Евгеньичем бродили за ними (Лев Евгеньич задумал укусить зонтик).

Редактор хотел непременно снимать меня на фоне книг, чтобы было культурно. У нас книги везде, в спальне, гостиной, коридоре, туалете, но в спальне и гостиной оператор не смог установить свет, а в коридоре и туалете был свет, но не было перспективы. Я постучалась к Андрею – в его кабинете книжные полки до потолка, и свет, и перспектива.

Андрей сидел за письменным столом, уставившись в компьютер. Погрузился в свои расчеты.

– А вот и мы! – приветливо сказала я.

Мы вошли в кабинет: я, Лев Евгеньич (мгновенно забрался к Андрею на колени), редактор, оператор и оператор, – втащили камеры, лампы, специальный зонтик размером с пляжный тент.

– Кыш! – не поднимая головы, сказал Андрей. – Кыш отсюда!

Мы попятились в коридор: я, Лев Евгеньич (с обиженным урчанием), редактор, оператор и оператор, – выносили камеры, лампы, специальный зонтик размером с пляжный тент. Редактор, интеллигентный питерский мальчик, сказал: «Извинитесь перед вашим мужем за то, что мы ему помешали». Очень тактично и тонко с его стороны сделать вид, что «кыш отсюда!» относилось к съемочной группе, а не ко мне… но ведь все понимают, что мой муж сказал «кыш отсюда!» мне… Позор, какой позор…

…Долго устанавливали свет в гостиной, наконец установили, выключили телефоны, – во время съемки не должно быть ни звука, и я начала говорить – стеснялась, волновалась, немного дрожала. И вдруг из кухни раздалось громкое чавканье и звяканье ложки о чашку.

– Ой… Простите, это он пьет чай, – виновато сказала я.

– Ваш муж? – спросил редактор.

– Лакает из чашки, поэтому ложка стучит.

Я не стала объяснять, что Лев Евгеньич забрался на стол, пьет чай из моей чашки, – не хотела, чтобы «Пятый канал» подумал, что он из меня веревки вьет. И мы продолжили интервью.

– Как ваши близкие относятся к тому, что вы стали писателем?

Идиотский вопрос. Чему их только учат, спросил бы лучше, что я думаю о том о сем.

– Ну… мои дети мне не мешают писать, они заняты: сын учится в школе, а дочь – врач, она сейчас на симпозиуме… Да, на симпозиуме, читает доклад. А мой муж…

– Ваши близкие стараются подчинить свою жизнь вашему труду, – подсказал редактор.

– Да… Они, конечно…

– Где картошка?! – раздался рык из глубины квартиры. – Гречка! Макароны! Где макароны?! Сахар! – громко и страшно рычал Андрей, рык сопровождался грохотом, как будто он швырял на пол кастрюли – одну, другую, третью…

– Они стараются, – понимающе сказал редактор.

– Да. Вот именно. Точно.

В гостиную вошла заспанная Мурка. Увидев съемочную группу «Пятого канала», развернулась, мелькнула хитрой рыжей мордой на пижамных штанах и понеслась по коридору со словами: «Андрей, ты дома?… Мне нужна новая шляпка!»

– Мурочка, это ты?… Ну, как было на симпозиуме?… – фальшиво сказала я вслед.

Я попрощалась с «Пятым каналом» и бросилась к Андрею. Не буду говорить, что человек заслуживает уважения в собственном доме, что писатель, у которого берут интервью, вправе рассчитывать, что ему не скажут «кыш!», что человеку вообще нельзя говорить «кыш!», что во время записи интервью недопустимо швыряться кастрюлями.

Меня интересует только один вопрос, который я задам холодно и весомо.

– Зачем тебе с утра картошка?…

– Просто подумал, если у нас нет картошки, я куплю, – мирно сказал Андрей, – и заодно проверил гречку, макароны и сахар. Заодно разобрал кладовку, кастрюли переложил в правильном порядке.

…О, господи.

– Но почему ты решил провести ревизию продуктов и кастрюль в присутствии «Пятого канала»?…А почему ты сказал мне «кыш!»?! Ты сказал мне «кыш!»! Что подумает обо мне «Пятый канал»? – прошипела я.

– Котик, я сказал «кыш!»? Я и не заметил. Я считал баланс, а Лев Евгеньич полез лапой в компьютер… А что, у нас был «Пятый канал»? И кого снимали?… Льва Евгеньича для программы «Время»?

Сейчас Андрей скажет, что я – звезда передачи «В мире животных». Любовь – это заранее знать, что человек скажет, и заранее смеяться.

– Ты звезда передачи «В мире животных», – сказал Андрей.

– А мне нужна новая шляпка… – вступила Мурка, и Андрей достал бумажник.

Деньги Мурке – на бензин, одежду, путешествия и прочие мелочи – выдает Андрей. Напоминать не нужно, он считает, что Мурке неприятно просить. Это неправда, Мурке нормально просить. Мурка говорит: «Мне нужна новая шляпка». Это кодовое слово, Мурка не носит шляпки. Код означает, что у нее раньше времени закончились карманные деньги, бензин, одежда, путешествия и прочие мелочи.

…Как я могу стать по-настоящему публичным человеком, если меня выгоняют из комнаты с криком «кыш отсюда!», моя дочь – асоциальный тип, а собака пьет чай на столе?

Но ведь каналу нужны разные лица?… Если «Пятому каналу» понадобится такое лицо, то я с радостью. Мне понравилось сниматься, понравился редактор – интеллигентный питерский мальчик, – в 10 утра он уже на работе, не то что Мурка.

…Мальчик-редактор вернулся, – забыл камеру, лампу, зонтик?

– Я вспомнил, откуда мне знаком ваш голос… Вы у нас психологию читали на первом курсе! Мне так нравились ваши лекции, спасибо…

Я приосанилась – «спасибо» для любого лектора… в общем, доброе слово и кошке приятно.

– Они меня убаюкивали, я потом и ночью хорошо спал…Я вас в нашу программу приглашу, придете?…

Ну… хороший сон – это немало.

Я встречаю своих бывших студентов повсюду: они работают официантами, продавцами, диджеями, редакторами, кассирами в театрах, – и всюду пропускают меня без очереди, даже на телевидение.

…Притворяться почтибесстрашной означало оставаться в своем мире, там, где не сидят на полу в крови, вот я и держалась за свой мир изо всех сил.