Уилл Фергюсон - Счастье™

– Нет, появилось. Там еще говорится о том, как улучшить половую жизнь. Называется это, кажется, Техника Ли Пока – или, может, Ли Бока. Настоящий переворот. Новое слово в сексе.

Мид нахмурился, но одобрительно:

– Секс. Мне нравится.

И Эдвин понял, что удача ему улыбнулась. Все пошло как по маслу: чем больше он заливал, тем больше воодушевлялся Мид, тем задумчивее хмурился и тем энергичнее кивал.

– Еще эта книга о том, как зарабатывать деньги.

– Прекрасно.

– …как самореализоваться. И достичь внутренней гармонии.

– Отлично, отлично. Дальше.

– …как поверить в собственные силы, приобрести уверенность в себе и стать более чутким, а еще там… в общем… советы для фондовой биржи. Все, что хотите. Деньги. Секс. Похудание. Счастье.

– Слушай, а мне нравится, – сказал Мид. – Универсальное совершенствование!

Сидевший напротив Найджел заулыбался зловещее некуда – вылитый Люцифер во плоти. Мистер Мид сиял. Мэй нервничала. Эдвин чувствовал, что сейчас упадет в обморок.

– Великолепно, – сказал Мид. – К следующему понедельнику, когда я вернусь, пусть книга лежит у меня на столе. (Мид пребывал в вечных разъездах – то на симпозиум поддержки книгоиздания, то на Франкфуртскую книжную ярмарку.) – Кстати, как, ты сказал, называется?

– Называется?

– Ну да, называется. Как?

– В смысле, каким будет название книги?

– Не будь таким тупым. Конечно, название книги, чего ж еще? Как ты ее назовешь?

– Она м-м-м… называется э-э… «Что мне открылось на горе».

– На горе? Не понимаю. На какой еще горе?

– На горе, сэр. На очень высокой горе. В Непале. Или в Тибете. Автору там многое открылось. Отсюда, собственно, и название.

– «Что мне открылось на горе». – Мид потер подбородок. – Нет, не то. Совсем не то. Нет блеска.

– Можно вынести в заглавие основные темы. Например: «Клевый секс, стройная фигура, большие деньги». Разбросать там восклицательных знаков, чтоб выразительнее, или даже…

– Нет-нет, слишком много слов. Длинные названия на сегодняшнем рынке не в ходу. Нужно короткое и точное. Может, один емкий образ. Или аллюзия на известный фильм. Чтоб намекало читателю на предстоящее «волшебное путешествие». Вроде «Волшебник из Страны Оз».

– Или «Вторжение бешеных стручков», – прошептал Эдвин.

– Что касается особенностей длины названия, – продолжил Мид, – «Паблишерс Уикли» за прошлый месяц напечатал обзор названий нон-фикшн. Получилось, что среднее количество слов… сколько, Найджел?

– Четыре целых шесть десятых.

– Вот-вот, 4,6. Оптимально для удачного названия нон-фикшн. Будем придерживаться этих параметров, договорились?

– А что такое, по-твоему, шесть десятых слова? – спросил Эдвин. – Отвечай, безмозглый, крашеный, облезлый, сбрендивший придурок! – Но так формулировать вопрос Эдвин не стал. – Шесть десятых, сэр?

– Именно. Имеется в виду… – Мид на секунду задумался. – Ну, как бы сокращение. Или предлог. Определенный или неопределенный. Или подожди-ка! Слово через дефис. Получается 1,6 слова, верно?

Далее последовала длинная бестолковая дискуссия на тему: артикль – это целое слово или шесть десятых?

– Вероятно, – продолжал Мид, – надо провести собственное исследование. Взять среднее количество слов в названиях из десяти последних каталогов и разделить на 0,6.

– Я сейчас же займусь этим, мистер Мид, – пообещал Найджел, лихорадочно царапая в блокноте эту белиберду. (К вечеру Мид все равно позабудет о своей просьбе начисто.)

– Отлично. И не забудь префиксы, Найджел. Не стоит их исключать. Они могут войти в эти шесть десятых.

– Выделю их в отдельную подглавку, – сказал Найджел.

– И помните: объем книги должен составлять триста восемьдесят три страницы. Таков средний показатель для современных бестселлеров. Объем следует подгонять под – сколько я сказал? триста восемьдесят три. Понятно, Эдвин?

Но к этому времени тот уже привязал веревку к стропилам и безжизненно болтался на ее конце. Мид обратился к Мэй:

– Ну как? Что ты об этом думаешь? Только честно.

– Вряд ли нам стоит тратить на это столько времени.

– Да. Ты права. Мы тратим уйму энергии, ссорясь по мелочам. – И пренебрежительно махнул на Эдвина. – И зачем он только поднял эту тему? Соберись, Эдди. Вот чего не хватает твоему поколению. Собранности. Мне вспоминаются аналекты Конфуция – они были сильно в ходу во времена моей юности. Кажется, я был тогда в Вудстоке – или в Сельме. Но отголоски до сих пор со мной. Безусловно, его лучше читать в оригинале, но суть в том, если угодно, что В любой иерархии… или нет, погодите, мне, кажется, вспомнился принцип Питера, а не Конфуций…

– Сэр? – Мэй попыталась вернуть беседу в русло реальности. – Мы обсуждали изменения в осеннем каталоге.

– Ах да, осенний каталог… Именно. Верная мысль, Мэй. Хорошо, что подняла вопрос. Итак, как известно, выпуск серии мистера Этика заморожен на неопределенное время, так что придется засучить рукава и тащить себя из болота, бла-бла-бла-бла, пенис чихуахуа.

Эдвин уже выключил назойливую болтовню – точно так же поворотом колесика глушишь белый шум проповедника-фундаменталиста. Хотя до конца планерки он просидел за фасадом спокойствия, сердце его сжималось в паническом ужасе. Попался. Сам себя загнал в угол, опечатал все выходы, запер дверь и проглотил ключ. Только один человек теперь мог его спасти: Тупак Суаре.

– …именно тогда я решил посвятить свою жизнь чему-то более важному, более высокоморальному. – Мид заканчивал очередную назидательную повесть из жизни. – С тех пор я не оглядываюсь назад. Никогда.

Эдвин еле сдержался, чтобы не вскочить на ноги, безумно аплодируя и выкрикивая: «Браво! Браво!»

Шестидесятые не умерли – они стали просто очень, очень нудными.

Когда собрание кончилось, Найджел догнал Эдвина.

– Отличная презентация, Эд. Что это? «Делает деньги, прекрасно на вкус и лечит рак»?

– Иди отлей, Найджел.

– Это будет лужа, в которую ты только что сел. Эдвин обогнал Найджела, а тот остановился и весело крикнул:

– Она, кстати, вполне здорова! Эдвин обернулся:

– Кто?

– Моя тетушка Присцилла. У нее все хорошо. Оказалось – легкая простуда. В любом случае, удачи! Похоже, твой проект намного интереснее моего.

Вот скотина.

– Чао! – И Найджел скрылся у себя в кабинете. Там, где есть вид из окна.

Эдвин поплелся к себе, бормоча под нос страшные клятвы и ругательства в духе короля Лира: «Я им покажу. Они у меня узнают». В каморке его ждала Мэй.

– Знаешь, – она оглядела стены, – никто ведь не запрещал вешать плакаты или добавлять личные штришки. Мистер Мид это поощряет. Говорит, это «воспитывает спонтанность работника». Честное слово, твой кабинетик – самый голый, самый…