Себастьян Фолкс - И пели птицы...

Маленькая свисавшая из его рта канарейка слабо подергивалась, выбившиеся из-под платка желтые перышки мягко шарили по щекам Стивена. А он, зажмурившись, продирался вперед. Он жаждал грязи, вони, грохота снарядных разрывов.

Следом за ним полз, выбиваясь из сил, Уир. Один раз он попросил Стивена остановиться, запихал сломанную руку под гимнастерку. И заорал от боли, когда на миг соприкоснулись два обломка кости.

Они добрались до лестницы, здесь можно было встать на ноги. Стивен разжал зубы, протянул узелок Уиру.

— Я поднимусь, пришлю вам в помощь двух ваших солдат. А пока подержите.

Уир кивнул. Стивен отметил, как он бледен. И вдруг Уир улыбнулся во весь рот, и глаза его опустели — этой-то его ухмылки пуще всего и боялся Эллис.

— Вы смельчак, Рейсфорд, — сказал он.

Стивен приподнял брови.

— Ждите здесь.

Он поднимался по лестнице шахты и чувствовал, как на душе становится все радостнее. А оказавшись наверху, в грязи, под желтоватым светом, под дождем, раскинул руки и всей грудью вдохнул запах хлорки, как будто тот был тончайшим из ароматов рю де Риволи.

У входа в туннель его ожидал нервничавший Эллис.

— А, Эллис. Распорядитесь, чтобы туда отрядили пару канавных крыс. Капитан Уир сломал руку.

— Где вы были, сэр?

— Да вот, видите, саперам помогал. Надо же демонстрировать им нашу добрую волю. Если попросите их по-хорошему, они вам даже землянку отроют.

— Я беспокоился за вас, сэр. Неужели нельзя было послать кого-то другого?

— Довольно, Эллис. Отправьте туда двух бойцов. А я пойду прогуляюсь. Приятный нынче денек, верно?

Где-то дальше по линии окопов звучал голос команд-сержант-майора Прайса, назначавшего солдат на работы по укреплению траншеи. Стивен улыбнулся. Когда поля Европы снова окажутся ненужными людям и сгинут в пламени творения, Прайс так и будет составлять списки и отдавать приказы.

— Конечно, поезжайте, — сказал полковник Грей. — Предполагается, что война ведется теперь цивилизованными методами. К тому же мы будем знать, где вас найти. Смотрите только, чтобы юный Эллис не сбил вас с пути истинного.

Стивен кивнул:

— Спасибо, сэр.

Грей снова взялся за книгу, вернул ноги на стол. Ко времени, когда Стивен и Эллис покинули дом, в котором находился штаб батальона, полковник уже одолел очередную страницу Фукидида.

На следующий день поезд вывез их на сельский простор, почти погребенный под сором войны. Начать с того, что Стивену представлялась странной возможность вылезти из обстреливаемой пушками траншеи и обнаружить — всего в нескольких милях от передовой — нормальную деревенскую жизнь, хотя за три без малого года сражений земля здесь успела покрыться обломками того, что производила промышленность воюющих стран. По обеим сторонам рельсовой колеи валялись бочки из-под бензина, снарядные гильзы, деревянные ящики, консервные банки, упаковки самых разных товаров и военного снаряжения.

Однако прошло десять минут, и показалось первое дерево с зеленой листвой, первый ствол, не ободранный, не зачерненный разрывами, с нетронутой бурой корой, увенчанный ветками, на которых сидели голуби и дрозды.

Эллис предложил Стивену сигарету. Тот взял пачку, осмотрел ее.

— «Стяг». Где вы их добываете, Эллис?

— Я пытаюсь понять, сколько существует разных марок. Говорят, есть еще «Коротышки Китченера», но мне они пока не попадались.

Купе наполнили облака дешевого табачного дыма.

С того дня, когда Эллис впервые упомянул об Амьене, решимость Стивена начала понемногу сходить на нет. Прежде он полагал, что никогда туда не вернется, но постепенно пришел к мысли, что все случившееся с ним в этом городе — дело слишком давнее и слишком необычное, чтобы как-то повлиять на его теперешнюю жизнь. Возможно, для кого-то возвращение в прежние места и чревато опасностями, но Стивен не считал себя человеком, склонным к сантиментам. Просто любопытно было посмотреть, что произошло с городом. По словам Грея, артиллерия «размолотила» его.

— Я все хотел спросить у вас, сэр, — произнес Эллис. — Знаете, о том ночном гадании. Вы…

— Послушайте, вы вовсе не обязаны называть меня «сэром». Ну а гадание… что вы о нем думаете?

— Думаю, что вы подтасовали карты.

Стивен улыбнулся:

— Конечно, подтасовал. Даже Уир, и тот это понял.

— Почему же тогда вы взялись гадать?

— Потому что он боится.

Эллиса его слова явно удивили.

— Да, наверное, это странно. Уир ни во что не верит. Но ему нужно за что-то уцепиться. И он старается уверить себя, что за собственное выживание стоит сражаться. И даже умереть, если можно так выразиться.

— И карты помогают ему?

— Возможно. Уир человек очень напуганный. Вот и поддается самообману.

— Ясно, — сказал Эллис. И спросил, отрывисто и резко: — И когда же он стал трусом?

Стивен, напротив, ответил очень мягко:

— Я не думаю, что он трус. Он не боится газа, снарядов, не боится смерти под завалом. Его пугает то, что все происходящее не имеет ни смысла, ни цели. Что он выбрал в жизни неправильный путь.

— Понимаю, — неуверенно произнес Эллис.

Поезд, погромыхивая, приближался к Амьену, и Стивен чувствовал, как в душе его разгораются приятные предвкушения. Эллис был не тем человеком, какого он выбрал бы себе в спутники, однако Стивен решил обходиться с ним по-доброму. Уир лежал в госпитале под Аррасом. Он надеялся, что сможет съездить домой, однако к травме, полученной им, врачи отнеслись с подозрением, утвердившимся в них с первых дней войны, когда пехотинцы наловчились — в надежде на серьезные увечья — совать руки в крутящиеся шестерни лебедок.

Эллис вытащил блокнот и начал писать письмо. Стивен смотрел в окно. Звуки войны покидали его. В отличие от Уира, которого и в тихой спальне родительского дома окружал грохот воображаемых разрывов, Стивен научился забывать о войне.

Каким он был семь лет назад? В каком жил мире, какое существование — яркое, но наполовину бессознательное — вел? В то время оно казалось ему нормальным; мощные, ничем не стесненные порывы души что ни день обновлялись чувственными наслаждениями, выстраиваясь, как он думал, в нечто не просто понятное, но и значительное. Тогда ему мнилось, что еще чуть-чуть — и он откроет, даже докажет что-то важное, хотя в чем состояло это «что-то», теперь Стивен сказать уже не мог.

— Что вы собираетесь делать в Амьене? — спросил он у Эллиса.

— Не знаю. Это мой первый отпуск. Я не знаю, продолжается ли там нормальная жизнь. Пожалуй, я с удовольствием сходил бы в театр. А что вы мне посоветуете?

Стивен пожал плечами.

— Большинство норовит сначала напиться, а потом отправиться в бордель.

Эллис нахмурился.

— Не думаю, что мне это понравится.