Олег Гладов - Любовь Стратегического Назначения

Она хочет Его так, что у неё отшибает память — сколько не силится она на следующее утро вспомнить, о чём же они говорили, сидя на диванах перед беззвучно мерцающим экраном телевизора, — не может. Словно он заразил её новым видом венерической амнезии, передающейся половым путём. А половой путь — о, да — вчера был. Её память включилась в пыльной кладовке со швабрами и вёдрами. С тюками грязного и чистого постельного белья, на которых они оба сейчас лежали.

— Тебе больно? — спрашивает Он.

Алёна чувствует, что её щёки мокры от слёз. Она сама не знает почему. Когда-то она хотела, чтобы красивый человек плакал из-за неё. Теперь она сама в компании красивого человека плачет.

Из-за Него?

Из-за чего?

— Тебе больно?

— Нет, — она попыталась почувствовать себя единым целым. — Нет. Конечно, нет…

Единым целым почувствовать себя не удалось.

Он нереальный любовник.

Она боялась. Что прошлый раз показался ей таким, каким показался из-за длительного воздержания: у неё не было секса уже почти полгода.

Но вот он — второй раз. И опять тоже самое… Нет. Лучше. Она думает — есть ли предел? Или каждый раз с ним будет всё мощнее и мощнее?

Алёна понимает, что к ней наконец-то стопроцентно вернулись её слух, зрение и обоняние: она чувствует запах его пижамы. Он пахнет так же, как и всё вокруг — дезинфекцией, смесью старого и нового белья. Ей хочется отмыть Его. Уничтожить этот хлорировано-антибактериальный аромат, исходящий от Него. Он должен пахнуть по-другому.

Его нужно выкупать в горячей ванне с ароматизированными солями.

Нужно зажечь благовония, чтобы они впитались в Его кожу и волосы.

Нужно зажечь много-много свечей, чтобы они мягко освещали Его тело и грели воздух…

Она говорит Ему об этом и видит, как загораются Его глаза.

Она говорит Ему, что если найти одежду для Него, то можно сбежать на одну ночь к ней.

Он возбуждён. И ей нравится смотреть на Него такого. Она довольна, что тоже может Его удивить.

— У меня есть у кого попросить одежду! — говорит он, похожий сейчас на восторженного красивого ребёнка.

— У Юры? — спрашивает она, теребя своими пальчиками Его взлохмаченные волосы.

— У него… — говорит Он.

Как же ей Его называть? Не «Дро», же?

— Юра единственный человек, которого я хорошо знаю… С ним весело… Интересно… С ним хорошо… И с Яриком хорошо…

— А со мной? — спрашивает она, как можно спокойней, но сжавшись почему-то внутренне. Он словно испытывая её терпение, молчит.

Пять секунд.

Десять.

— С тобой? — говорит он, наконец. — С тобой, по-другому…

Она хочет укусить Его. Не со зла. И не для того, чтобы сделать Ему больно.

— Это с тобой по-другому… — говорит она, слыша какие-то незнакомые нотки в своём голосе. Она вообще всегда думала, что очень хорошо знает свой голос. Но после знакомства с Ним поняла — не совсем.

Только в такси, по дороге домой, она понимает — нотки нежности.

Алёна просит у таксиста сигарету и курит, стряхивая пепел в приоткрытое окно, испытывая удовольствие от каждой затяжки.

— Да… — произносит она не вслух, как и все люди, обращаясь то ли к себе, то ли к кому-то ещё. — Да. Это с Тобой по-другому…

Всё по-другому.

Совсем по-другому.

В следующую ночь — сразу после двенадцати — она через боковой выход выводит его к такси, на котором приехала сама. У неё целая связка ключей, которую она днём стащила у сестры-хозяйки первого этажа. Это запасной комплект, хранящийся в нижнем ящике стола, — Алёна собирается сделать дубликаты с нескольких ключей и вернуть связку на место. Самые нужные — ключ от двери с табличкой «Прачечная» и от пожарного выхода.

Он одет в сборный комплект одежды, собранный ему Яриком и Ураном. Что он им говорил, Алёна не знает. Но куртка, шапка, свитер, ботинки — всё это волшебным образом оказывается в одном из шкафчиков рядом с огромными стиральными машинами. Она помогает ему одеться, наблюдая лёгкую растерянность в его лице. Завязывает ему шарф, как мама маленькому мальчику — большим узлом спереди. Он послушно стоит, глядя на её руки. Потом они делают короткую перебежку — и такси трогается.

Сидя на заднем сидении, он пару раз оборачивается и пристально смотрит на огромное здание Больничного Комплекса, от которого они удаляются по гнутой, как серп, расчищенной снегоуборщиками дороге. Она не знает, что сейчас ощущает он. Но сама испытывает давно позабытое ей чувство — словно кончики ушей прижимаются к затылку.

Когда они, уже стоя в её подъезде, вызывают лифт, она вдруг чувствует, как её губы независимо от неё раздвигаются в улыбку. И он — тоже улыбается ей.

Они входят в её квартиру, и он издаёт изумлённый вздох: кругом дрожащий свет множества свечей. Воздух в помещении горячий и сухой: в нём плавают тонкие лохмотья дыма от нескольких дымящихся палочек — Алёна создала свой любимый букет, где корица — главная нота.

Она раздевает Его.

Когда добирается до майки — он покрывается пупырышками… Она ведёт Его в ванную и погружает Его в горячую воду, посоленную ароматами… Она медленно протирает Его тело мягкой губкой, и её взгляд постоянно соскальзывает к Его паху — там торчало ещё до того, как они добрались сюда из зала. Она сама возбуждена до предела, но оттягивает всё до того момента, когда уже не может больше терпеть. Она делает неуловимое движение и тёмно-синий халат плавно и быстро сползает по её коже вниз.

Он рассматривает её тело. Переступая борт ванны, она видит своё отражение в большом зеркале. Ей нравится то, что она видит: в плавающем мягком свете трёх десятков свечей её кожа словно светится изнутри белым матовым светом. Она видит свою аккуратную грудь, стройные ноги, хрупкие плечи с выступающими косточками ключиц.

Она быстро переносит вторую ногу через край ванны и впивается в Него поцелуем.

Она не знает, сколько прошло времени.

Она знает, что это ещё не всё.

Они идут в комнату. Она включает «Мёртвые Могут Танцевать», и невидимая Лайза Джерард начинает резать своим голосом воздух в комнате ломтями, отслаивая кости и кожу от мяса.

Она, положив голову на Его живот, лежит так с полчаса, чувствуя, как всё её тело постепенно приходит в норму. Он задаёт ей какие-то вопросы, о которых она забывает тут же, как только отвечает на них. Она слушает Его голос.

Одним движением оказывается сверху.

— Я сама, — говорит она, выбирая нужный угол. — Сама…

И, наконец, делает то, что давно хотела сделать, но берегла на десерт: сидя на Нём и двигая скользкими от горячего пота бёдрами, она впивается своими ногтями чуть выше Его сосков. Она оставляет на Его коже глубокие вмятины. Она, постепенно ускоряясь, продолжает погружать свои остро заточенные, крашенные бесцветным лаком когти в Его эпидермис. Она двигается всё быстрее и быстрее, и в тот момент, когда во вмятинах под её ногтями выступают крошечные капли крови, — она кончает несколько раз подряд. Быстро, коротко и как всегда с ним — мощно.