Сантьяго Гамбоа - Проигрыш — дело техники

Через приоткрытую дверь Силанпа наблюдал, как Моника сняла спортивные штаны и осталась в голубых трусиках, которые всегда действовал и на него безотказно. Он в два прыжка очутился подле нее — и увидел, что ее глаза вовсе не сияют любовной страстью, а сверкают молниями негодования.

— Ну прости меня, пожалуйста! Давай в следующее воскресенье, а?

— Поклянись!

— Клянусь!

Силанпа прижал Монику к себе и принялся гладить по всему телу. Не выдержав, она рассмеялась.

— Ну ладно, ладно, мир! — сказала она, отстраняясь. — Дай мне хоть трусики снять!

Они познакомились три года назад. В тот день Силанпа возвращался из Гуахиры, где готовил репортаж о весьма странном происшествии. В дюнах потерпел катастрофу небольшой самолет с грузом живых цветов, причем ни трупов, ни спасшихся членов экипажа не обнаружили. То ли летчики успели выпрыгнуть с парашютами, то ли бесследно исчезли до прибытия спасателей — это так и осталось загадкой. Рейс не был зарегистрирован ни в одном из аэропортов Колумбии. Лишь обугленный остов самолета покоился посреди огромной кучи обгоревших, покрытых копотью и пеплом гвоздик и роз. Силанпа вернулся в Боготу на авиетке «сессна», специально арендованной для него редакцией газеты, и по какому-то наитию взялся за написание статьи прямо в аэропорту, решив, что рев авиационных двигателей придаст ему творческого вдохновения. Углубившись в работу, Силанпа уже больше двух часов сидел за столиком кафе «Престо», когда женский голос у него над головой спросил, что и зачем он пишет. Они разговорились. Выяснилось, что незнакомка приехала в аэропорт встречать своего приятеля, который должен прилететь из Панамы. Рейс задерживался. Они продолжали болтать уже после того, как Силанпа продиктовал по телефону готовую статью и стало известно, что самолет из Панамы по техническим причинам приземлился в Медельине. Силанпа, довольно застенчивый по натуре и обычно немногословный, внезапно с удивлением обнаружил, что так и сыплет остротами, а женщина, к тому времени превратившаяся из незнакомки в Монику, не отводит от него своих блестящих глаз и увлеченно слушает, как он описывает место катастрофы, суровые лица окрестных жителей, услышавших взрыв и разыскавших останки самолета, полицейских, строящих версии случившегося. Уже поздним вечером, после нескольких бокалов пива, они стали делиться очень личным, открывать друг другу сокровенные желания и мечты, исповедываться в своих маленьких одержимостях и бзиках, и достигли такого глубокого взаимопонимания, такими родственными ощутили себя их души, что Моника вдруг приставила палец к губам, призвав его к молчанию, а затем предложила поехать к ней домой и произнесла слова, какими Силанпу до тех пор не одарила ни одна женщина: «Хочу, чтобы ты увидел меня голой». Позже он записал ее слова на бумажку, которая стала первой в коллекции изречений, хранящейся в карманах муньеки. Самолет из Панамы с Оскаром на борту так и не долетел до Боготы. А когда тот все-таки объявился с чемоданом, набитым купленными по дешевке шоколадками «милки-вэй» и флакончиками с духами «Диор», Моника встретилась с ним за столиком перед входом в кафе и объявила тоном, не предвещающим ничего хорошего: «Нам надо поговорить. Кое-что случилось».

Моника встала с постели и ушла в ванную, а любовная страсть в сердце Силанпы вновь сменилась охотничьим азартом. Кто же тот несчастный, чей труп торчал на колу на берегу Сисги, открытый солнцу и непогоде? Почему его водрузили именно там? Силанпа попытался представить себе тех, кто способен на подобную жестокость — хладнокровные, безжалостные убийцы.

Когда Моника вышла из ванной, он уже был одет.

— Поеду в редакцию писать статью. Давай сходим вечером в кино?

— Ага, давай! Вот здорово! А на какой фильм?

— Не знаю, мне все равно. А тебе какой хочется?

— Говорят, «Телохранитель» очень неплохой. В «Астор-пласе» идет.

— О’кей, я тебе позвоню!

Уже темнело, когда Силанпа приехал в редакцию и первым делом направился в фотолабораторию.

— Вот, посмотрите! — сказал он Эскивелю, ткнув указательным пальцем в готовые негативы. Тот нацепил на нос очки. — Настоящая бомба!

После того, как пленку отправили в печать, Силанпа уселся за свой стол, закурил и принялся настукивать двумя пальцами по клавиатуре старенького компьютера.

Водохранилище Сисга, Кундинамарка (16 октября).

Вчера на южном берегу водохранилища Сисга обнаружен труп мужчины, личность которого пока не установлена. Неизвестный умерщвлен одним из жесточайших способов, применявшихся на варварском этапе истории человечества — живьем посажен на кол. Расследование преступления, начатое сразу после страшной находки, ведут сотрудники боготинского отделения полицейской бригады № 40 под командованием центуриона органов правопорядка, капитана Аристофанеса Мойи (на фото 1, вверху). «Добропорядочные граждане могут не сомневаться, — заявил капитан Мойя в беседе с вашим корреспондентом, — что злоумышленники, виновные в организации этого зверского убийства, будь то легальное юридическое лицо или уголовный элемент, понесут заслуженное наказание!»

Итак, полицейские детективы еще только начали работу, поэтому, несмотря на наличие серьезных улик и множества версий, ваша газета пока не станет ничего обнародовать, дабы не нарушать тайну следствия. Кто же он, таинственный незнакомец, подвергшийся столь чудовищной пытке? Каковы мотивы леденящего кровь преступления? Нам придется запастись терпением и ждать, пока капитан Аристофанес Мойя и его подчиненные найдут ответы на поставленные вопросы.

Однако мы все же готовы пояснить один существенный аспект данного дела, а именно: каким образом производится страшная казнь, которую впервые начали применять на Балканах, в средневековой вотчине князя Дракулы, известного также как Господарь Трансильвании. Рекомендуем особо впечатлительным читателям со слабыми нервами воздержаться от ознакомления со следующим комментарием. Итак, на практике человека сажают на кол, пронзая заостренным шестом сквозь анальное отверстие, затем протыкая туловище насквозь и наискосок, так что острие выходит наружу, ломая ключицу. Второй шест втыкается уже не в задний проход, а чуть выше, в области почек, крест-накрест с первым, образуя конструкцию в форме огромной зловещей буквы «X», достаточно устойчивую, чтобы удерживать на весу тело жертвы — как правило, изменника или клятвопреступника (см, фото 1 и 2).

В анатомическом театре института судебной медицины краска на потолке облупилась от влажности, оголив трещины и дыры. В одной из щелей шевелила усиками большая кукарача.