Жан Фрестье - Изабель

Кроме того, своим скоропалительным решением Эстелла перевела меня из поколения отцов в поколение дедушек. Некоторые проблемы, еще недавно волновавшие меня, потеряли тут же свою актуальность. Кто был отцом Эстеллы? Я? Или кто-то другой? Мне уже было все равно. Возможно, ее ребенок будет похож на меня, но не это главное. Своим появлением на свет ребенок путает все мои карты. И если родится девочка, то у меня впереди еще есть достаточно времени, чтобы моя голова пошла кругом точно так же, как это случилось со мной из-за ее матери. Нет, я не оговорился: речь идет не о дочери, а о матери. И годам к шестидесяти у меня есть все шансы вновь увлечься несбыточной мечтой.

Я повернулся к Иви:

— А что по этому поводу думаешь ты?

— Думаю, что Эстелле хватило мужества принять правильное решение. Мы будем помогать ей.

Что такое она говорит? Кто это будет помогать ей? Я пристально посмотрел на Иви. Она тоже сильно изменилась. Передо мной была уже не беззаботная девчонка-мотылек. В ней чувствовалась уверенность человека, на помощь которого можно рассчитывать. И все же моя Иви не утратила обаяния юности. Она тоже внесла свою лепту в разрушение моих воздушных замков. Я ощущал себя путешественником, отплывшим на паруснике из Сент-Трофима на Таити, который после четырех месяцев плавания в открытом море при штормовой погоде обнаружил, что вместо райских берегов перед ним Сент-Рафаэль, хотя для него все могло закончиться и гораздо хуже. Мои мысли приняли совсем другой оборот. Мне уже хотелось познакомиться с матерью Маривонны. Какой должна быть женщина, делающая счастливым своего супруга? Вот и я наконец-то обрел свое счастье!

Иви и Эстелла сидели, обнявшись, на краю кровати. Казалось, что они уже качают на коленях младенца.

— Ладно, я пошел. Собирается дождь. Хочу немного пройтись под дождем.

Облачившись в старый дождевик я направился к лесной опушке.

Паломничество к святым для меня местам растянулось почти до следующей осени. Иви часто заходила ко мне еще до завтрака. Она держала за ручки корзинку-колыбель, где мирно посапывала Изабель. Иви опускала свою ношу и присаживалась рядом со мной. Затем она приподнимала тонкую муслиновую занавеску, чтобы открыть личико ребенка.

— Ты видел когда-нибудь такое прелестное дитя?

— Конечно нет.

— Она никогда не плачет. Скажи, а ее мать была такой же в ее возрасте?

— Откуда мне знать? Я пропустил ее детство.

Теперь уже зима. Иви слегка заскучала, потому что Изабель в это время года живет у бабушки в Сент-Трофиме. „Вот, посмотри, — сказала она, протягивая почтовую открытку, — весточка от Эстеллы“. Я взглянул на открытку, затем на марку. Боже мой! Афганистан! Всего несколько строк, состоящих из приветствий и поцелуев. Вот уже пять месяцев, как Эстелла колесит по свету с одним итальянским врачом.

— Как ты думаешь, он женится на ней? — спросила Иви.

Я пожал плечами.

А хочет ли этого Эстелла? Что она ждет от жизни? Мне не узнать никогда. Я всего лишь ее отец».