Павел Сергеев - Радио наобум. Правда жизни

Оксана действительно была опытным сотрудником и всегда все делала «как надо». Ее процент «менеджерских» был выше Олиного, она получала от сделки 15 %, и каждый месяц половину отстегивала Илье, за то, что тот «подгонял» ей клиента.

Так выглядел один из радийных откатов. Илья Альбертович брал клиентов у молодых рекламных агентов и передавал агентам своим, «проверенным». Их у него было трое….

Не правда ли, есть определенное сходство?

Можно было бы посмаковать эту привлекательную темку и дальше, но все же, предлагаю этого не делать, а вернуться к теме заявленной ранее, то есть к собраниям.

Илья Альбертович был не только персонажем состоятельным, но еще и словоохотливым, поскольку вел отшельнический образ жизни в пятикомнатной квартире, сожительствуя с котом Кокой, человеческой речью не владеющим. Именно поэтому, дефицит общения с лихвой возмещался на собраниях, которые, с его участием, затягивались часа на три-четыре, потому что господин Пичугин с упоением рассказывал то о достоинствах отечественных баллистических ракет (в прошлом он был ракетчиком), то о визите в его жилище доску пьяного участкового врача.

Посему, зацепившись ухом за свежую реплику о еде, генеральный директор, прервав рассуждения сотрудников о том, как нужно поднимать рейтинг, пригласил его, директора технического, задержаться «минут на пять». Понимая, что пять минут запросто перерастут в пятьдесят пять, Дима обреченно сел за стол.

— Итак, в чем проблема? При чем тут пульт и прием пищи? — задал он достаточно уместный вопрос.

Митин почесал затылок.

— Да, в общем-то, ничего страшного, Илья Альбертович. Просто вчера я снимал с пульта крышку и внутри обнаружил хлебные крошки.

— Это может парализовать работу техники? — последовал очередной компетентный вопрос.

— Парализовать-то вряд-ли. Но все-таки, нахождение в пульте инородных тел нежелательно.

— Ну, вот и чудесно, — попыталась взять инициативу в свои руки Даша, — всем запомнить: над пультом не жрать! Теперь вернемся к рейтингу….

— Стоп, — генеральный легко ударил по столу ладонью, — это еще не решение проблемы. Что значит не есть над пультом? А если все-таки кто-то забудет и будет продолжать это делать? Может быть, вообще, запретить питаться в эфирной студии?

— Почему это запретить? — подала голос Лариса Патрикеева — большая любимица Ильи Альбертовича, единственная из ди-джеев, говорившая с ним на «ты», — Ты что, Илья? У меня пятичасовая смена, из дома я добираюсь за час, при этом порой прихожу часа за полтора до эфира, и как мне быть? Кушать то хочется!

(Здесь Лариса немного лукавила. На эфир она приходила минут за пятнадцать, а вот кушать ей действительно хотелось, причем частенько, о чем свидетельствовали круглые румяные щеки, пухлые ноги и арбузоподобный зад).

— Да, действительно. А может быть, — директора посетила очередная догадка, — может, принимать пищу у нас на кухне?

Лариса кокетливо улыбнулась.

— Не покатит.

— Почему?

— Потому что я лично за две минуты съесть обед не могу, как и выйти из студии на большее количество времени. На автоматический режим компьютер я не ставлю никогда, — с достоинством подчеркнула любимица, — и ем, соответственно, исключительно во время эфира.

— Да-а-а, — Илья Альбертович задумался пуще прежнего и даже потер в связи с этим лоб, — ситуация…

Он встал из-за стола, сунул руки в карманы брюк и стал бродить по переговорной. Воцарилось молчание, изредка прерываемое тяжелыми вздохами непосредственной диджейской предводительницы Поповой.

— О! — воскликнул Пичугин после четырехминутного размышления и живо примостился рядом с Митиным, — Димка! — приобнял он технического директора, — А что если нам в стену вмонтировать эдакое подобие стола! Широкую полку, прямо напротив пульта на расстоянии двух метров!

— А где гарантия, что есть будут именно за столом?

— Туда можно поставить миску и кружку, — неожиданно вставил доведенный маразмом ситуации до отчаяния Коля, — ложку положить. Прибить все это на цепочки и — вперед….

Илья Альбертович задумался вновь.

— Может мы вернемся к теме собрания? — вновь предложила Дашка.

— Ну, ты че, Даш! — подхалимски возмутилась Патрикеева, — Решить же все-таки надо — есть или не есть? И если есть, то где?

— А возможно даже и что, — издевательски-серьезно добавил Николай.

Присутствующие скромно посмеялись.

— Идея! — вновь проснулся генеральный директор одной из высокорейтинговых радиостанций, — Можно никакого стола не делать! Достаточно просто исключить из своего рациона….

Что именно следует исключить из рациона, участники собрания узнать так и не смогли: у Ильи Альбертовича зазвонил мобильный, директор выскочил в коридор и, громко гогоча, стал что-то кудахтать в очередное свободное ухо.

Подобные «лирические отступления» случались довольно часто, поэтому Коля вместе со своим корешком Ваней Бедняковым шли на такие мероприятия как следует «заправившись». Перед тем как засесть в переговорной, они посещали звукорежиссера Сашу Баблуна, у которого всегда была припасена бутылочка коньяка или виски. Ребята для начала просто выпивали грамм по пятьдесят, затем капали чуть-чуть в чай и с удовольствием попивали его, сидя на собрании. Так оно проходило быстрее и веселее.

Их коллега Боря поступал еще радикальнее: он выкуривал косяк, надевал затемненные очки, чтобы не было видно его покрасневших глаз, и, в зависимости от свойств употребленного продукта, либо хохотал, «поддерживая остроты» генерального директора, либо боязливо поддакивал, опасаясь каждого движения с любой стороны, либо просто блаженствовал, пребывая в своем маленьком иллюзорном домике, исполненном каннабисных чудес.

И все-таки, по сравнению с милицейскими, данные собрания имели одно преимущество: на них можно было опаздывать, поэтому Коля уже десять минут один сидел в просторной, но плохо проветриваемой переговорной комнате, ожидая коллег и, бестолково листая бестселлер «Снайперский забой»….

……Да. Это был он. Жирный, отвратительный авторитет преступного мира по кличке Бабай.

— Девчонки! — заорал он, — Айда в сарай, позабавимся!

Снайпер прищурил правый глаз.

Ну! Ну! Подойди поближе, монстр! Я хочу, чтобы ты ответил за все свои деяния и проделки твоих дружков: за издевательство над людьми, за коррупцию, охватившую весь город, за грабительскую приватизацию, за сбои электричества, за никудышное коммунальное обслуживание жилых домов, за распоясавшийся незаконный оборот наркотических средств и психотропных веществ, а также их прекурсоров, за проституцию, за грабежи и разбои, за невыплату зарплат на заводах, фабриках, в школах, а также псковском филиале формулирования….».