Олег Гладов - Любовь Стратегического Назначения

Я ощутил нестерпимый зуд в руках, предшествующий пугающим меня мощным вспышкам.

Вот оно!

Николаев, фамилию которого я взял себе, систематически передавил, уничтожил, расплющил

убил!

десятки бегунов. Если не больше.

И сейчас скрывается от их мести в далёком северном медпункте.

А они рыщут вдоль трасс, разыскивают его, предлагая себя в качестве приманки…

Решение, пришедшее ко мне, показалось мне единственно верным. Гениальным.

Я прямо сейчас скажу им, где Николаев. Сдам его Клану Бегущих. Скажу, где прячется этот убийца их собратьев. Пусть они втопчут его в гравий обочин, в асфальт дорог и спецпокрытие стадионов. Пусть частицы его праха сольются с твердой структурой беговых дорожек всего мира!!! Пусть он будет казнён, истерзан, четвертован!!! Да!!! Да… Я скажу им, где Николаев.

Но в обмен. В обмен на информацию о НЕЧТО. Ведь я почти уверен, что НЕЧТО — это место, где мой путь пересечётся с Мухой.

Отлично.

Я вскочил с бетонного забора и направился к очередному приближающемуся ко мне бегуну. Крепкий мужчина в чёрных спортивных трусах, белых кроссовках и ярко-красной футболке.

— Здравствуйте, — вежливо сказал я, останавливаясь. Он удивленно посмотрел на меня и, замедлив бег, тоже остановился.

— Привет, — оглядев меня с ног до головы, произнёс он.

— Скажите своим, — торжественно начал я, — я знаю, где Николаев.

— Кто? — мужик нахмурился.

— Николаев.

— Какой Николаев? — мужик сделал шаг, собираясь уходить. — Ты меня с кем-то перепутал…

— Тот самый, — придержал я его рукой и выразительно подмигнул левым глазом.

— Ясно, — сказал мужик, — иди протрезвей.

И побежал дальше.

Примерно так же сложились мои диалоги ещё с тремя бегунами.

Мда… Этот пункт не удался.

Ладно. Пойдём совершим экскурс по домам отдыха.

Санаторий «Нефтяник», Дом отдыха «Золотой Берег», «Богатырь». Я набродил возле каждого из них по часу. Специально засёк. Ну да, есть тут девицы с братьями, племянниками и так далее. В каждом здании по десять — пятнадцать. Ни одна мне знакомой не показалась. Не затронула рубильник моей памяти. А таких заведений по побережью — с полсотни.

— Ну же! — приказал я своему внутреннему Я, — планируй!

Внутренний Я промолчал. Ладно… Муха. Может, это прозвище, образованное от фамилии? Как Сид — от Сидорова? Какая может быть фамилия у Мухи — Мухина?

Я вернулся к первому санаторию и, войдя в здание, подошёл к дежурному:

— Можно увидеться с Мухиной? Она у вас тут с мальчиком отдыхает.

Дежурный, вернее дежурная, строго посмотрел на меня поверх очков.

— Зачем?

Холодный пот выступил по всему телу. Ослабли ноги. Что?! Вот так — сразу?!

— Мне очень нужно с ней поговорить, — выдавил я из себя, начиная дрожать, — очень-очень-очень!

— Нельзя.

— Почему? — чуть не закричал я. — Почему?!

Я почувствовал, что пот стал горячим.

Дежурная с интересом наблюдала за мной пару секунд, потом произнесла:

— У нас такая не проживает.

— Но мне… — начал я и осёкся. Почувствовал как кровь прилила к щекам. Вот ведь. Забыл совсем, что люди иногда шутят…

Я, чуть ли не в буквальном смысле, потух. На минут двадцать. Потерял интерес ко всему происходящему… Пошутила тётя… А я пережил, наверное, самую сильную эмоциональную встряску в моей, итак наполненной взрывами адреналина в последнее время, жизни.

Переводя дух, я посидел на лавочке. Ладно, надо двигаться. И я двинулся. К следующему санаторию. А после — к другому. И вот в этот зашёл, возле которого покупаю сейчас:

— Два пломбира.

Протягиваю деньги, забираю два стаканчика, холодящих ладони. Немедленно откусываю белую, сладкую, сводящую зубы субстанцию.

У дежурных в санаториях и домах отдыха чувство юмора, очевидно, выпускается на одной и той же фабрике. С одним и тем же набором шуток. И фраз: «Зачем», «Нельзя», «У нас такая не проживает».

Последней дежурной, пока она медлила с «У нас такая не проживает», я чуть не разбил на башке вазу с цветами.

«Не проживает…»

Откусив первый кусок пломбира, смотрю по сторонам в поисках свободной лавочки. Нахожу отличное место в тени дерева. Вытягиваю ноги. Не спеша, наслаждаюсь прохладой, ем мороженое. Мимо, вдоль берега, где утром я общался с бегунами, прогуливается множество людей. Я отмечаю про себя, что уже ничем не отличаюсь от большинства: кожа моя приобрела золотистый оттенок. Отлично.

Я принимаюсь за второй пломбир, он начал подтаивать, и мне приходится слизывать сладкие липкие капли с пальцев. С удовольствием наблюдаю за стройными, загорелыми девчонками. Мне нравится. И я знаю, что это — нормально. Знаю, и всё. Две симпатичные, проходящие мимо, улыбаются мне. Я тоже им улыбаюсь. Смотрю им вслед, и это мне тоже нравится. То, как выглядят женщины со спины. Особенно в купальниках…

Так. Что мы имеем? Мы имеем огромное количество санаториев и домов отдыха. Если методично обходить их — понадобится несколько дней. По пляжам можно бродить неделями. Я лично не против. Но не для этого я сюда стремился. Ладно. Буду действовать методично. Проверю все санатории.

Хотя не факт, что она в одном из них находится. И что дежурная захочет её позвать. И что Муха — производное от фамилии Мухина, а не просто nickname — второе имя для общения в Сети…

И тут я просто остолбенел от пришедшей мысли:

С чего это я вообще решил, что Муха — это женщина?!

Подобное открытие просто убило меня. Я тупо уставился себе под ноги.

Дурак. Полный дурак. Имбецил…

Подумать о том, насколько всё плохо, я не успел. Потому что услышал:

— Здравствуй.

Справа от себя. Женский голос. Я повернул голову.

Два радара. Кися-Ляля-Ксения.

Сидит, поджав под себя одну ногу и облокотившись о спинку лавочки. Два цветастых узких куска ткани — купальник. Волосы — в рыжеватый хвост. Маленькое колечко блестит на мизинце. Успела подрумяниться на солнце, как и я.

— Здравствуй, — отвечаю. Принимаю ту же позу, что и она.

— Что делаешь? — она поправила выбившуюся прядь.

— Сижу.

— Ха-ха, — спокойно говорит она, слегка склонив голову набок.

— Вот именно, — отвечаю я. Красивая. А вырастет — ещё красивее будет.

— Ты почему не бреешься? — вдруг спрашивает она.

Я трогаю подбородок. Хм… Действительно, что-то забегался совсем. Щетина. Трёхдневная.

— А что? Нельзя? — спрашиваю я.

— Нельзя. Мне нравится, когда мужчина гладко выбрит, она опять слегка склонила голову.

«Интересно, — подумал я, — а ты сама-то ноги бреешь?» Ибо ноги её — особая история. Ровные, гладкие — не у каждой такие найдутся. За пару дней на пляжах я видел разные. Как у неё — нет.

— Чем тебе мешает щетина? — спросил я.

— Когда целуешься, раздражает кожу.