Александр Петров - Меморандум

Я обратился по указанному адресу. Принес изданные книги, рукописи новых книг, диски с текстами. Редактор, молодая приятная женщина Лена, получила одобрение от худсовета и заключила со мной договор на переиздание первой книги — «Посланника». «Если тираж будет хорошо продаваться, запустим остальные книги большим тиражом», — обещала она. Через две недели электронный макет был готов, Лена сообщила, что в течение недели тираж отпечатают в типографии, и я получу очень даже приличный гонорар. Сергей звонил и живо интересовался нефтяной эпопеей. Света его подзуживала предложить сибирякам свои книги, а он не спешил, ожидая подвоха.

— Помнишь, Сережа, ты сам не верил, что будет всё тип-топ, как учили в школе?

— Что случилось? — Он так и застыл с куском языка на вилке.

— Да ты не волнуйся, всё нормально. Вчера позвонила девушка Лена и предложила для начала присесть. Я сел. «Только что в редакцию зашел генеральный директор и сказал, что Юрина издавать нельзя! Я ему: что вы, у нас макет передан в типографию, у нас договор, автор нас засудит. А он: нет и всё, это окончательно и бесповоротно! Простите, Алексей, я вам очень сочувствую. Ваши книги всем девочкам в редакции понравились. Мы просто зачитываемся ими, а тут такое. Простите… Видимо, у вас появился серьезный враг наверху».

— Да-а-а, — протянул Сергей и донес, наконец, кусок отварного языка до открытого в изумлении рта. — Ты узнал, почему он отказал?

— Я сразу позвонил отцу Сергию и всё слово в слово доложил. Знаешь, что он сказал? Он засмеялся: «Да не «наверху» и внизу — в преисподней, и оттуда твой враг и враг всего человечества руководит своими подданными «игоистами». Радуйся, ибо многа мзда ти буде на небеси!» Всё.

— Ну, ясно, — кивнул он, погрустнев, — отец честный как всегда о небесном. Но нам-то с тобой надо на земле как-то еще пожить. А на что?.. На его пять тыщ в месяц? Ха, так сказать, ха! — Он махнул официантке и сделал знак «повторить». — Значит так, звоню Светке и напрягаю. Пусть эта идиотка сумасшедшая сама всё разузнает. Она может. Кстати, подруга снова непраздная. Главное, рожает и маме передает. Она у нее классная бабушка. Эх, и чего я на Светке не женился? Какая жена мне была бы — чистое золото! Да еще с таким мамиком.

Сергей по телефону рассказал подруге об отказе издательства. Сережина Nokia рявкнула так, что даже я услышал: «Сейчас! Дай мне десять минут!» Не успели мы доесть первые салат с языком, как девушка в крошечном переднике принесла вторую порцию, а в двери кафе влетела энергичная Света в белом плаще нараспашку и с грохотом села за наш столик. Правая рука её по-прежнему прижимала телефонную трубку к расплющенному уху. Официантка принесла ей зеленый салат и стакан сока.

— Так, мальчики, слушайте сюда. Мне Инка всё рассказала. Она там у них книжки продает, прибыль в клювике начальству приносит, поэтому чуть ли не самая главная. — Света подцепила пару зеленых листиков, похрустела и запила большим глотком оранжевого сока. Мы с Сергеем как зачарованные смотрели ей в рот, кстати, весьма выразительный и аккуратно разукрашенный. Наконец, выдержав паузу, выдохнула: — Ничего! Мы им еще покажем! Значит расклад такой. Ихний генеральный никого кроме святых отцов не читает…

— Как говорил старец Фома: если услышите о ком такие слова, имейте ввиду — человек сей в прелести. Так значит сам он Лешку не читал.

— Не-а! Зато у них в редакционном совете появилась известная вам обоим особа. Отгадайте кто?

— Ну, ясно, Роза-мимоза! — воскликнул Сергей. — Значит, её купили, как фарисеи Искариота!

— Верно, Розочка Пищейкина. Которая правит святых отцов, вырезая из текстов целые страницы, где обличаются её собственные грехи. Эта милая барышня сказала генеральному, который «читает только святых отцов», что наш Юрин — еретик, профан и еще устроил у них в «Горце» страшный скандал и разгромил её кабинет, а её угрожал сначала удавить, а потом сжечь и пепел развеять над Люберецкими очистными сооружениями.

— Интересно, а что этот муж благочестивый, не читал у святых отцов, что апостол Павел запрещает подчиняться женщине, а женщине — руководить мужчинами? — возмутился Сергей. — Не читал, как Ева надоумила Адама скушать яблочко, он послушал совета и съел, после чего они оба и все потомки до самого Воскресения Христова после смерти сходили в преисподнюю?

— Сережа, отец Фома же сказал: человек этот в прелести. Что с такого взять? — Развел я руками. — Кстати, ты сегодня утром не читал Апостол и Евангелие? А ведь отец Фома нам с тобой обоим молитвенное правило назначал… Так вот там, «чисто случайно» были такие слова: в Первом послании к Коринфянам «Жены ваши в церквах да молчат, ибо не позволено им говорить, а быть в подчинении, как и закон говорит», а в Евангелии от Матфея «И вошел Иисус в храм Божий и выгнал всех продающих и покупающих в храме…» Видишь, как всё выстраивается в ёлочку, будто Господь нас предупреждает, чтобы мы держались подальше от этих нефтяных игоистов и имитаторов.

— Это что же… мужики, вы меня сейчас обижаете? — скрипнула Света. — Причем здесь Ева?

— Женщина, если бы ты исполняла тут роль Евы с яблоком в руках, — мягко произнес Сергей, — ты бы и минуты с нами не просидела. Ты знаешь, как я суров, но как тебя люблю, хоть ты, конечно, этого и не заслуживаешь.

— Во-первых, конечно заслуживаю, а во-вторых, если любишь, почему на мне не женился?

— Потому и не женился, что люблю. Ты бы со мной до конца медового месяца не дотянула.

— Вообще-то это верно. Эх ты… Ну ладно, что будем делать с этой истеричной тёткой?

— Ничего, — сказал я. — Роза, как и все в этом бизнесе, верно служит «игоистам», она в системе, поэтому пусть живет. Если сможет. Нам систему не сломать. Мы можем только стороной обходить её. «Устранись зла и сотвори благо!»

— Тогда вот вам, господа гении пера, еще одно зло, которого нужно устраниться, — застрекотала Света. — Вы слышали, что теперь все новые издания должны получить дозволение Издательского Совета? Там набрали новый штат из этих, которые молодые да ранние. Так я в первых рядах через знакомого Димочку… Н-н-н-у-у, такой парень, что вы, бородища лопатой, глазища что угли каминные, пальцы во-о-от такой длины в перстнях старинных…

— Гражданочка, — одернул Сергей подругу, закатившую было глаза в опасной мечтательности, — попрошу не увлекаться. Докладывай гадости бесстрастно.

— А я бесстрастно… ну почти, — потупила очи женщина. — Так вот я ваши книги в вордовских текстах и живьем, с сопроводительным письмом, как положено, передала в ИэС. Дима только сегодня мне сбросил на электронку отзывы. Готовы?

— Всегда готовы! — кивнули мы дуэтом.

— Твои книги, Сергей, зарубили все до одной, а Алексею — на три книги дали добро, а остальные четыре просто облили желчью и закопали в мусор. Причем, явно вычитывали два разных исполнителя, один ни одного замечания не сделал, а другой такое понаписывал!.. Например, когда герой смиряясь называет себя дураком, рецензент это со щенячьей радостью обратил на автора, так тебя и обозвал. Ну, хам сопливый, я же говорю! А вообще-то у него там такой стиль: находит строчку, которая ему не понятна — ну, не въехал пацанчик своим зомбированным умишком! — и сразу делает вывод: издавать нельзя. Ему очень не понравилось, что герой твой советует отдавать треть заработка в Церковь…