Дина Бакулина - Зачем живут патиссоны?

— Почему? — спросила я даже немного обиженно.

— Слушай, — мягким доверительным тоном сказала она, — ты помнишь, как этой зимой я зашла к тебе в институт?

— Ну, разумеется…

— Ты тогда оставила меня в кабинете с высоким стеклянным и шкафом, в котором хранились копии диссертаций.

— Конечно, помню, — подтвердила я.

Снежана в тот день и в самом деле зашла ко мне на работу. Кажется, вечером мы собирались куда-то вместе пойти. Я тогда отлучилась по делу минут на пятнадцать, — не нарочно, конечно, — но, может быть, в глубине моей души теплилась надежда, что Снежана обратит внимание на брошюры, аккуратно стоящие на полочках. Возможно, она посмотрит на эти впечатляющие труды и проникнется желанием внести и свой вклад в науку, — пусть маленький, пусть даже микроскопический, но всё-таки, вклад. Кстати, кое в чём я не ошиблась: собрание диссертаций произвели-таки на Снежану незабываемое впечатление. Но, какое?

— Знаешь, — продолжала Снежана, — когда ты ушла по своим рабочим делам, я осталась одна в кабинете. От нечего делать я начала рассматривать полки с тоненькими брошюрами. Там были и совсем новые книжки, и старые, пожелтевшие от времени. Мне подумалось: все эти труды составлялись очень разными людьми. Одни писали свои работы увлечённо, — что называется, жили и горели идеей, и, возможно, им, и в самом деле, удалось сказать что-то новое. Другие писали, только для того, чтобы с помощью диссертации продвинуться по служебной лестнице. Третьи уже продвинулись, но такой труд им всё равно был нужен, чтобы закрепиться на взятой позиции. Четвёртые писали свои труды только, что называется, для галочки. А результат один: все работы мёртвым грузом осели на полку. И, вряд ли, Анжела, ты станешь спорить со мной. Мы обе знаем, что эти труды почти не используются в реальной жизни. А если некоторые работы кто-то и использует, то лишь для того, чтобы, опираясь на них, написать свою диссертацию. И этот новый труд точно так же, пройдя все необходимые мытарства, ляжет на полку мёртвым грузом.

Это уже слишком! Моё благодушное настроение как рукой сняло. Я ведь сама только что защитила диссертацию!.. Думаю, что лично мне, и в самом деле, не удалось внести в педагогику ничего нового, — но зато мне удалось повторить, то есть вновь озвучить самые полезные, лучшие идеи в педагогике. В конечном итоге, я писала свою диссертацию не только для галочки, хотя — по условиям игры — и для неё тоже. Точнее, я начала писать «для галочки», но в процессе работы по-настоящему увлеклась ей.

— Снежана, если я правильно поняла, ты хочешь сказать, что моя диссертация, которой я так горжусь сейчас, бесполезна и никому не нужна? — мрачным тоном спросила я.

— Ну почему же?.. Прежде всего она нужна тебе самой. Во-первых, для того чтобы удержаться на работе, которую ты выбрала, — тебе ведь нравится преподавать. Во-вторых, эта диссертация нужна тебе для самосознания. Вот ты поставила перед собой цель — и достигла её, захотела справиться — и справилась. А это само по себе не так уж и мало!

— В таком случае я не совсем понимаю, Снежана, что же именно ты хотела выразить своей пламенной речью. То, что моя диссертация не нужна человечеству в целом? То есть, что она не служит для спасения мира? Так, что ли?

— Ну да, мир твоя диссертация скорей всего не спасет! — Снежана рассмеялась так искренне и беззлобно, что я почему-то сразу же перестала сердиться на неё.

— Согласна: мир она не спасет. И что? Ну не вошла я, допустим, на сегодняшней день в тройку-пятерку передовых ученых-первооткрывателей. Что из этого следует-то? Не всем, знаешь ли, повезло Лобачевским или Ломоносовым родиться. Но ведь и ты Снежана, тоже, по-моему, здесь ничем особенно выдающимся не занимаешься. С чего ты обрушилась-то на чужие диссертации?

— Я не на диссертации, как таковые, обрушилась, а на твой образ мыслей, Анжела. Никто и не сомневается в том, что крупные ученые были, есть и, разумеется, будут. Точно так же, как были, есть и всегда будут важные диссертации. Но ведь ты утверждаешь, что этот, выбранный тобой путь, самый важный, значительный и чуть ли не единственно верный. Разве не так?

Я замялась.

— Ну, в общем… Да… По-моему, это самый… правильный, что ли, путь в жизни.

— А вот с этим я как раз и не согласна. Я уверена, что в жизни существует много других гораздо более интересных путей, — с подъёмом говорит Снежана.

— Например, работа сторожем в Летнем садике, — ехидно предполагаю я.

— Да, в том числе и моя работа в Летнем садике. Понимаешь, она живая. Она живая и подлинная. Кстати, я же не только сторожу скамейки и пруд, но и ухаживаю за деревьями, высаживаю розы. Вот ты придёшь сюда летом и увидишь, какие прекрасные цветы здесь вырастут. Тут будут чайные, розовые, белые и красные розы. Представляешь? Ещё здесь будут клумбы с разноцветными анютиными глазками и бархатцами. Бархатцы такие оранжевые, что напоминают солнце. Ну подумай сама, разве такая работа не приносит пользу? Ведь не только я, но и окружающие люди смогут насладиться результатами этих трудов?

— А ты знаешь, Анжела, как хорошо чувствуют себя наши посетители, даже ранней весной? — вдохновенно спрашивает Снежана. — Когда никаких бархатцев и роз ещё и в помине нет. Правда, деревья уже покрылись листочками и птицы щебечут во всю. Посетители говорят, что здесь у нас особый микроклимат. Неповторимый. И я с ними согласна. Неповторимый! Днём в нашем парке обычно прогуливаются родители с маленькими детьми. У них уже установилось своё время для прогулок. И дети, и родители в такие часы или сидят на скамеечках, или бродят по парку, беседуя между собой. А ближе к вечеру в Летний садик приходят влюбленные парочки. Ты не подумай ничего плохого, они ведут себя вполне прилично. Здесь влюбленные тоже наслаждаются живой природой и, вдыхая свежий воздух, тихонько разговаривают или молчат друг другу в унисон. А пенсионеры приходят обычно по утрам, сразу после открытия парка. Наши пенсионеры выглядят, как правило, благообразно. Некоторые собираются в небольшие компании и, сидя в одной из ротонд, что-то с увлечением обсуждают. Другие неспешно ходят по парку, разбившись по парам. Судя по всему, им тоже есть что обсудить. А некоторые предпочитают гулять по парку в одиночку. Наверное, им нужно о чём-то подумать в уединении, тишине.

Я невольно заслушалась. Мне и самой очень нравится этот уютный, не похожий ни на какой другой парк. Меня ведь тоже сюда тянет время от времени. Для этого, должно быть, есть несколько причин. Во-первых, в нашем районе мало зелени, деревьев. У меня, например, окна квартиры выходят во двор-колодец, — впрочем, и у Снежаны тоже. А во дворе ни одного деревца. А как только выйдешь на улицу, машины так и снуют туда-сюда. Шум в ушах стоит постоянный. Напряжение прямо-таки разлито в загазованном воздухе города. Нервные водители без конца сигналят друг другу, словно этим громким дребезжанием надеются прекратить пробки. И вся эта картина есть ничто иное, как зримое воплощение тяжёлого, никогда не прекращающегося стресса.